Марина Кистяева - Русалка

Ирина не заметила, как начала плакать. Петр достал из кармана белоснежный накрахмаленный платочек и протянул ей. Ирина с благодарностью его взяла, высморкалась, перевела дыхание и продолжила говорить:

— Одним словом, моя психика не выдержала, и я сломалась…. Я сутки провела в беспамятстве, а когда пришла в себя, маменьки уже не было…. Она умерла. Я долго болела, мне не хотелось жить в мире, где Господь допускает такую несправедливость — дает жизнь одним людям, при этом забирая её у других. Я никого не винила, но в моем сознании четко отразилась мысль, что если я выйду замуж, то при родах обязательно умру. Для меня замужество стало равносильно смерти. Поэтому я так отчаянно сопротивлялась, не желая выходить замуж. Я боялась, и моему отчаянию не было предела….

Петру до безумия стало жалко маленькую девочку, которая пережила подобный ужас, но одновременно он испытал за нее чувство гордости, она нашла в себе силы не только продолжить дальше жить, но и взять на себя ответственность за воспитание двух сестренок.

— Ты посчитала, что любой мужчина, чьей женой ты станешь, в первую же ночь возьмет тебя силой?

— Именно, — призналась Ирина и нерешительно посмотрела на супруга. — Теперь ты сможешь простить меня за ту ночь?

— А тебе важно моё прощение?

— Как никого….

От нежной покорности, от робких взглядов, у Петра закружилась голова, и он стал дышать через раз. Находясь в столице, он смирился с мыслью, что ему не повезло с женитьбой, что придется любить женщин на стороне, а в супружеском ложе ему будет отказано. Но теперь, по возвращении в деревне, он нашел, что Ириночка разительным образом переменилась. Рядом с ним стояла прекрасная молодая женщина, которая вверяла ему свою судьбу, сама делала первый шаг к миру и согласию между ними.

Он посчитал слова лишними. Петр протянул руку, и Ирина снова оказалась в его объятиях. Но на этот раз она сильнее прижалась к нему, ей хотелось спрятаться у него на груди, укрыться от внешнего мира.

— Тебе не стоит просить прощения. Та ночь осталась в прошлом году, а о чем мы сегодня договорились? Всё, что было в прошлом, забыть и не вспоминать. Ни к чему….

Ирина не могла выразить словами, как она опасалась этого разговора, и как сейчас была благодарна Петру за понимание. Она подняла личико, на котором до сих пор были видны следы слез, и губы Петра скользнули по её щекам.

— Это в знак нашего примирения, — прошептал он рядом с её губами.

Ирина замерла. Их взгляды скрестились, её пушистые ресницы затрепетали, и она прикрыла глаза со словами:

— Я хочу большего….

Поцелуя так и не получилось. Губы Петра замерли в сантиметре от её рта. Он чувствовал её прерывистое дыхание, ощущал, как она дрожит всем телом, но между тем не смог удержаться от вопроса:

— Что ты имеешь в виду, Ирина? Я не совсем тебя понимаю.

Ирина тяжко вздохнула.

— Я хочу ребеночка….

— Но как же….

Миниатюрная ладошка заставила его замолчать.

— Я была не права….Я не хочу всю жизнь убегать от призраков, я достаточно намучилась. Мне хочется семьи. Большой семьи. Я хочу слышать, как топот маленьких ножек наполняет дом, как детский смех и гомон слышится из сада, хочу, чтобы моё сердце замирало от радости при слове: «Мама»! И поэтому…. И поэтому я хочу, чтобы наш брак перестал иметь номинальные отношения, и стал настоящим!

Всё это Ирина выпалила на одном дыхание. Ей даже не верилось, что она могла подобное произнесла. За последние дни она часами подбирала нужные слова, которые собиралась сказать, но в последний момент все заготовки улетучились. И теперь она с опаской ожидала, как отреагирует Петр.

Тот некоторое время молчал. Он был поражен и, чего скрывать, обрадован.

— Я тоже думаю, что пора нашим отношениям перейти на другой уровень и поэтому предлагаю….

— Боже….

— ….и поэтому предлагаю подняться ко мне в спальню.

— Прямо сейчас?!!

— Если ты боишься, то я готов подождать сколько потребуется!

— Нет! Ждать больше не надо….

— Ирина, посмотри на меня! — приказал Петр, и когда она не подчинилась, он двумя пальцами подцепил её подбородок и заставил посмотреть в глаза. — Я не хочу, чтобы ты потом раскаивалась.

— Я не буду….

Она выдохнула слова на одном дыхании, её глаза были устремлены на лицо Петра, она искала в нем поддержки и понимания.

И нашла.

Он взял её за руку, и они стали подниматься по лестнице. Его теплая ладонь согревала и давала ощущение уверенности. Ирина несколько раз останавливала взгляд на широких плечах. Какая, наверное, силища скрывается в них! Недаром он был внуком сибиряка, природа не обидела Петра, и наделила его крепкой фигурой.

Поднимались они быстро, а Ирине казалось, что они не идут, а ползут. Лестница превратилась в вереницу бесконечных ступенек, и когда её ножки утонули в ворсе ковра, она вздохнула с облегчением.

Их смежные комнаты располагались сразу за поворотом. Петр распахнул дубовую дверь. Ирина нерешительно замерла на пороге, пока Петр зажигал масляную лампу. Когда в комнате слабо задребезжал свет, девушка сама сделала шаг вперед и закрыла за собой дверь. Назад дороги не существовало.

— Может, что-нибудь выпьешь? Вина? Шампанского?

— Нет, не хочу.

— Тогда иди ко мне.

Не смотря на то, что голос Петра звучал нежно, на лбу Ирины выступила испарина. Она была безумно напряжена, и мысленно удивлялась, как ещё стоит на ногах, они стали точно ватными.

Шаги давались с трудом. Петр видел, какие усилия прилагала девушка, он едва не физически ощущал, какая внутренняя борьба происходит в её умненькой головке.

Когда Ириночка оказалось рядом, он положил руки ей на плечи и негромко сказал:

— Ирина, я обещаю, что буду предельно нежным и осторожным. Я хочу, чтобы ты знала — если что-то пойдет не так, ты в любой момент сможешь остановить меня, — Петр давал обещания, в которых не был уверен. Он очень давно мечтал об этой женщине, и теперь перед ним стояла нелегкая задача — сохранить самообладание и не наброситься на неё, точно голодный зверь.

— Спасибо….

Голос девушки дрожал, выдавая внутреннее напряжение. Ей с трудом удавалось не впасть в панику.

— И ещё…, - Петр не знал, насколько осведомлена Ирина в интимных вопросах между мужчиной и женщиной, и поэтому счел нужным предупредить: — Первый раз всегда бывает больно. Но я постараюсь, чтобы боль быстро прошла.

Ирина кивнула.

Петр развернул её спиной к себе, и принялся расшнуровывать корсет. Ох, уж эти женские штучки! Тот злодей, что выдумал корсет, наверное, долго злорадствовал, наслаждаясь мыслью, как будут мучиться мужчины, путаясь в шнурках и завязках!

Но вот бастион взят, и нежная ткань падает с белых плеч Ирины, задерживаясь на крутых бедрах. Взору Петра предстает длинная спина, прикрытая лишь прозрачным бельем. Даже при тусклом освещении было заметно, как капельки пота выступили между ключиц девушки.