Марина Кистяева - Русалка

Ирина готова была расплакаться, но гордость не позволила. Она застыла, точно каменное изваяние, и приготовилась дальше слушать несправедливые обвинения отца. Больше в своё оправдание она ничего говорить не станет. Да и за что ей оправдываться?

— Я смотрю, ты не понимаешь, что натворила?

— Нет, — честно призналась она.

— Оно и понятно! Другого ответа я не ожидал. Хватит! Не мне теперь тебя учить, на то есть муж! Пусть он с тобой разбирается! Я скажу лишь одно: такого исхода с Сашей и Зоей я не допущу! Теперь я возьмусь за их воспитание, а от твоего дурного влияния постараюсь отгородить!

Это было самым страшным, что Ирина могла услышать, и не выдержала, испуганно вскрикнула.

— Что…. Что вы имеете в виду, папенька? Ты не разрешишь мне общаться с девочками? Но это будет неправильно!

— И она ещё смеет меня учить!!! Мне решать, будешь ты общаться с сестрами или нет!

— Папенька, да что с тобой происходит? — Ирина больше не могла молчать. — Ты убиваешь меня без ножа! Сначала твои упреки, теперь это….

Двое родных людей смотрели друг на друга, и им казалось, что они впервые видятся.

Граф Палагин устало покачал головой, его пыл прошел так же быстро, как и возник. Он как-то сразу сник, его плечи опустились, и он покачал головой.

— Мы не понимаем друг друга, Ирина, и мне очень жаль. Что я тут могу сказать? Где-то я, видимо, что-то упустил…. Нет, конечно, нет, с девочками я не запрещу тебе видеться, это было бы несправедливо по отношению к ним. Но…. Видеться ты с ними будешь реже. Теперь у тебя своя семья, и в скором времени появятся свои дети. Надеюсь, хоть в этом ты меня не разочаруешь!

Лучше бы он её ударил! Ирина покачнулась. Сердце сжалось от нестерпимой боли, в груди стало жарко. Непереносимо больно, когда родной отец упрекает тебя в позоре, в лицо говорит, что ты разочаровала его, не оправдала отцовских надежд, стала не радостью, а огорчением! Девушка задрожала. Она не понимала, когда упустила момент и её счастливая и спокойная жизнь рухнула, а батюшка стал едва ли не с ненавистью смотреть на неё.

— Не разочарую, — тихо, едва размыкая пересохшие губы, проговорила она.

— Вот и славно. Приди завтра попрощайся с Сашенькой и Зоечкой, мы тоже уезжаем в Петербург.

В конюшне было тихо. Ирина привычным хозяйским взглядом оглядела стойла, отметив про себя произошедшие изменения. Её Зарница находилась в самом конце конюшни. Бедная, томилась, никто теперь на ней не совершал долгих прогулок по вольным лугам и душистому лесу.

Девушка, подобрав юбку, чтобы не испачкать, направилась к своей любимице, когда услышала осторожное покашливание. Дядька Архип, главный конюх в имение Палагиных, зашел следом за Ириной, но она его не заметила.

— Доброго здоровьица, Ирина Васильевна, — приветствовал её мужик и низко поклонился.

Ирина улыбнулась. Она была рада видеть конюха.

— И тебе тоже, дядька Архип. Как супруга? Дети? Не болеют?

— Вашими стараниями, Ирина Васильева, всё обходится. Все здоровы, живы, растем потихоньку.

Когда Палагины вернулись из Европы, то Ирина обнаружила, что многие дворовые и крепостные живут в полуразвалившихся домишках, где протекает крыша, если такова вообще имелась, а в щелях между досок свободно проталкивалась ладонь. Первым делом Ирина распорядилась, чтобы выделили лес на ремонт помещений. Ей нужны были здоровые люди, которых не будет подкашивать от простуд и прочих заболеваний. Когда она об этом сказала мужикам, те не поверили, стояли во дворе и смотрели на неё во все глаза. Чтобы хозяйка да задарма раздавала лес?! Быть такого не могло! А когда поняли, что эта не злая шутка, рухнули на колени и принялись слезно благодарить, не веря своему счастью. Вот дядька Архип и поблагодарил благодетельницу в очередной раз.

— Я рада, что у тебя все хорошо, дядька Архип, — Ирина улыбнулась.

— Вы, небось, за Зарницей приехали?

— Да.

— Я её ещё с утра почистил, ваше любимое седло приготовил, все, как положено.

Зарница, учуяв хозяйку, радостно заржала и замотала гривой. Ирина подошла к ней и ласково дотронулась до холки лошади.

— Ну…ну…моя хорошая…моя девочка…. Соскучилась по мне? Ой, ты моя ласковая…. Всё, забираю я тебя, не переживай, теперь мы снова будем вместе, — зашептала Ирина кобыле на ухо.

Эту ночь Ирина провела в Отраде. Отец все-таки сдержал своё слово, и переезжал жить в Петербург. Вчера Ирина пришла попрощаться с родными. Девочки были безумно рады видеть старшую сестрицу и не отходили от неё ни на шаг. Они уединились в спальне и долго разговаривали. Девочки искренне не понимали, почему они должны уезжать в Петербург и оставлять Ирину одну. Зоя категорично настаивала на их совместной поездке. Ирина, как смогла, постаралась им объяснить причину, по которой она должна оставаться в деревне, но по поджатым губам близняшек и вызывающе скрещенным рукам не трудно было догадаться, что ответом они не удовлетворены.

Расставание было тяжелым. Если летом Ирина отпускала семью со спокойным сердцем, то сейчас оно разрывалось на части, но она продолжала улыбаться, не желая расстраивать родных. С отцом они простились холодно. Ни Ирина, ни Василий Дмитриевич более не делали попыток примириться и наладить отношения. Пусть всё идет своим чередом.

Сестры долго махали на прощание друг другу. И только когда дорожная коляска скрылась из виду, Ирина дала волю чувствам…. Но делать было нечего, надо было брать себя в руки и возвращаться в имение Ракотиных, которое теперь стало и её домом.

На улице резко похолодало, чувствовалось приближение зимы. Ирина поежилась и оглянулась на хозяйский дом. Сколько трудов было вложено в него! С каким трепетом она приводила его в порядок! Теперь подобные заботы в прошлом, и в этом доме она отныне только гостья.

Всю дорогу назад Ирина думала о последнем разговоре с отцом.

«…в скором времени у тебя появятся свои дети. Надеюсь, хоть в этом ты меня не разочаруешь!»

Эти слова преследовали Ирину. Не давали ей покоя ни днем, ни ночью. Да и вид счастливой Веры, у которой прямо-таки на глазах округлялся животик, вновь и вновь заставлял Ирину призадуматься. А если она заблуждается? Если её страхи напрасны? Тогда к чему её терзания? Пока она не переборет свой страх, спокойной жизни у неё не получится. Поэтому решение пришло само собой: она родит ребенка. А там что будет…. И если ей суждено умереть, давая жизнь другому человечку, на то воля Господа.

К предстоящим новогодним праздникам было много суеты. Вера ещё в начале декабря категоричным тоном заявила:

— Хватит нашим мужьям жить холостыми бобылями. Пора им возвращаться к любимым женам!

Ирина подняла голову от дамского журнала, которому было годков этак пять, и удивленно спросила: