Барбара Картленд - Триумф любви

— Лорд Альфред Картрайт, — произнесла она.

— Один из слуг сказал мне, что утром он ездил за город специально за этими розами, — сообщила ей герцогиня. — Очень романтично. А может быть, он просто знал, что так будет дешевле?

— Прошу вас, мадам, не портите всю историю, — смеясь, попросила Тина. — Мне хотелось бы верить, что им двигали куда более благородные чувства. Бедный лорд Альфред!

— Он никогда не пользовался успехом у женщин, — произнесла герцогиня.

Тина засмеялась и выронила записку от сэра Маркуса. Записка упала на пол, и только тогда Тина заметила, что на обратной стороне тоже что-то было написано. Подняв ее, девушка прочитала четыре слова, написанные решительным почерком: «Тине, которая будет моей».

Тина покраснела и быстро порвала записку на мелкие куски, чего не могла не заметить герцогиня, внимательно наблюдавшая за ней:

— Он очень настойчив.

— Откуда вы знаете?

— Он сам принес цветы, — ответила герцогиня. — Он попросил меня просто и без прикрас как можно скорее устроить вашу свадьбу.

Тина топнула ногой.

— Да как он смеет?! — возмутилась она. При этих словах она почувствовала, будто солнце закрыла темная туча, которая скоро поглотит и ее.

Этот день они провели дома, отказываясь развлекать многочисленных посетителей, которые приходили справиться о здоровье лорда Винчингема. Вечером приехали доктора. Они объявили, что жар спал, и согласились с герцогиней, что его светлость намного быстрее поправится на свежем воздухе Хартфордшира [4] Хартфордшир — графство к северу от Лондона. в Винче, нежели в душной атмосфере Беркли-сквер.

К отъезду было приготовлено три кареты, в каждую из которых были запряжены по четыре прекрасные лошади. Лорд Винчингем со своим слугой ехал в первой. Специально для него была сооружена импровизированная кровать поперек кресел, чтобы он мог путешествовать, лежа на подушках. Во второй карете ехали Тина с герцогиней, а Абдула посадили на козлы между лакеем и кучером. В последней карете должны были расположиться слуги и багаж.

Сначала очень медленно они ехали по улицам по направлению к Тайберну, но вскоре выехали за город. Деревья были в цвету, а луга зеленели.

Тина снова и снова смеялась над замечаниями герцогини, пока лошади несли их в Хартфордшир. Проницательность леди Хертингфорд и ее прекрасное знание человеческой натуры делали ее прекрасной собеседницей. Только потом Тина с сожалением поняла, что пропустила множество великолепных пейзажей, когда они проехали через разукрашенные ворота, и герцогиня сказала:

— Вот мы и на месте!

— Так быстро? — удивилась Тина и выглянула в окно. То, что предстало перед ее глазами, можно было по праву назвать чудом весны. По обеим сторонам от дорожки, ведущей к дому, росли лилии и рододендроны.

Потом Тина увидела дом. Его вековой красный гранит казался драгоценным камнем среди серых террас. Вокруг него простирались зеленые луга, где в тени отдыхали олени, а вдали виднелась серебристая гладь озера, по которому плавали белые лебеди.

— Какая красота! — воскликнула Тина.

— Дом принадлежит Винчингемам с тех времен, как королева Елизавета жила в Хатфилд-хаусе [5] Хатфилд-хаус — один из наиболее известных особняков в Англии; расположен недалеко от Лондона; королевская резиденция при Генрихе VIII (1491–1547). . Он переходил от отца к сыну, и в нем всегда жил какой-нибудь из Винчингемов.

— Я и представить себе не могла что-нибудь более прекрасное, — почти шепотом произнесла Тина, но тут же вспомнила, что графу придется продать и его, если он не сумеет расплатиться с долгами.

Как мог он поставить на карту эту красоту, спрашивала себя Тина. Как он мог допустить даже возможность того, что кто-то завладеет его наследством — наследством его детей, его внуков?

— Моя мать приходилась двоюродной сестрой одному Винчингему, — продолжала герцогиня. — Поэтому в моих жилах тоже течет их кровь, и я горжусь этим. И поэтому перед смертью я надеюсь увидеть, как мой внук поселится в этом доме вместе со своей женой и будущим наследником.

Тине так хотелось сказать герцогине, чтобы она прекратила этот разговор. Если бы она только знала, что через несколько недель этот дом, возможно, перейдет в руки другого человека.

Чем ближе они подъезжали к особняку, тем больше Тина убеждалась в том, что это действительно превосходное место. Ее взору предстали резные статуи на террасах, переливающиеся на солнечном свете высокие окна со стеклами, которые казались изумрудными, изумительной красоты азалии в ухоженном саду.

Наконец они подъехали к парадному входу. К карете, в которой ехал лорд Винчингем, сразу же подбежали лакеи в красных ливреях, готовые немедленно отнести своего хозяина в дом его предков.

— Будем надеяться, что он хорошо перенес путешествие, — сказала герцогиня. Ее голос был полон нежности, и Тина поняла, что она очень любит своего внука.

Вскоре после приезда в Винч герцогиня поднялась наверх отдохнуть, а Тина, предоставленная самой себе, отправилась осматривать дом, который теперь казался ей еще более красивым.

Каждая комната оказывалась прекраснее предыдущей. Низкие потолки были покрыты изумительной штукатуркой эпохи Тюдоров, некоторые из них подпирали высокие колонны. В окна были вставлены переливавшиеся всеми цветами радуги стекла, и в каждой комнате имелся особого устройства камин: то каменный с резными узорами, то из тюдоровского красного кирпича и настолько большой, что в нем поместился бы человек в полный рост.

— Как здесь прекрасно! Как здесь прекрасно! — повторяла про себя Тина, и каждый раз ее сердце сжималось от боли, когда она вспоминала, что все это богатство, собиравшееся семьей на протяжении столетий, может перейти в руки незнакомца.

Из зала Тина попала в библиотеку. Огромные стеллажи, уставленные книгами, поднимались до потолка, а из окон открывался чудесный вид на луга. Вся атмосфера этой комнаты располагала к размышлениям или занятиям наукой, но девушке показалось, что пользовались ею очень редко. Она же всегда с трепетом относилась к книгам и теперь, переходя от одной полки к другой, захотела прочитать все до единой. Ей вдруг стало интересно, сколько книг она успеет открыть, прежде чем ей придется вернуться в Лондон.

В следующее мгновение неожиданно открылась дверь. Тине показалось, что вошедший будет немало удивлен, когда застанет ее тут.

С виноватым видом она обернулась и увидела высокого седого человека, который скорее всего был дворецким.

— Прошу прощения, мисс, — галантно обратился он к Тине, — но вас хочет видеть ее светлость.

— Уже иду, — быстро ответила она.