Майкл Скотт - Восточные страсти

— Мне кажется, — заявил Брюс, — что всю работу выполняю я, и я же беру на себя весь риск. Я веду дела с индийскими экспортерами по закупкам громадных партий опиума, который при перевозке мы выдаем за чай. Я обеспечиваю операцию кораблями, которые доставляют наркотики из Индии в Китай; я обговариваю все условия с китайскими дельцами, которые приобретают у меня опиум, и я, наконец, лично наблюдаю за тем, как осуществляется доставка груза на тот или другой остров в дельте Сицзян. И что я получаю за все мои усилия? Сорок процентов от прибыли, тогда как вы, ваше превосходительство, имеете шестьдесят процентов. Мне это не кажется справедливым.

Маркиз де Брага ухмыльнулся.

— Жизнь сама по себе несправедлива, дорогой мой Брюс, и вы провели на этой земле достаточно времени для того, чтобы понять это. Единственная причина, благодаря которой наша опиумная затея удается, состоит в том, что кораблям с наркотиками я предоставляю прибежище здесь, в своей гавани, пока вы улаживаете дела с перевозчиками. Без меня вы потерпели бы полный крах.

Брюс не мог не признать правильности утверждения дона Мануэля, но все равно чувствовал себя уязвленным.

— Положим, в ваших словах есть правда, ваше превосходительство, — заметил он, — но я, тем не менее, считаю, что пятьдесят на пятьдесят было бы гораздо более справедливым разделом.

Маркиз очень тихо вздохнул и сделал маленький глоточек своего прохладного напитка.

— Ах, как скоро мы умеем забывать, — прошептал он. — Ваш американский коллега, Брэдфорд Уокер, был жаден, вспомните это. Он не мог совладать со своей жадностью.

Брюс заерзал на месте. Брэд Уокер был раздавлен насмерть специально обученным слоном генерал-губернатора.

Зловещий огонек сверкнул в зрачках дона Мануэля.

— Ах, так вы все-таки не забыли Уокера! Отлично! Мне приятно сознавать, что вы не стремитесь разделить его участь.

Оуэн Брюс был человеком безжалостным и жестоким, готовым ради выгоды пойти на любую низость, но ему не изменял здравый смысл, если он чувствовал, что зашел слишком далеко. Он понял, что лучше смягчиться.

— У меня не было в мыслях ничего дурного, ваше превосходительство, — сказал он. — Я совершенно удовлетворен нашим сотрудничеством, и мы просто по-дружески обменялись мнениями по ряду вопросов.

На лице маркиза появилась снисходительная улыбка.

— И все же я рад, что вы первым заговорили об этом. Я как раз сам собирался поднять эту тему. Я решил пересмотреть наши доли. С этого момента и впредь я буду брать две трети от наших прибылей, а вам придется довольствоваться оставшимся. — И он улыбнулся страшной, бескровной улыбкой.

Брюс с трудом перевел дыхание. Он понимал, что наказан за собственное безрассудство. Этот горький урок не должен пройти для него даром.

— Очень хорошо, ваше превосходительство, — пробормотал он, — вы высший судия в этом вопросе и во всех других.

Тщеславию дона Мануэля была преподнесена сладкая пилюля. Кошелек его распух пуще прежнего. И, судя по выражению лица, настроение его заметно улучшилось.

— Есть другие дела, требующие нашего внимания, — сказал он. — Удалось ли вам встретиться с Линь Чи?

— Да, — сказал Брюс. — Я потратил немало времени, чтобы организовать эту встречу, но в конечном итоге она состоялась, и я в высшей степени удовлетворен ее результатами.

Линь Чи, один из самых знаменитых пиратов того времени, безнаказанно грабящих суда в Южно-Китайском море, отказался доверять белым людям, и Брюсу пришлось поломать голову над тем, как раздобыть многочисленные рекомендации от посредников. Поэтому он с полным правом мог считать саму эту встречу своей большой удачей.

Маркиз де Брага вновь сложил руки на животике и с нетерпением подался вперед в кресле.

Оуэн Брюс между тем тщательно подбирал слова для детального изложения своей истории.

— Я подробно описал Линь Чи, — сказал он, — американский клипер, известный под названием «Лайцзе-лу». Я сообщил ему, что в настоящее время он стоит в доке в Вам Пу и вскоре отплывает в Соединенные Штаты, как только Калеб Кашинг, представляющий здесь американского президента, завершит свои переговоры с императорскими дипломатами. Я обещал Линь Чи, что ему будет причитаться солидная сумма в том случае, если он сумеет подстеречь клипер, захватить Кашинга и потребовать за него выкуп. Правительство Соединенных Штатов в этом случае будет так напугано, что с готовностью выложит ровно столько, сколько нужно для его освобождения.

— А сообщили вы пирату о моем личном… гм… участии в операции?

— Косвенным образом, — ответил Брюс. — Линь Чи не проявлял горячего желания рассматривать мое предложение, ибо справедливо опасался, что экскадры британских и американских судов, курсирующих в этих водах, в случае такого нападения могут немедленно вмешаться и отправить его ко дну. Но я дал понять, разумеется, без упоминания имени вашего превосходительства, что определенные высокопоставленные лица в Макао были бы заинтересованы в похищении Кашинга, уничтожении клипера и смерти его владельца. В связи с этим я также пообещал ему, что он сможет прибыть на тайную встречу на один из безопасных островов в дельте Сицзян и при этом его корабль будет оставаться в порту Макао в течение сорока восьми часов, а он сам и его люди все это время не будут подвергаться преследованиям со стороны английских и американских военных. Я также посулил ему, что его труды будут щедро оплачены золотом.

— Как он реагировал? — спросил маркиз де Брага.

— Линь Чи, — медленно произнес Оуэн Брюс, — совсем не дурак. Он отлично понимал, что с ним разговаривает непримиримый враг Джонатана Рейкхелла, который хочет убрать его со своего пути. Ему было также совершенно ясно, что безымянные высокопоставленные лица в Макао имеют те же планы в отношении Рейкхелла, что и я. Если бы он и не понял этого сразу, тот факт, что мы не требуем своей доли в выкупе за Кашинга, укрепил бы его в правильном мнении.

Генерал-губернатор потер руки в радостном оживлении.

— Вы абсолютно убеждены в том, что Линь Чи понял наши намерения?

— У меня нет ни тени сомнения, — твердо ответил Брюс.

Самодовольная улыбка медленно расплылась по упитанному лицу дона Мануэля.

— Мне все равно, пострадает ли в этом деле престиж Соединенных Штатов, — произнес он. — Мне нет дела до правительства с их недавно избранным президентом Джеймсом Полком, но смерть Джонатана Рейкхелла имеет для меня первостепенное значение. Я несу очень большие убытки с тех пор, как он появился в Китае со своими проклятыми клиперами, и каждый год убытки эти растут. Вы уверены в том, что его компании придется туго после того, как он выйдет из игры?