Синтия Харрод-Иглз - Династия

— На каждого хорошего охотника найдется еще лучший, — возразила Элеонора, решив подразнить мужа. Она знала, как щепетильно он относится к оценке его любимой Леди Брач и ее потомства.

— Он наберется опыта, когда несколько раз почувствует погоню. Это у него в крови. Он не может быть не лучшим.

Роберт снова посмотрел вниз, во двор, где шли приготовления, и нетерпеливо сказал:

— Ну же, женушка, как скоро мы спустимся?

— Я уже готова. Он отвернулся от окна, и они посмотрели друг на друга с восхищением. Супруги оделись в гармонирующие по цвету наряды: на Роберте были чулки оттенка изумруда и пурпурная туника с бело-золотой вышивкой, подбитая лисой. Элеонора оделась в бархатное платье насыщенного зеленого цвета, также отороченное мехом, и в темно-красную юбку из шерсти. Они подобрали себе желто-оранжевые плащи и украшенные мехом изумрудно-зеленые шляпы. От такой пары невозможно было отвести глаза.

Когда они спускались по ступеням во двор, Элеонора почувствовала неожиданное для себя удовлетворение собственной жизнью. Роберту, может, и недоставало таланта любовника, но это с лихвой компенсировалось другим: ежемесячные женские недомогания у Элеоноры должны были наступить в день святой Катерины, и она уже приготовила все необходимое, чтобы пережить эти досадные несколько дней, но они не наступили.

Габи, которая знала даже детали интимного календаря своей госпожи, сразу поняла, в чем дело, и произнесла специальную молитву о сохранении беременности. Когда прошла еще неделя, Элеонора, по совету Габи, рассказала все Роберту, но настояла на том, чтобы он ничего не сообщал пока отцу. Роберт чувствовал себя, как пораженный громом, был возбужден и вместе с тем напуган до полусмерти. Он согласился хранить молчание и прекратил свои ночные «нападения» на жену. Прошедшие еще три недели полностью подтвердили ожидания женщин. В канун Рождества было официально объявлено, что Элеонора беременна, и рождественские праздники наполнились особой радостью для всего дома.

На дворе стояла середина января, и Элеонора теперь совсем иначе чувствовала себя в компании мужа. Поскольку их интимные отношения свелись к нулю, главная причина супружеских разногласий и дисгармонии сама собой исчезла. Элеонора была на седьмом небе от счастья, что результат наступил так скоро.

Морланд, с характерной для него привычкой приписывать все заслуги себе, заявил: «Я говорил, что у меня на плодовитую ярку глаз наметан». Роберт был несказанно рад этому столь быстрому подтверждению собственной мужественности. Известие о будущем ребенке еще больше укрепило его любовь к Элеоноре. Он проявлял необыкновенную заботливость, нежность, галантно ухаживал за женой. Представление Роберта о супружеских отношениях были продиктованы воспитанием и более всего соответствовали романтическим идеалам, в которых не было места искусству плотской любви. Теперь, когда любовная сторона их жизни ограничивалась поэзией, рыцарскими поступками и обожающими взглядами, Элеонора внезапно приняла Роберта в роли любовника.

Плохая погода и долгие зимние вечера заново подарили им друг друга. Они играли в карты, а с Рождества — в шахматы, набор которых привезли из Италии в Лондон, а затем в Йорк специально как подарок Элеоноре. Они также не без удовольствия подолгу беседовали, сочиняли стихи и вместе пели. Оба любили музыку, но, к сожалению, их дом не мог похвастаться сколько-нибудь замечательными музыкальными инструментами. Они решили восполнить этот досадный пробел, как только наладится погода. Теперь, когда Элеонора объявила о грядущем наследнике, Морланд не мог отказать ей ни в чем, что можно купить за золото.

Во дворе их ждала отобранная свора гончих. Морланд воспользовался погодой, чтобы нанести несколько деловых визитов соседям-землевладельцам, так что Роберт и Элеонора отправлялись одни с небольшой группой молодых людей с фермы. Джо был первым, кто встретил свою госпожу. Он подвел к ней Лепиду, другой рукой сдерживая рвущегося с поводка Джелерта.

— Позвольте помочь вам, мадам, — сказал он официально.

Он был одет в ливрею, как подобало личному пажу Элеоноры, — к своему новому положению и новым обязанностям Джо относился очень серьезно. Он придержал седло одной рукой, словно готовил Лепиду к выступлению на рыцарском турнире, а другой рукой поддержал Элеонору, когда та оседлала лошадь. Элеонора предпочитала ездить по-мужски, презирая французскую манеру сидеть боком и считая ее подходящей лишь для прогулки по парку. Лепида была в зеленой попоне, обшитой по краю малиновой тканью. На ней была темно-красная уздечка — еще один подарок Элеоноре на Рождество.

— Лепиде так идет ее новое снаряжение, — обратилась Элеонора к Роберту, который садился на Сигнуса: тот был ровесником своего хозяина, но на охоте превращался в молодого двухлетнего жеребца.

Роберт взглянул на жену и улыбнулся.

— В следующий раз, когда я поеду в город, я привезу ей золотые кисточки для украшения, — пообещал он. — Тогда она будет под стать своей красавице хозяйке.

Джо расправил складки на плаще Элеоноры и дал ей в руки вожжи. Затем он оседлал своего коня, все еще держа в руке поводки Джелерта и других собак. Слуги сдерживали свору мастифов, рвущихся из рук в предвкушении охоты. Лошади тоже, казалось, пританцовывали от нетерпения. Габи, наблюдавшая за происходящим у дверей, подалась вперед.

— О госпожа, будьте осторожны, — умоляла она Элеонору. — Не вздумайте решиться на какие-нибудь глупые лихачества.

— Успокойся, Габи, со мной все будет в порядке. Какой чудный день! Я уже чувствую запах жареной оленины.

Габи перекрестилась, осознавая, что Элеонора искушает судьбу, умоляющие обратилась к Роберту:

— Вы присмотрите за ней, мой господин, вы ведь знаете, какой у нее необузданный порой нрав!

— Я знаю, Габи, не беспокойся. Я присмотрю за ней.

— Пусть вас обоих хранит Господь!

— Аминь!.. Бен, мы готовы! А ты? — позвал Роберт.

Бен, выполнявший обязанности егеря на сегодняшней охоте, влез на лошадь и резким отрывистым голосом отдал приказы слугам.

— Постарайся хорошенько, Бен, и ты получишь сегодня столько вина, что сможешь в нем утонуть.

Когда они выезжали, солнце вовсю старалось разогнать тонкие серые тучи.

— Только вдохните этот воздух! — обратился Роберт к Элеоноре, весь сияя. — Пахнет травой и деревьями, пахнет плодородной пахотной землей. Это как глоток вина после долгого сидения.

— Лошади разделяют ваш восторг, — сказала, смеясь, Элеонора. Лепида шла, словно пританцовывая. На фоне церемонного хода Сигнуса она выглядела как ребенок, гуляющий со своим дедушкой. Сигнус выгнул шею и тихонько потянул носом в сторону своей легкомысленной соседки, как будто она вдохнула в него новую жизнь.