Барбара Картленд - Стрела Амура

Черил судорожно вздохнула и крепко сжала Мелиссе руку.

— Я боюсь, — призналась она. — Боюсь, что Чарльз уплывет в Индию без меня и я больше никогда его не увижу.

— Мы должны очень постараться, чтобы этого не случилось, — тихо сказала Мелисса.

Они продолжали ехать в молчании и вскоре оказались в прекрасной холмистой местности, поросшей лесом. Впереди между расступившимися деревьями показался Олдвикский дворец — словно бриллиант на зеленом бархате.

Мелисса знала, конечно, что это величественное здание, но при виде громадного белокаменного дворца эпохи Тюдоров у нее захватило дух.

На фоне синего неба четко вырисовывались островерхие купола, высокие трубы и статуи, украшающие крышу. Солнце ослепительно сверкало в тысячах оконных стекол. Дворец оказался невероятно огромным. Трудно было поверить, что это частный дом, принадлежащий одной семье.

Проезжая по длинной подъездной аллее и каменному мосту, отделяющему два больших озера друг от друга, обе девушки молча с восхищением глядели вокруг.

Их взору предстали зеленые газоны и цветники. Пейзажный парк, простирающийся до озер, от множества желтых нарциссов казался золотым; по водной глади, отливающей серебром, плавно скользили царственные лебеди.

Зрелище было необычайно красивым и вместе с тем величественным. Мелисса сердцем почувствовала: что бы с ней ни произошло, она всегда с радостью будет вспоминать эту картину. Прежде она и представить себе не могла, что такое колоссальное сооружение может оказаться настолько прекрасным.

Карета подкатила к широким каменным ступеням; слуги в белых париках и синих с серебром ливреях торопливо сбежали вниз, чтобы помочь девушкам выйти.

Важный, будто архиепископ, мажордом, почтительно поклонился.

— Леди, добро пожаловать во дворец, — произнес он. — Надеюсь, путешествие было приятным.

— Благодарю вас, ехать было очень удобно, ответила Черил. По ее голосу Мелисса поняла, что та нервничает.

— Не угодно ли войти, мисс? — спросил мажордом.

Украшенный настенной живописью громадный холл снова заставил Мелиссу тихо ахнуть. Широкая лестница с позолоченной балюстрадой в дальнем конце холла вела на сводчатую галерею, увенчанную резными фигурами ангелов. Плафон и стены холла были расписаны сценами на мифологические сюжеты — с грозными богами и богинями. От ярких сверкающих красок в холле казалось светлее.

Мажордом шел впереди. Поднимаясь за ним по устланной красным ковром лестнице, Мелисса решила, что их ведут в спальню, где можно будет переодеться и привести себя в порядок.

Она не думала ни о чем другом, поскольку во время ленча Черил пролила кофе на свое розовое дорожное платье — траура она не носила. Мелисса тут же замыла пятно холодной водой, но небольшое пятно все же осталось, и она сказала подруге:

— Придется тебе переодеться перед встречей с герцогом.

— Времени для этого будет предостаточно, — отозвалась Черил. — В прошлый наш приезд мы пробыли во дворце чуть ли не двадцать четыре часа, прежде чем он соизволил нас принять.

— Как странно! — поразилась Мелисса. — Но почему?

— По-моему, он хотел заставить маму помучиться в ожидании, — ответила Черил. — Точно так же он обошелся еще кое с кем из наших родственников. Я знаю это, потому что слышала, как они ворчали.

Мелисса невольно подумала, что герцог, должно быть, очень неприятный человек, но тактично воздержалась говорить об этом вслух.

И вот теперь, идя следом за мажордомом по широкому коридору, где стояла старинная мебель и в золоченых рамах висели портреты предков хозяина дворца, она предвкушала, как приятно будет снять шляпу и сменить дорожное платье на что-нибудь попроще.

Внешность каждой из девушек выгодно подчеркивала достоинства другой: они как бы дополняли друг друга.

На Черил было элегантное платье, недавно полученное из Лондона и сшитое по самой последней моде: вырез ворота лодочкой, широкие рукава и тонкая талия — впервые за многие годы линия талии опустилась до своего естественного положения. Накидка из шуршащей тафты, надетая поверх платья, была значительно просторнее плаща Мелиссы, сшитого по прошлогодней моде. Она шила его сама, скопировав фасон одного из плащей Черил. Гиацинтового цвета одеяние подчеркивало стройность фигуры и прозрачную чистоту кожи.

Обе девушки были в модных шляпах с широкими полями и лентами, завязывающимися под подбородком.

Шляпу Черил украшало нашитое в несколько рядов кружево и крошечные страусовые перья розового цвета, прикрепленные к тулье.

Шляпа Мелиссы из более дешевой соломки была отделана только синими лентами, но именно благодаря полному отсутствию украшений она стала идеальной оправой для овального личика и огромных выразительных глаз.

По дороге им пришлось пересечь еще один коридор. Мелиссе начало казаться, что они идут уже целую вечность, когда мажордом наконец-то остановился перед высокими дверями, украшенными позолотой и живописью.

Он распахнул двери и, к неописуемому ужасу Мелиссы, громко объявил:

— Леди прибыли, ваша светлость!

Черил и Мелисса вошли в большую комнату, на стенах которой висели великолепные картины. Но девушки увидели только человека, стоявшего перед высоким мраморным камином ожидая, когда они приблизятся. Черил медленно двинулась вперед. Мелисса шла за ней следом.

Услышав, как позади закрылись двери, она подняла глаза на герцога. Первой ее мыслью было: таким и должен быть владелец этого величественного дворца.

Вид у него был весьма внушительный; но он оказался совсем не таким, каким она его себе представляла.

Перед девушками стоял высокий широкоплечий мужчина с темными волосами, зачесанными наверх, с лицом, как решила Мелисса, римского генерала.

В его облике было нечто властное, нечто наводившее на мысль о том, что он привык отдавать приказания, привык, что ему всегда подчиняются.

Ноги ее словно сами собой шагали по пушистому ковру, а Мелисса продолжала наблюдать, отметив, что одежда составляет с ним как бы единое целое и отличается прекрасным качеством.

Безукоризненно повязанный галстук скрывал длинную шею, но обтягивающий тело фрак говорил об атлетическом сложении, а плотно облегающие панталоны обрисовывали узкие бедра и длинные ноги, обутые в высокие начищенные сапоги.

Однако более всего ее поразило лицо герцога.

Никогда еще Мелисса не видела человека с таким циничным и надменным выражением лица.

На твердых, плотно сжатых губах не появилось даже тени улыбки.

Пристальный взгляд глаз из-под темных бровей не упустил ни одной детали внешнего вида девушек; более того, казалось, он пытался проникнуть внутрь, отыскать то, чего не обнаружил на поверхности.