Марина Кистяева - Русалка

Он играл с ней, прикасаясь нежно-нежно, точно боялся спугнуть красивую бабочку, севшую ему на ладонь.

Но даже этот поцелуй, почти девственный, заставил его застонать от удовольствия.

— Молодые! Вы где? — голос Романа ворвался в сознание разом, и Петру ничего не оставалось делать, как отпустить Ирину.

А так не хотелось….

— Мы здесь.

Он помог женушке подняться и повернулся к другу.

И в этот момент, Ирина, изловчившись, засунула пригоршню снега за воротник пальто Петра.

Разошлись ближе к трем. Гости после дороги быстро утомились, и по возвращению с улицы и резвых игр, празднующих потянуло в сон. Ирина с Петром оказались самыми стойкими, и проводили всех.

— Как ты думаешь, народ гулять будет до утра? — поинтересовался Петр, отходя от окна и поправляя тяжелый занавес.

Ирина пожала плечами.

— Кто знает….

— А тебе понравился сегодняшний праздник?

— Да.

— Не сожалеешь, что не пригласили большее количество людей и не устроили настоящий новогодний карнавал?

— Нет, нисколько. Я считаю, что Новый год и Рождество необходимо встречать в узком кругу семьи. К чему лишний люд?

— Согласен с тобой.

В гостиной горел камин, и Петр, заметив, что Ирина привычным жестом обхватила себя за плечи, пытаясь согреться, обеспокоено спросил:

— Ты замерзла? Может быть, принести тебе шаль? Или подложить ещё поленьев в камин?

Ирина не колебалась с ответом. Она устала бороться с собой и с ночными кошмарами. Так далее продолжаться не может. Или она решится и сделает шаг навстречу своему будущему или навсегда погрязнет в темном прошлом, которое, как трясина норовило её поглотить.

— Нет….ничего не надо…. Я хочу, чтобы ты согрел меня….

От подобного предложения у Петра душа радостно запела. Воистину сегодня сказочная ночь! И на этой грешной земле есть ещё место чудесам!

Он не спеша подошел к девушке и нежно притянул её к себе. Она уткнулась лицом в мягкую ткань праздничного сюртука. Её руки робко легли на плечи мужчине.

Было невероятно приятно чувствовать тепло, исходившее от тела Петра, и Ирина прижалась сильнее. Ей не хотелось что-либо говорить, после шумного дня, она наслаждалась тишиной. Лишь негромкое потрескивание поленьев да неясный шум, доносившейся с улицы, нарушали идиллию.

Петр вдохнул тонкий аромат волос Ирины и прижался к ним губами. В его объятиях Ирина казалась такой маленькой и хрупкой, что Петр начал дышать через раз.

Большие часы, висевшие на стене, неумолимо отсчитывали время, и Петр вынужден был сказать:

— Ирина, час поздний, ты утомилась, разреши мне проводить тебя до комнаты.

Слабая улыбка тронула губы девушки.

— А в столице праздники длятся до утра, и никто не расходится, пока не задребезжит рассвет, — заметила она.

— И все отсыпаются до полудня. Но здесь деревня, и я заметил, что просыпаешься ты очень рано. Я бы не хотел, чтобы завтра, то есть уже сегодня, ты проснулась с головной болью.

Ирина чуть приподняла голову, и теперь её губы находились в опасной близости от его лица. Она невольно отметила дневную щетину, пробивающуюся на щеках и подбородке мужчины, проступающие синие круги под глазами, глубокую морщину на лбу. Петр выглядел усталым.

— Мне вовсе не хочется спать, — честно призналась она. — Но если ты устал, то, конечно, не стоит ради меня жертвовать сном.

— Ириночка, да ты компрометируешь меня! И намекаешь, что я не в состоянии составить компанию даме!

Он принял маску оскорбленного мужского самолюбия, но его глаза смеялись.

— Нисколько! — в тон ему ответила Ирина, и уже серьезнее добавила: — А если отбросить в сторону шуточки, то мне хотелось бы с тобой серьезно поговорить.

Она физически почувствовала, как напряглась спина Петра, увидела, как в его глазах промелькнуло непонятное сожаление. Он разжал руки, отпуская Ирину, и указал на кресла:

— Прошу. Думаю, там будет удобнее.

Но Ирина энергично закачала головой, отчего несколько прядей выбились из прически.

— Нет. Это будет выглядеть официально…будет давить на меня….. А я….а я и так никак не могу собраться с духом, чтобы поговорить с тобой…, - Ирина подняла руки и стала нервно высвобождать жемчужную нить из непослушных волос. — Петр, помоги мне, пожалуйста.

Она повернулась к нему спиной, не оставляя выбора.

Если бы она только знала, как мечтал он зарыться в её воздушные золотистые пряди….

Пока Петр освобождал нить, Ирина постоянно переминалась с ноги на ноги, и ему пришлось приказать:

— Не дергайся.

Ирина послушно замерла. Наконец, жемчужная нить была выплетена, и волосы тяжелым каскадом упали на спину хозяйки.

— У тебя очень красивые волосы. И цвет — изумительный. Преступление такую красоту каждый день прятать за тугими косами и прическами.

— Поверь, будь моя воля, я бы тоже с удовольствием не собирала волосы. Но как на меня посмотрят окружающие, если я даже, например, к завтраку спущусь с неубранными волосами?

— Лично я буду только «за».

А было бы ещё лучше, если бы этот завтрак проходил в его спальне…. Но ничего подобного Петр вслух не произнес.

— Я это учту, — Ирина заломила руку, не зная, как начать разговор. — Петр…. Я хотела бы тебе объяснить причину, по которой я не желала выходить замуж и…и почему в нашу брачную ночь я встретила тебя с ножом….

Меньше всего Петр ожидал подобного поворота событий. Он уже решил, что объяснения никогда не последуют.

— В тот день мы все перенервничали, — как бы невзначай заметил он, но Ирина догадалась, что он оправдывает её и подбадривает для разговора.

— Да, тут мне трудно с тобой не согласиться. Я до конца верила, что свадьбы не будет, — Ирина увидела, как сжались губы Петра, и поспешила продолжить: — Но причина заключалась не тебе, Петр. И прости, если в ту ночь я задела твое мужское самолюбие. Вся эта история началась около десяти лет назад…. Тогда, когда умерла маменька….

Ирине было трудно говорить, и она попросила:

— Можно мне воды?

— Конечно.

Петр подал ей стакан, она жадно сделала пару глотков, и вернула его мужчине.

— Мы тогда жили во Франции, папенька участвовал в одной исследовательской экспедиции, его часто не бывало дома, и я всё время проводила с матушкой. На тот момент она была беременна, и я с нетерпением ждала, когда же у меня появится братишка или сестренка, — Ирина натянуто улыбнулась. — И тот день настал…. Я, как и сестренки, была непоседливым ребенком, и когда мне приказали покинуть маменьку и отправляться в свою комнату, я ослушалась и спряталась в смешной комнате родителей. Я видела всё…. В каких муках рожала матушка, как суетились женщины, как звали доктора, который все не приезжал…. Я видела кровь…много крови…. Вид кровавых простыней до сих пор преследует меня, а от криков маменьки я просыпаюсь по ночам….