Синтия Харрод-Иглз - Династия

На протяжении следующих нескольких дней Роберт старался изо всех сил, чтобы помочь Элеоноре, зная, какое место в жизни его жены занимала Габи. Он хотел пробиться к сердцу жены, но она относилась к нему холодно. За утешением ей легче было обратиться к Джо, который всегда был рядом, готовый говорить и сочувствовать. Казалось, маленький паж мог дать ей то, что было не под силу самому хозяину дома.

Стояло еще одно жаркое лето.

— Я устала быть такой огромной каждый раз, когда наступает душная погода, — ворчала Элеонора, с неприязнью глядя вниз на свой раздувшийся живот. — Мне невыносимо жарко. Я даже не могу шить.

Она сидела в тени переплетенных ветвей беседки. За три года цветник превратился в настоящий сад. Изгородь из роз была такой густой, что напоминала розовый снег. Запах жимолости наполнял воздух. Место это было просто райским уголком.

— Пожалейте мужчин, мадам, — сказала Ани, которая сидела на скамейке, держа маленькую Изабеллу на коленях. Девочке едва исполнился годик, а она уже любила озорничать все время, пока не спала. Сейчас она сидела спокойно, засунув в рот красную бусину, висевшую у нее на шее, чтобы оградить от дурного глаза, но, наверняка, скоро потеряет интерес к этому занятию и начнет выворачиваться и вырываться. Она умела ползать с поразительной скоростью и использовала свое достижение довольно часто.

Вторая дочка Элеоноры, тоже Элеонора, которую, однако, называли Хелен, чтобы отличить от имени матери, была абсолютно не такой, как Изабелла. Хелен исполнилось два года, и она была настолько послушная и тихая девочка, что даже вызывала беспокойство у Ани, которая боялась, что такой ребенок может оказаться слишком хорош для жестокого земного мира. Хелен сидела у ног своей матери, куда ей велели сесть, и она останется там, пока ей не скажут уйти. Мир не вызывал у нее никакого любопытства. Она была всем довольна, а иногда можно было услышать, как Хелен что-то проникновенно напевает сама себе вполголоса.

— Почему надо жалеть мужчин? — спросила еще одна девочка, сидевшая вместе со всеми в саду. Ее звали Анкарет, ей исполнилось одиннадцать лет, и Элеонора решила взять ее к себе в услужение, чтобы научить премудростям работы горничной благородной дамы. Родителями Анкарет были друзья Морланда, богатый торговец шерстью из Йорка и его жена.

— Стрижка овец в такую жару, — резко ответила Ани. — Не бывает хуже работы, чем эта, когда тебе жарко, ты истекаешь соленым потом, а усталость сбивает с ног.

— Я, пожалуй, согласилась бы поменяться с ними местами, — сказала Элеонора. — Если тебе очень жарко, можно окунуться в речку. Если ты устал, можно бросить все и отдохнуть. А у меня нет выбора, я должна все время носить этот живот. Мне кажется, я всю свою жизнь провожу в ожидании ребенка. И ради чего?

— О мадам, у вас такие замечательные дети, — мягко запротестовала Анкарет.

— Три девочки! — воскликнула Элеонора с отчаянием в голосе. — Одна за другой. Мой свекор считает, что я делаю это нарочно, чтобы позлить его. Как будто кто-нибудь захочет проходить через такое по доброй воле.

— Мадам, вам следует благодарить Бога, что Он в Своей милости подарил вам троих здоровых детей, — произнесла Ани набожно.

— Будешь говорить со мной в таком поучительном тоне, я тебя тоже поучу, надеру уши, как следует, — сказала Элеонора сердито. — Хотя бы Джо вернулся… Мне так хочется музыки. Его уже нет слишком долго, он должен был только доехать до дальнего поля и вернуться обратно.

— Почему бы вам не сыграть нам? — предложила Ани, надеясь занять Элеонору. — Позвольте Анкарет принести вашу гитару, мадам…

— Не пытайся найти для меня развлечение, — отрезала Элеонора. — Лучше прогуляйся с Изабеллой по саду — она начинает скучать.

Малютка действительно не находила себе места на коленях Ани.

— Я такой непоседы сроду не видела… — начала было Ани, но затем оборвала сама себя. — А вот и Джо, мадам. Во всяком случае, если Джелерт здесь, то значит, что Джо где-то неподалеку.

Джелерт протрусил по саду и направился прямиком к Элеоноре, поприветствовал ее и облизал лицо малышки Хелен, сидевшей здесь же. Покрутившись, он плюхнулся в тень около своей хозяйки. Через мгновение появился Джо, от которого пес никогда не отставал. Первый подарок Роберта Элеоноре сам решил, кому он будет принадлежать.

— Ах, вот и ты, — воскликнула Элеонора радостно. — Ты очень долго отсутствовал. Ребенка не следовало перегревать на солнце — это может быть для нее очень вредным.

Джо вошел в сад с Анной, первой дочерью Элеоноры, которую Джо держал у себя на плече. Анне было три года, и она была очень рослой для своего возраста девочкой. Анна росла любимицей своего отца. У нее были пепельно-русые волосы, голубые глаза и розовощекое миловидное личико. Даже Морланд был к ней неравнодушен, хотя тщательно это скрывал, чтобы никто не подумал, что он простил ее за то, что она не родилась мальчиком-наследником. Но Морланд был серьезно болен последнее время, и Анна была единственной, кто мог смягчить его невыносимый нрав. Она играла ему на цимбалах и пела песни на йоркширском наречии, которому выучилась у слуг.

— Извините, если я доставил вам беспокойство, госпожа, — сказал Джо, ссаживая Анну. — Мы ходили далеко-далеко и смотрели, как стригут овец.

— Вам не следовало задерживаться, — предупредила Элеонора. — Иди сюда, мой котенок. Фу! Да от тебя разит овцами! Ани, ты должна помыть ребенка — я такого запаха в доме терпеть не буду.

Ани и Джо обменялись понимающими взглядами поверх головы хозяйки, с которой, как им было хорошо известно, в последние недели беременности случались приступы раздражительности.

— Там был хозяин, моя госпожа. Это он захотел, чтобы маленькая госпожа все посмотрела. Он сказал, что она дочь овцевода. Значит, она должна в этом разбираться.

— Она, может, и дочь овцевода, но в первую очередь она дочь дамы благородного происхождения, то есть тоже благородная дама. А благородные дамы не вымазываются в овечий навоз.

Анна посмотрела снизу вверх на красивое сердитое лицо своей матери, и сердце ее поникло:

— О мадам, мне так жаль, — сказала она проникновенно. При виде такого искреннего раскаяния Элеонора тут же смягчилась.

— Не переживай так, дитя мое. Ты вымоешься, как только мы пойдем в дом, а пока сядь на траву и остынь. Пусть Джо споет нам песню. Хорошо?

— Желание миледи для меня закон, — сказал он с галантным поклоном, адресованным всем присутствовавшим женщинам. Джо исполнилось семнадцать, и он превратился в высокого и хорошо сложенного красавца. Работа с собаками и лошадьми натренировала его мускулы, а танцы, которые входили в обязанности пажа, сделали его грациозным и изящным в обхождении. Ломка голоса у Джо уже прошла, и у него теперь был мягкий баритон. У него были блестящие, отливающие медью волнистые волосы, а зеленая ливрея, специально подобранная Элеонорой, оттеняла все достоинства его внешности. Она не могла не видеть, что у нее был паж, которым можно было гордиться в любом обществе. Ани и Анкарет, и все обитательницы дома считали его необыкновенно красивым и романтичным.