Шахразада - Верность джиннии

— Уймись, дикая кошка. Я никому не мщу. Я просто хочу объясниться с тобой…

— Что именно ты собрался объяснять?

— Садись, и я все расскажу. — Мехмет показал на большое мягкое кресло, стоявшее у кровати.

Марджана поняла, что он вряд ли успокоится, пока она его не выслушает. Все еще кипя гневом, она, однако, смирилась.

— Предпочитаю стоять, — пробормотала она, скрестив руки на груди. — Итак?

Мехмет долго изучал раскрасневшееся лицо девушки, затем провел рукой по волосам и выпрямился.

— Во-первых, я вовсе не обманывал тебя. Это истинная правда, я страдаю от невыносимой боли и отчаянно нуждаюсь в исцелении.

— Что же с тобой приключилось? — откровенно насмешливо осведомилась она.

Мехмет торжественно положил руку на сердце:

— Оно кровоточит с тех пор, как ты изгнала меня из своей жизни.

— Ничего у тебя не кровоточит, негодяй ты этакий! — процедила она и, окинув его уничтожающим взглядом, направилась к двери.

Но он остановил ее несколькими простыми словами:

— Я присоединился к «стражам».

Марджана громко ахнула и, словно окаменев, долго не могла сдвинуться с места. Наконец она медленно повернулась и ошеломленно уставилась на него, недоверчиво хмурясь.

— Э-это правда? — пролепетала она.

— Ты достаточно хорошо знаешь меня, мой ангел, чтобы понимать: я никогда не стал бы шутить на подобные темы.

И тут Марджана бессильно опустилась в кресло: ноги ее не держали. Во взгляде засветилась надежда. Если это правда, если Мехмет стал одним из «стражей», значит… значит, еще не все потеряно. Остается только немного прийти в себя.

— Почему? — неожиданно спросила она.

Мехмет неуловимым движением оказался рядом с креслом. Он присел так, чтобы видеть глаза девушки.

— После возвращения из Африки я много думал. Вспоминал все, что для меня дорого, что свято. Пытался понять, в чем цель моей жизни, ради чего я готов рисковать собой. — Он подался вперед и прямо взглянул в глаза Марджаны. — Ты была права, любимая. Моя жизнь была пуста. То, что я считал ее смыслом, оказалось пустышкой. Нужно было найти нечто имеющее истинный смысл. Разумеется, я смог бы вернуться в поместье, дождаться смерти дядюшки и принять его титулы. Но думаю, что бессмысленность этого существования уже через пару месяцев свела бы меня с ума.

Марджана невольно улыбнулась:

— Тут ты прав. Вероятно, так бы оно и было.

Уголки его губ чуть приподнялись, но взгляд по-прежнему оставался пристальным.

— Поэтому я и пришел к простому выводу: будет лучше, если у меня найдется какое-то занятие. Думаю, из меня выйдет неплохой «страж». Да и мой опыт может оказаться достаточно полезным — не зря же я дослужился до инбаши.

Марджана серьезно кивнула:

— Очень немногие могут стать членами нашего ордена, очень немногие так преданы друзьям, так отважны и смелы. Но, Мехмет, тогда кошмары не покинут тебя никогда.

Его глаза потемнели.

— Это так… Но за прошлую бесконечную неделю я наконец что-то стал понимать.

— Понимать? Что именно?

— Я так боялся потерять дорогих мне людей, что лишился самой способности жить.

Марджана промолчала, боясь расплескать наполнявшую ее радость.

— Может, я и не могу управлять судьбой, — тихо признался Мехмет, — и не сумею гарантировать победу. И кто знает, может, и потеряю людей, которых люблю. Но стремиться к цели и проиграть намного лучше, чем жить, как унылая устрица, опасаясь всего на свете, без радости и счастья, без близких и родных. — Он сжал ее руки. — Ты — моя радость и счастье, Марджана.

— О, Мехмет! — Она громко всхлипнула.

Его взгляд смягчился, но руки так и не разжались.

— Я не сразу понял это. Слишком долго я мечтал о тебе. Ты была моим ангелом-хранителем, любящим духом, который заботился обо мне и помог выжить в этот последний чудовищный год войны. Но даже после этого ты не давала мне покоя. Я был одержим очаровательной женщиной, которая предложила мне утешение.

Он выпустил ее руку и нежно погладил по щеке.

— Я вернулся на Эгрипос, потому что хотел убедиться, что все мои чувства реальны. Опасался, что это просто фантазия, возникшая в лихорадочном мозгу солдата, а волшебство той ночи — всего лишь чары, знаменитая магия острова. Решил узнать, действительно ли страсть, которую мы делили той ночью, мне не пригрезилась. Я нашел ответы, Марджана.

Марджана прикрыла глаза, потрясенная безумным водоворотом чувств, захваченная отчаянной надеждой, робко расцветающей в душе.

Мехмет встал и поднял ее на ноги.

— Знаю, ты считаешь, что я сделал предложение только потому, что так велел мне долг. Но ты ошибаешься. Я хочу, чтобы ты была моей женой, Марджана. — Он сжал ладонями ее лицо и чуть коснулся губами губ. — Я действительно истекаю кровью. Ты хотела отослать меня, но я скорее вырежу себе сердце, чем расстанусь с тобой. Я люблю тебя, Марджана.

Он увидел в ее глазах изумление и сомнение. Однако она долго молчала, прежде чем заговорить.

— Ты… действительно любишь меня?

— Так сильно, что это меня пугает.

Слезы покатились по ее щекам, терзая душу Мехмета.

— Во имя всего святого, милая, только не плачь! Ничто в этом мире не стоит твоих слез!

— Мне и в голову не приходило, что ты можешь меня полюбить.

— Иди ко мне…

И когда его руки обвили ее плечи, она спрятала лицо на его груди, пытаясь остановить поток слез. Мехмет прижал губы к ее волосам.

— Не знаю, смогу ли перенести ужас потери, но я абсолютно уверен в одном: без тебя мне не жить. Ты вернула мне радость жизни. Ты дала ей смысл. Ты — моя жизнь. Без тебя я только существовал.

Марджана беспомощно всхлипнула. Наверное, не стоит сдерживаться: ведь она плачет от счастья!

— Знаешь, думаю, я полюбил тебя с нашей первой ночи в развалинах, — тихо признался он.

— Я тоже, Мехмет. В ту ночь я безнадежно в тебя влюбилась.

Он отстранился, пристально изучая ее лицо.

— Это правда?

— Конечно. О Мехмет… Я так тебя люблю, что выразить не могу. Ты для меня — все на свете.

Марджана не успела опомниться, как он подхватил ее и закружил, сжимая так яростно, что заныли ребра. Наконец он поставил девушку на пол. Перед глазами все плыло, но она смеялась сквозь слезы. Мехмет продолжал крепко обнимать ее и, кажется, вовек не собирался отпускать.

— Если ты любишь меня, во имя бороды пророка, почему же отказала?!

Марджана нерешительно улыбнулась:

— Я хотела, чтобы ты сам выбрал свою судьбу. Чтобы никто не принуждал тебя жениться на мне или вступать в наш орден. Не могла видеть, как ты терзаешься из-за меня. Я знала, что все кошмары вернутся, если ты не сможешь смириться с тем, что я «страж».

— С этим я смирился, — заверил он, хмурясь. — Хотя не могу поклясться, что не буду тревожиться, когда ты уедешь на задание. Думаю, придется держать в узде чувства.