Эвелин Энтони - Валентина

— Что ты здесь, чертовка, делаешь?! — пораженно воскликнул граф. — Ты же была с моей женой в Чартаце! Как и зачем ты приехала сюда?

— Я уехала оттуда, как только графиня покинула Чартац, и сама, — кланяясь, отвечала Яна. — Я не желала оставаться там. Я простая баба, ваше сиятельство, но я знаю, что такое холопский долг. Я принадлежу вам, господин. Я вернулась, чтобы служить своему хозяину.

Граф недоверчиво вглядывался в ее лицо, ища в нем коварство, которого не было и в помине, и неожиданно, усмехнувшись, решил, что девка говорит правду. Какие еще могли быть у нее причины вернуться? Могла бы стать обычной городской шлюхой в конце концов…

— Умоляю вас, господин, — продолжала Яна, еле сдерживая слезы. — Позвольте мне остаться. Здесь мой дом, и здесь мой хозяин.

— Ну что ж, — сказал граф. — Пожалуй, я оставлю тебя. Но за то, что ты не донесла мне о порочных намерениях моей жены, получишь сперва десять розог!

Яна склонила голову. Ее плоское лицо, казалось, было лишено всяческих чувств.

— Как велит господин, — прошептала она.

Яна успела подзабыть, что такое розги, — ее не пороли с момента, как в доме появилась Валентина. Яну положили в людской комнате на лавку, задрали на голову юбки, и два здоровых мужика изо всех сил стегали по голой спине и заду пучками длинных, в руку, березовых прутьев. После розог Яна два дня отлеживалась спиной вверх, пока не поджили саднящие рубцы. Но жгучая боль от хлестких ударов только укрепила ее в мысли, что надо было вернуться. Иначе, останься она в Чартаце, в отсутствие своей хозяйки и графини, ее мог бы запросто выловить граф и тогда-то уж казнить насмерть. И потом, она видела, как лихо зарубили слуги графини графского соглядатая на скотном дворе. Уже здесь слуги Грюновского рассказали ей историю (которая человеку мыслящему показалась бы недостоверной), как Валентина была схвачена, почти что казнена, но бежала. Она все думала об этом, покуда ее секли, и, содрогаясь от ударов, все же благодарила Бога, чья милость бесконечна. Ведь она все-таки осталась жива! И все-таки она достигла своей цели и вернулась служить графу, как бы трудно или больно это ни было. Господь освободил ее от пьяницы и грубияна мужа. И она с Божьей помощью освободит Валентину, свою бывшую хозяйку, от ее супруга и супружеского долга. Бутылочка со средством для этого лежала у Яны на дне ее крестьянского мешка, заботливо завернутая в отдельную тряпочку.

В пятидесяти милях от Орши на санный экипаж напал казачий дозор. Де Ламбаль, взглянув в окошко, заметил вдалеке около двадцати всадников, которые на рысях приближались к карете. Их лошади невероятно быстро неслись по глубокому снегу, привычные к заснеженной степи. Майор крикнул Янушу, сидевшему на козлах, чтоб тот гнал к виднеющемуся впереди лесу.

Валентина в тревоге бросилась в объятия сестры.

— Они нас увидели, Сандра! Боже мой, они за нами гонятся!

— Не надо их злить! — спокойно сказала Александра. — Поль, велите Янушу придержать лошадей.

— Попрошу без глупостей! — отрезал майор. — Они нас всех перережут! Нам надо постараться от них уйти!

— Они забирают нас в кольцо, — прошептала Валентина, всматриваясь в заднее окошко. — Часть из них скачет влево…

— Они собираются захватить нас в клещи. Послушайте меня, Поль, остановите лошадей! — настаивала Александра. — Иначе они станут стрелять! Если они разгорячатся, их уже ничто не успокоит! Спрячьтесь под шубами и дайте мне самой с ними поговорить! Живее, это наше единственное спасение!

— Она права, — подумав, сказала Валентина. — Сандра — русская княжна, они не посмеют обидеть ее. Бог ты мой!

Казаки стали стрелять на скаку. Расстояние было еще слишком велико, но еще чуть-чуть — и пули достигнут кареты.

— Да, пожалуй, — вынужден был согласиться де Ламбаль. — У нас нет иного выхода. Но все-таки, возьмите вот это, Александра, на случай, если ваши переговоры зайдут в тупик! — Майор протянул ей пистолет. — Сам я позабочусь о Валентине… У меня нет желания наблюдать, как они будут насиловать вас обеих перед тем, как зарезать всех нас!

Александра приняла пистолет и спрятала его под накидкой.

— Ложитесь на пол! — скомандовала она. — Они уже так близко, что могут разглядеть вас в окошко. Я сама остановлю Януша.

Александра и майор мимолетно пожали руки, и Валентине стало вдруг ясно то, о чем она смутно догадывалась последние дни. Теперь было очевидно, что ее сестра и майор стали любовниками. Они так смотрели друг на друга после той ночи, проведенной ими в заброшенной избе… До того Валентина втайне гадала, так ли это. И майор ведь тоже никак не решался дать волю чувствам… Сейчас они спрятали его под несколькими шубами, и Александра высунулась наружу, крикнув Янушу, чтобы он придержал лошадей. Казаки, догнавшие карету через пару минут, обнаружили только двух богато одетых дам.

Казачий есаул спешился и подошел, держа в руке пистолет.

— Что все это значит? — высокомерно спросила Александра по-русски. — Да как вы смели преследовать меня?!

Есаул оторопело остановился. Русые волосы, выбившиеся из-под папахи, трепались на ветру. Широкое туповатое лицо выражало безмерное удивление от звуков родной речи.

— Кто вы такая? — спросил он. — Что вы делаете здесь? И почему вы от нас пытались скрыться?

— Я — княжна Шувалова, а это — моя кузина! Вы имели наглость по нам стрелять и до смерти ее напугали! Мы едем в Оршу по собственным надобностям. Уберите пистолет, сударь, иначе я за вашу жизнь не поручусь! Мы едем к нашему кузену, графу Михаилу Илларионовичу Кутузову, он ждет нас, победоносный! Вам этого достаточно?

— Да, ваше сиятельство!

Есаул имел некоторый опыт общения с аристократами несколько меньшего калибра, и уж княжну он смог бы распознать. Она говорила с ним так, словно он был ее дворовым псом, — истинно по-барски.

— Прошу меня простить, ваше сиятельство, за нашу стрельбу, но ведь мы не могли знать, что господа… гм!.. невоенные станут ездить по такой пустыне в военное время! Французских лазутчиков третьего дня здесь поймали! И я боюсь, что без высочайшего на то разрешения мне не велено будет вас пускать до Орши! Здесь неподалеку, всего верстах в пяти, наш начальник, генерал Платов. Вы бы к нему обратились, а я бы придал вам людей на охрану!

— Хорошо, — сказала Александра. — Но при встрече я объявлю генералу все, что я о вас и о нем думаю!

— И все же не осмелюсь допустить вас ехать, — упрямо повторил он. — У меня приказ, я должен ему следовать.

Есаул отдал ей честь и вскочил на коня. Он крикнул что-то своим казакам, двое из них взяли запряженных в сани лошадей под уздцы и повернули их направо, прочь от Орши. Януш сидел на козлах молча, и никто ни о чем его не спросил. Выглянув в окошко, Валентина увидела удаляющихся казаков и сказала майору: