Джудит Френч - Мой нежный завоеватель

Плоть, разрезанная побывавшей в пламени сталью, менее подвержена осложнениям. Роксана не знала, вызвано ли это особыми свойствами огня или тем, что получается при соединении металла и пламени, но ее индийские учителя настаивали на том, что заражение является врагом лечения, а вовсе не другом, как считали греки.

В комнату протиснулся Оксиарт.

Он не разговаривал с ней, но его появление придало ей уверенности. Отец, по крайней мере, не стал призывать ее к осторожности в действиях. Она не была настолько глупа, чтобы не понимать, что с ней может случиться, если Александр умрет. Македонцы называли ее ведьмой и чародейкой. Она искренне желала хоть ненадолго стать ею, ей пригодилась бы колдовская сила. Ее самый острый стилет раскалился над углями добела, и она аккуратно положила его на стол. Приам занял место напротив нее, а несколько помощников лекарей подошли поближе в ожидании дальнейших указаний.

Роксана даже не пыталась отрезать древко стрелы: это привело бы только к еще большему повреждению легкого. Она должна была сделать глубокий и чистый разрез, высвободить железный наконечник из кости и извлечь всю стрелу целиком, причем, как можно быстрее. Затем рана будет промыта вином и закрыта, а остальное должен был сделать сам организм Александра. Она колебалась какое-то время, но затем наклонилась над мужем и поцеловала его в холодные побелевшие губы.

— Дай мне свое мужество, македонец, — еле слышно взмолилась она и приступила к операции, холодея от ужаса.

Веки Александра затрепетали, когда лезвие вошло в его грудь, и он застонал, оставаясь в полубессознательном состоянии. Роксана внутренне содрогнулась, но ее рука была тверда. Кончик ножа дошел до кости. Она стала поворачивать инструмент, стараясь не сильно надавливать на стержень стрелы. Прошла секунда, вторая, и внезапно стрела оказалась в ее руке. В открытой ране пузырилась свежая кровь, и Роксана, выбросив стрелу, сжала края раны и подняла взгляд на греческого лекаря.

— Он пока дышит, — произнес тот. — Это была хорошая работа.

Вокруг раздался одобрительный шепот. Роксана снова промыла рану вином, обтерла кожу вокруг чистой тканью, а затем туго забинтовала полосками ткани.

— Сейчас ему нужен покой. Вам всем придется подождать на улице, — сказала Роксана.

Один за другим все стали выходить через низкую дверь. Она снова дотронулась до горла своего господина, и ей показалось, что его пульс стал сильнее.

— Наблюдай за царем, — приказала она Приаму и повернулась к Оксиарту. — Отец, я…

Рука Кайана подхватила Роксану, едва она начала падать. Оксиарт закрыл собой входную дверь, пока Кайан относил принцессу в смежную комнату. Роксана открыла глаза, когда Кайан прикладывал к ее лицу влажную ткань.

— Что случилось? — прошептала она.

— Ты потеряла сознание. Не слишком ли чувствительной ты становишься, маленькая сестренка? — В его глазах светилось восхищение. — Когда ты вырезала стрелу из моего колена, то не падала в обморок, хотя это была твоя стрела.

— Со мной такого не могло случиться, — протестовала она, садясь и с благодарностью отпивая воду из чаши, предложенной отцом. — Неужели это правда?

— Мы успешно скрыли от всех твой позор, дочь, — с нежностью сказал Оксиарт. — Не беспокойся об этом. А вот Пердикку едва не стошнило, когда твой нож дошел до кости.

Роксана выпрямилась.

— Со мной уже все в порядке, и я должна вернуться к нему. — Оксиарт с Кайаном обменялись взглядами. — Я знаю, каковы его шансы, но уже сколько раз мы видели, как он совершал невозможное. Как ты неоднократно говорил мне, отец, Александр — необычный человек.

В течение всего долгого дня и вечера Роксана сидела рядом с ним, увлажняла его губы и стирала пот с бледного лица. Воины приходили и уходили, лекари слонялись в отдалении, а город совсем затих.

— Они говорят, что он умер, — сообщил Кайан Роксане. — Там, на улицах.

— Посмотри сам. Ему уже легче дышится, и он заснул. — Она прикрыла грудь Александра покрывалом. — У него небольшая лихорадка.

— Ты говоришь обо мне так, будто я умер, — неожиданно произнес Александр. Из его горла вырывался свист. Царь заморгал, и вот их взгляды встретились.

— Мой господин! Ты проснулся! Пердикка! — крикнула Роксана. Она взяла Александра за руку. — Ты получил стрелу в грудь, и нам пришлось ее вырезать. Как ты мог совершить такой безрассудный поступок?

— Что с городом?

— Взят штурмом. — Роксана нахмурилась. — Они перебили всех мужчин, женщин и детей. — Мысль об этом была для нее невыносима, и она прогнала ее прочь. — Они подумали, что ты умер.

— Разве я похож на мертвеца?

Он попытался двигаться, но вздрогнул от кинжальной боли в груди и зашелся в приступе кашля.

— Лежи спокойно и постарайся пока помолчать, — увещевала она его. — У тебя опасное ранение. Если ты умрешь, они и меня прикончат, а я вовсе не горю желанием быть разорванной на клочки толпой разъяренных варваров.

— Я не…

Роксана накрыла кончиками пальцев его губы.

— Ш-ш-ш. Отдыхай. Если ты меня вынудишь, мне придется дать тебе дурман.

Он скорчил недовольную гримасу.

— Через неделю я буду гарцевать на лошади.

— Может, так оно и случится, — согласилась Роксана, — но если не хочешь встретить всадника в саване на вороном коне, будешь пока выполнять приказы, а не отдавать их!

Через несколько часов лихорадка усилилась, и Александр погрузился в полубессознательное состояние. Он метался в бреду, и каждое резкое движение усугубляло состояние раны. Лекари попытались связать его, но реакция Александра была столь бурной, что вскоре они вынуждены были освободить царя. Роксана оставалась с ним день и ночь, поглаживая его, нашептывая ободряющие слова и давая ему воду, как ребенку, по капле. Ее голос, в отличие от пут, успокаивал его подобно дурману. Пока она сидела рядом, держа за руку и разговаривая с ним, Александр оставался спокойным. И постепенно, хотя он и продолжал страдать от лихорадки, его дыхание стало свободнее, а пульс ровнее.

Невозможно было долго оставаться в городе среди множества непогребенных мертвецов. Лекари распорядились разместить между лошадьми носилки, и Александра повезли назад по опустошенной местности к реке, где находилась остальная армия. Роксана ехала рядом и заставляла делать частые остановки, чтобы он мог отдохнуть и попить воды. Она закрыла его измученное лихорадкой тело от палящего солнца тонким покрывалом.

На обратном пути они не встретили никакого сопротивления. Слухи о резне в городе маллийцев уже распространились повсюду, и соседние цари спешили предложить мир на любых условиях. Александр держал на ладони всю эту страну и в то же время был слишком слаб, чтобы поднять ту же ладонь ко рту, и его кормила Роксана.