Барбара Картленд - Полет орла

— А что еще я могла думать о вас? Вы же постоянно сердились на меня с тех пор, как мы познакомились!

— Но вы же провоцировали меня!

— Возможно, но я думала, что вы любите приключения! В конце концов, дипломат должен быть хоть немного авантюристом, иначе ему трудно будет добиться успеха!

— По-моему, вы опять пытаетесь поддеть меня! Вы очень настойчивы, юная леди, но, если хотите, я приложу все усилия, чтобы сделать ваше путешествие приятным, и будьте уверены, отныне вы хозяйка положения.

— Ну что ж, я с радостью принимаю ваши предложения.

— Тогда позвольте кое-что сообщить вам. Я распорядился, чтобы гонец доставил нам сведения о ходе обмена заложниками к моменту нашего прибытия в Константинополь. — И более серьезным тоном добавил: — Вам незачем приносить эту ужасную, неестественную жертву, если в том не будет нужды.

— Вы хотите сказать, если переговоры закончатся неудачей? — тихо спросила графиня. — Я переживу что угодно, но только не это!

— Послушайте, графиня, не смотрите на вещи так пессимистично!

— Не думаю, что княгиня Анна проживет долго. — Голос Наталии дрогнул. — Зимой был момент, когда мы боялись за ее жизнь. Она ужасно кашляла, у нее начали выпадать волосы, и она была так слаба, что нам приходилось все за нее делать.

— Представляю, что вам пришлось выстрадать, — тихо произнес лорд, вспомнив про неудобства, которые сам испытал в Большом Ауле, будучи на положении почетного гостя.

— Более того, знаете ли вы, что если после смерти пленного остается ребенок, то по закону он становится «собственностью Аллаха» и его воспитывают в мусульманской вере?

— Нет, этого я не знал.

— Детей княгини Анны в случае ее смерти ждет такая же участь! — Наталия вздохнула. — Княгиня Варвара часто говорила, что хотела бы умереть, чтобы соединиться с мужем, погибшим в сражении, но должна жить ради сына.

— Я знаю, что вам пришлось пережить, но уверен: заложников обменяют! А вот что касается вашего будущего, то оно мне видится в тумане…

В конце дня они остановились на ночлег в небольшой рощице.

После превосходного ужина, приготовленного Хоукинсом, слуга поднял полог палатки лорда. Вечер был теплый, и Этелстан с Наталией сидели, словно на террасе, глядя в темное ночное небо, усыпанное яркими звездами.

Рядом располагались палатки для слуг, которые сейчас сидели вокруг яркого костра. Расседланные лошади мирно пощипывали траву. Все кругом дышало спокойствием и тишиной. Неожиданно Наталия обратилась к лорду:

— Расскажите мне о дворце султана в Константинополе. Вы, наверное, там бывали не раз!

— Да, я был принят султаном. Вы действительно хотите знать, что вас ожидает?

— Лучше уж знать все заранее, чем оказаться застигнутой врасплох… — серьезно ответила девушка.

Лорду Этелстану не хотелось нарушать очарование вечера разговорами, но графиня попросила его, и он начал свой рассказ:

— Константинополь — ворота на Восток, столица Оттоманской империи и дом султана Абдул-Азиза, халифа правоверных, или, как его еще называют, тени Аллаха на земле.

Наталия содрогнулась.

— Сераль, или гарем, всегда связан с тайнами и легендами. Слово это происходит от арабского «харам», что значит «запрещенный, незаконный». Когда султан выезжает за пределы столицы, его сопровождают охранники со знаменами и усыпанными жемчугом зонтами. Они размахивают страусовыми веерами, чтобы защитить его от любопытных глаз.

Улыбнувшись своим воспоминаниям, лорд продолжал:

— Иностранным гостям, таким, например, как я, дают великолепный халат, в котором они могут приблизиться к султану. Меня он принимал, сидя на широкой постели с балдахином, укрепленным на четырех столбиках из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями.

Наталия невольно засмеялась:

— На вас это произвело большое впечатление?

— Ну, разумеется! Иначе я не был бы дипломатом!

— Продолжайте! — попросила Наталия.

— Вообще-то я мало что видел, кроме приемных, но чернокожих евнухов видел. — Ему показалось, что графиня вздрогнула, но он безжалостно продолжил: — Главный чернокожий евнух — фигура того же ранга, что и великий визирь. Он пользуется огромной властью и имеет право обращаться прямо к султану. Ему-то вы и будете подчиняться, и судьбу вашу будет решать он.

— Понятно, — тихо произнесла Наталия.

— Мне всегда говорили, что сераль — это что-то вроде женского монастыря, где религия — грех, а Бог — султан. Но кто считает, что там царит необузданная распущенность, — сильно заблуждается. Так обычно изображают гарем в бульварных романах. По-моему, самое страшное зло гарема — скука.

— Мне тоже так всегда казалось, — поддержала лорда Наталия. — Всех этих женщин, запертых в одном гареме, связывает в конечном счете лишь взаимная вражда, злоба и ревность.

— Что касается евнухов, то их тоже нельзя назвать образцами добродетели. Их иронически называют «хранителями розы» или «хранителями восторгов», но это не мешает им пользоваться кнутами из шкуры гиппопотама, — говорил лорд, глядя на Наталию, чей взор был неподвижно устремлен в темноту.

«Как прекрасен ее профиль!» — неожиданно подумал он.

Все в ней говорило о гордом характере: аристократический маленький нос, изгиб губ, брови вразлет и огромные темные глаза, в которых сейчас застыл ужас.

— Подумайте, графиня, — горячо заговорил Этелстан, — вы будете заперты в четырех стенах и так проведете не день, не месяц, а годы!

— Я готова умереть!

— Но чего вы этим добьетесь? Вероятнее всего, вы вернетесь и снова начнете жить той жизнью, которой так беспечно распорядились, прежде чем оплатить долги, накопившиеся за время вашего последнего существования!

Девушка повернулась к нему.

— Вы говорите о переселении душ? — воскликнула она. — Вы стали интересоваться этим в Индии?

— Восточные религии я изучал в Оксфорде.

— У моего отца было несколько книг на эту тему. Я их прочитала, но мне хотелось бы знать об этом побольше!

— «Все, что у меня есть, — ваше». — Лорд Этелстан сделал широкий жест рукой.

Наталия пришла в восторг и рассмеялась.

— Расскажите мне все, что знаете!

— Невозможно! Проговорив только о буддизме весь день и всю ночь, я затрону лишь вершину айсберга!

Графиня положила локти на стол, подперла ладонями подбородок и посмотрела на лорда загоревшимися глазами.

— Если бы вы знали, как я мечтала встретить человека, искренне интересующегося Востоком!

— Почему именно Востоком?

— Мне всегда хотелось бывать в Индии, но жить в Англии.

— И одно, конечно, противоречит другому?

— Не совсем. Я верю, что Восток может дать утешение душе, а Запад, который для меня олицетворяет Англия, — возможность думать и говорить свободно.