Барбара Картленд - Счастливая невеста

— Не знаю. Мне нужно все хорошо обдумать.

— Ладно, но не мешкай, сестра, у нас очень мало времени.

Юэн помог Мойре встать, и они пошли к замку, держась за руки.

Дома их ждал мрачный прием.

— Юэн, Мойра, где вы были?

Графиня бросилась им навстречу, едва они переступили порог.

— Прогулялись немного, ничего больше.

— Что случилось, мама? — спросила Мойра, почувствовав смятение графини.

— Ваш отец… Он лежит в постели и отказывается вставать. Юэн, я надеюсь, что ты сумеешь уговорить его не глупить.

— Постараюсь, мама, — отозвался тот и стал подниматься по лестнице.

— Вы пропустили завтрак, — тихо сказала графиня, когда Юэн исчез наверху.

— Да, знаю. Мы с Юэном плохо спали этой ночью, и нам захотелось прогуляться. Прости, но мы, должно быть, потеряли счет времени. Который сейчас час?

— Половина одиннадцатого. Кухарка подогреет тебе овсяную кашу, если хочешь.

С тяжелым сердцем Мойра покинула холл и побрела на кухню.

— А, вот и вы, миледи!

Кухарка уже грела кастрюлю с овсянкой на железной плите.

— А где ваш брат?

— У отца…

— Да уж, страшное дело, когда такой человек не встает с постели, — пробурчала женщина, свирепо перемешивая кашу.

Мойра пожалела, что у нее нет друга, которому можно было бы довериться. На нее обрушилось столько тревог, и так хотелось по душам поговорить с верным товарищем — с кем-то вроде Стюарта, например.

Но у нее не было друзей, были несколько знакомых в Эдинбурге, да и с ними Мойра не виделась уже больше года. Стрэткэрроны всегда были сплоченной семьей, но отец нарушил их единство, и теперь Мойре было как никогда одиноко.

Все уговоры Юэна остались без ответа: граф отказался покидать спальню.

Прошла неделя, а он так и не вставал с постели.

Юноша не находил себе места. Он уже решил, как будет спасать имение, и теперь ему не терпелось взяться за дело. Мойра, однако, наотрез отказывалась сообщать родителям о намеченной поездке. Она говорила, что нельзя оставлять отца, пока тот не поправится.

— Но, Мойра, каждый упущенный день приближает нас к потере замка, — простонал молодой человек, теряя терпение.

— Юэн, я понимаю, но я боюсь за папу. Потрясение, которое вызовет наш план, может убить его.

— Милая сестра, потрясение, которое вызовет потеря Лендока, убьет его гораздо вернее.

Мойра долго и напряженно размышляла над словами брата и в конце концов признала, что он прав. Медлить больше нельзя: скоро Рождество, и, если они не захватят череду святочных балов, придется ждать до весны. А к этому времени Лендок может оказаться в руках кредиторов Харвуда.

Итак, на следующий день Мойра и Юэн сказали матери о своем решении.

— Боже правый! — воскликнула она. — Зачем вы покидаете нас, когда мы больше всего в вас нуждаемся? Юэн, Мойра, умоляю вас обоих: вы нужны мне здесь.

— Но, мама, неужели ты станешь препятствовать нашим попыткам спасти имение?

— Как это возможно? — поинтересовалась графиня.

— Этого я сказать не могу, мама. Но будь спокойна, мы едем не веселиться, а искать выход. Ты должна верить мне — это во благо семьи.

Графиня опустилась на бархатный диван в гостиной.

— Лондон, — произнесла она одними губами, — и где же вы остановитесь? Я не допущу, чтобы вас принимали из милости…

— Мама, нам бы и в голову не пришло пятнать доброе имя семьи попрошайничеством — вмешалась Мойра. — Мы поживем у Каннингемов. Я сейчас же пошлю им телеграмму. Помнишь, когда они гостили у нас в прошлом году, говорили, что мы обязательно должны нанести ответный визит? Мы решили воспользоваться их любезным приглашением.

Графиня какое-то время размышляла над словами Мойры.

— Я скажу об этом отцу при первом удобном случае. Пожалуйста, предоставьте это мне. Когда же вы собираетесь ехать?

— Очень скоро, возможно, в ближайшие дни, — ответил Юэн. — Мне нужно кое-что уладить в имении, а потом я съезжу в Перт к одному другу, который, вероятно, сумеет помочь нашему путешествию на юг.

«Пожалуйста, пусть это будет Стюарт!» — вспыхнула надежда в Мойре. Осторожно расспросив кухарку, она уже выведала, что мистер Уэстон живет в Перте. Та знала всех местных жителей от Стерлинга до Данди — она успела поработать во многих богатых домах.

— Что это за друг? — спросила Мойра.

— О, мы знакомы уже сто лет. Не переживай, мы не угодим в руки бандитам.

— И все-таки я хочу быть уверенной в безопасности твоей сестры, — перебила его графиня. — Полагаю, мы знаем этого друга?

— Разумеется, — сказал Юэн, уклоняясь от прямого ответа.

Позже, обходя угодья, Мойра и Юэн обсуждали свой план.

— Так вот, нам нужно много денег, — объявил Юэн. — Меня беспокоят не только кредиторы. Замку уже давно необходим ремонт.

Мойра взглянула на башни и зубчатые стены: Лен-док построили в стиле, относящемся к гораздо более раннему времени. Неискушенному наблюдателю могло показаться, что постройка относится по меньшей мере к четырнадцатому столетию, тогда как на самом деле ее создавали в шестнадцатом.

— За этими стенами столько воспоминаний, — прошептала Мойра. — Если сюда приедет жить кто-то другой, все счастливые дни, которые мы провели здесь, как будто уйдут в небытие.

— Нет, я храню свои воспоминания здесь, — отозвался Юэн, похлопав себя по груди. — Но ты права, каждый камень, каждое окно здесь может о чем-то рассказать, и то, что нам не придется здесь больше стоять, смотреть на Лох-Ерн… это же немыслимо!

— Юэн, я так волнуюсь за отца. Человек в его возрасте не должен быть прикован к постели. Мама говорит, что он почти не ест, и я боюсь за его здоровье и рассудок.

— Он в здравом уме, — рассердился Юэн. — Нельзя называть отца сумасшедшим только потому, что он принял ошибочное решение. Думай, что говоришь.

Мойре стало стыдно. Тем не менее ее глубоко возмущало, что отец подверг семью огромной опасности, повинуясь, как ей казалось, собственной прихоти.

Брат и сестра подходили к конюшне в молчании, пока Мойра наконец не заговорила:

— Кроме того, я волнуюсь за маму, Юэн. Если случится самое страшное и нас выселят из замка, мы с тобой как-нибудь проживем. Мы сможем работать на других людей, но мама… она никогда не работала и не захочет принимать милостыню от родственников, с какими бы добрыми намерениями они ее ни предлагали. Как она будет жить?

Юэн погладил по голове своего жеребца — лошадь издали услышала голос хозяина и высунула гнедую голову из двери конюшни.

— Я буду скучать по тебе, Старрок, — ласково сказал он, поглаживая уши и гриву коня. — Но я скоро вернусь, обещаю.

— Юэн, и лошади тоже! Мы и их потеряем, если Лендок отнимут у нас за долги.

Мойра подумала о своей бесстрашной гнедой кобылке Джесси. Отец подарил ей эту лошадь на тринадцатилетие. С тех пор они с Джесси были неразлучны. Девушка знала, что не вынесет расставания с любимицей.