Барбара Картленд - Во власти мечты

— Все равно я с ним как-нибудь познакомлюсь, — не унималась Мэриголд. — Вот увидишь!

— Ты разочаруешься, — попыталась предостеречь сестру Салли, но Мэриголд не слушала.

— О, деньги! — вздохнула она. — Ты бы только видела наряды и меха от Майкла Сорреля! Сегодня как раз получили зимнюю коллекцию. Лисьи и собольи шубы — просто чудо! Как бы я хотела, чтобы и ты увидела все это своими глазами! У меня просто слюнки потекли при виде такой роскоши. Я должна стать богатой, должна носить красивые вещи, причем до того, как превращусь в старуху!

Салли молчала. Она думала о том, что, если бы у нее было достаточно денег, она бы хотела только одного: вернуться в Корнуолл.

В автобусе было душно, по улицам спешили люди, возвращавшиеся домой после трудового дня, уставшие и измученные. Салли чувствовала, что задыхается. Она мечтала снова ощутить дуновение чистого ветерка, вдохнуть соленый морской воздух, ощутить тепло нагретой солнцем земли. Она хотела свободы и одиночества.

Салли вспомнила, как когда-то давно они с отцом стояли на краю скалы и смотрели, как волны бьются о берег. Накануне ночью был шторм, и еще довольно большие волны с силой разбивались о скалы. Ветер развевал волосы Салли. Она взяла отца за руку, улыбнулась, и он тоже улыбнулся, запрокинув голову, глядя то на проплывавшие облака, то снова на бурлящие сине-зеленые волны.

— «Как монархи, мы обозреваем весь мир», — процитировал тогда отец. — Ты бы согласилась променять этот момент на все богатства мира?

Салли и сейчас слышала его голос, будто все это было вчера. Да, то был миг, когда она обладала так многим, что больше нечего было ждать.

А Мэриголд все говорила:

— Если бы ты видела свадебные платья! По белому тюлю разбросаны крошечные цветочки флердоранжа. Они просто великолепны. Надеюсь, мне позволят демонстрировать это платье, но, по-моему, мадам Мари боится Надин Слоу.

Автобус подошел к городской ратуше в Челси, девушки вышли и не спеша пошли по обсаженной деревьями тихой улице.

— Интересно, дома ли Энн, — сказала Салли.

— Ей очень повезло, — сразу подхватила Мэриголд. — Такой шанс — познакомиться с достойными людьми у герцогини!

— Друзья герцогини — пожилые люди!

— Кто знает, — мрачно заметила Мэриголд, и на ее лице отразилась зависть. Салли так испугалась, что неожиданно остановилась.

— Мэриголд, не отдаляйся от нас. Не надо желать слишком многого и окружать себя множеством чужих людей.

Мэриголд с удивлением посмотрела на сестру.

— Что ты имеешь в виду, Салли?

Салли пошла дальше.

— Я просто глупая, Мэриголд, — сказала она, — но иногда мне кажется, что ты хочешь покинуть нас.

Энн познакомилась с герцогом Чейнским, но, к своему великому сожалению, была разочарована. В душе Энн была неисправимым романтиком. Она была спокойнее своих сестер и крайне сдержанна во всем, что касалось ее лично, поэтому при поверхностном знакомстве ее можно было принять за обычную не блистающую умом красотку. На самом деле все было не так просто. Энн была даже более способной к учебе, чем ее сестры; только, к сожалению, Бог не наградил ее ни умением подать себя, как Мэриголд, ни открытостью, как Салли, что помогало младшей сестре повсюду заводить друзей. Энн была похожа на тихий прозрачный ручеек, что бежит по лугам и мечтает о чем-то несбыточном. Все романтические представления Энн зачастую казались ей такими правдоподобными, что девушка будто жила в своем собственном особом мире, который не имел ничего общего с действительностью.

Она уже давно придумала свою будущую жизнь, и желание выйти замуж за герцога, высказанное вроде бы в шутку, на самом деле отражало ее стремление к воображаемому романтическому миру.

Артур Гранвилл посвятил почти всю свою жизнь изучению истории и обычаев Корнуолла. Но поскольку она была связана с историей многих других стран, с разными эпохами, библиотека в доме викария собралась весьма обширная. Девочкам с ранних лет разрешалось читать все, что они хотели, и Энн полюбила романы, в которых действие разворачивалось при дворе французских королей или описывались любовные интриги при испанском дворе.

В мире, в котором жила Энн, всегда царили уважение, мир, безопасность.

Современные романы, которые тоже имелись в библиотеке викария, Энн считала ужасными, потому что в них изображались поверхностные, пошлые чувства, измены и предательство. Любовные интрижки, длившиеся от вечеринки с коктейлями до дискотеки в ночном клубе, случайные связи пугали девушку и вызывали отвращение.

Энн считала, что в мире, где мужчины и женщины — просто добрые товарищи, а поцелуи легко раздаются при каждой встрече, нет и не может быть ни красоты, ни гармонии.

Она мечтала о настоящей любви со всеми романтическими атрибутами: залитой лунным светом террасой в большом роскошном доме, где изящно танцуют при свете канделябров красиво одетые люди и звучит волшебное пение скрипки. Энн мечтала услышать слова любви и отдать свое сердце тому, кто сочтет ее, Энн, идеалом женщины. В мечтах она видела себя хозяйкой великолепного старинного особняка, прежние обитатели которого увенчали семью славой. Там, абсолютно счастливая, она могла бы жить, обожаемая мужем, даря ему свою любовь и уважение. У них были бы дети, и вся семья счастливо жила бы вдали от суетного города и снующих людей, жаждущих денег и дешевых развлечений. Энн полагала, что любовь для многих это и есть развлечение, забава. Но она мыслила любовь только как полное душевное единение с тем, кто достоин твоей любви, с кем можно прожить до самой смерти.

Неудивительно, что Энн, попав в дом герцогини, тут же вообразила, что именно здесь она сможет встретить человека, соответствующего ее представлениям о любви и жизни вообще. К сожалению, она очень скоро узнала, что содержать особняк и поместье, которые она рисовала в своем воображении, не так уж легко. Именно старая герцогиня развеяла ее иллюзии, когда примерно через неделю после начала службы Энн, в конце месяца принесли счета, которые нужно было оплатить. Герцогиня, сидя в кровати, перебирала их пальцами, унизанными бриллиантами, и недовольно бормотала:

— Безобразие! Безобразие!

— А что такое? — спросила Энн.

— Счета, — ответила герцогиня. — Ты только посмотри на расходы за этот месяц! Посмотри, сколько дерут за овощи. До войны наши счета были вполовину меньше, чем за последние три месяца.

Энн немало изумилась, увидев, что герцогиня осведомлена обо всех ценах, но на этом жалобы не кончились.

— А жалованье! — воскликнула пожилая дама, когда Энн подала ей чек, на котором требовалась подпись герцогини. — Когда я вышла замуж в первый раз, горничные были рады служить за восемь фунтов в год. К нашим услугам было сколько угодно молодых девиц. Если мы кем-то были недовольны, находилась дюжина желающих занять это место. Восемь фунтов в год! А теперь каждая четырнадцатилетняя девчонка ждет, что ей будут платить пять фунтов в неделю! Не знаю, куда катится этот мир!