Энн Эшли - Первый бал

Брин добрался до загородного поместья своего друга в самом начале дня. Вокруг особняка, выстроенного из отшлифованного до блеска камня, раскинулся на огромной площади чудесный парк.

Рэвенхерст был великолепен. Парк, разбитый в предыдущем столетии, с его просторными лужайками, купами величественных деревьев, а также речкой и озером, в которых в изобилии водилась форель, радовал глаз. За домом был разбит английский сад, разделенный подстриженной живой изгородью и усыпанными гравием дорожками. За английским садом в обе стороны тянулись кусты рододендрона. Когда они были в полном цвету, яркие мазки придавали такое очарование окружающей красоте, что захватывало дух.

Каждый раз, приезжая в Рэвенхерст, Брин живо вспоминал, как впервые приехал в это благословенное поместье. Через несколько недель после того, как он вновь встал во главе своего полка на Пиренейском полуострове, Веллингтон отбил оккупированный французами город Бадахос. Получившего в бою тяжелое ранение Брина отнесли на носилках в лагерь. Едва бросив взгляд на загноившуюся рану молодого капитана, армейский хирург махнул на него рукой.

Брин был оставлен с мертвыми и умирающими. Его имя наверняка оказалось бы вскоре включенным в длинный-длинный список погибших, если бы не усилия его командира. Тот убедил доблестного молодого капитана вернуться в Англию, чтобы в случае самого худшего исхода он мог быть погребен в родном Йоркшире, а не в одной из безымянных могил в Испании.

Полковник Питбори не ожидал, что Брин сможет вынести тяготы переезда через всю страну в порт. Гражданский доктор, который был на борту судна, державшего путь на Саутгемптон, во время плавания удалил ту пулю, которая сидела в боку Брина, а заодно и ту, которую всадили ему в плечо. К тому времени, когда судно вошло в док Саутгемптона, Брина терзала лихорадка, но он все еще слабо цеплялся за жизнь. Но сколько еще это могло продолжаться?

Полковник Питбори оказался в затруднительном положении. С одной стороны, ему не хотелось оставлять доблестного молодого офицера в руках незнакомых людей, с другой — он опасался, что Брин может не выжить, если ему придется проделать долгое путешествие в экипаже в его родной Йоркшир. Тут он вспомнил об одном попавшем в его руки письме, которое пришло молодому капитану от некоего мистера Маркуса Рэвенхерста.

Полковнику Питбори было, разумеется, невдомек, что капитан Картер и Маркус Рэвенхерст были едва знакомы. Они познакомились лишь некоторое время назад, случайно оказавшись в одной захолустной гостинице. У полковника отлегло от сердца, когда хозяйка огромного поместья в Оксфордшире, куда он приехал, без всяких колебаний распорядилась перенести капитана из почтовой кареты в дом. Но, увидев, как четверо дюжих лакеев несли вверх по ступенькам широкой лестницы обмякшее тело Брина, полковник решил, что видит его в последний раз. Однако полковник Питбори не учел необыкновенной воли и неистощимого усердия Сары Рэвенхерст.

Находясь в глубоком приступе лихорадки, Брин не помнил, что перенес морское путешествие и как оказался в таком роскошном месте. Первое, что он увидел, придя в сознание, было улыбающееся лицо склонившегося над ним прекрасного ангела.

А Сара Рэвенхерст и впрямь была ангелом. Три года назад она исцелила не только его тело, но и душу.

Сейчас ему трудно было поверить в то, каким ожесточившимся он был в ту пору. Обманутый в любви, долгие годы презираемый как «ткацкое отродье» сыновьями так называемых джентльменов, он стал обидчивым и раздражительным. Но время, проведенное в Рэвенхерсте, изменило его.

Сейчас кажется смешным, что прежде он и помыслить не мог, что высокородный господин станет его лучшим другом. Сейчас он наконец-то обрел уверенность в себе. И обязан он был этой уверенностью Маркусу и Саре Рэвенхерст.

Брин обогнул дом и подошел к главному входу. Его встретил учтивый дворецкий Стеббингс и сообщил, что госпожа находится в маленькой гостиной, а хозяин работает в библиотеке.

— В таком случае я навяжу свое общество вашей госпоже, — сказал Брин, протягивая ему шляпу и плащ.

Открыв дверь в гостиную, он увидел, что Сара Рэвенхерст сидит у окна, склонившись над шитьем. Она подняла голову и, радостно вскрикнув, бросилась ему навстречу.

— О, Брин, как приятно видеть тебя! — Радость отразилась в ее аквамариновых глазах. — Ты проездом или погостить?

— Будьте добры отпустить мою жену, сэр! — раздался из дверей глубокий мужской голос прежде, чем Брин успел ответить. — Вы всегда и пяти минут не успеете пробыть здесь, как начинаете любезничать с Сарой!

— Совершенно верно, — подтвердила та, не сделав и попытки освободиться из объятий майора. — На твоем месте я бы вызвала его на дуэль.

— Боже праведный, мадам! Неужели вам хочется стать вдовой? Он был одним из самых метких стрелков в британской армии. — Маркус Рэвенхерст, насмешливо подняв бровь, подошел пожать другу руку. — Городская жизнь тебе не очень по нутру, а?

При виде страдальческой физиономии Брина оба, и муж и жена, разразились смехом.

— Вам смешно, а я там с тоски завыть готов, — шутливо насупился Картер.

— Как я тебя понимаю! — согласилась Сара, беря Брина под руку. — Но что поделаешь? Приходится принимать приглашения, иначе можно кого-нибудь обидеть.

— Многих я бы с превеликим удовольствием обидел, — откровенно признался Брин. — Я бесчисленное количество раз с благодарностью вспоминал тебя, Маркус, в последние недели за то, что ты прислал мне рекомендательное письмо в боксерский салон Джексона. Если б вы знали, как мне надоели эти мамаши, мечтающие пристроить своих дочерей!

— Это неизбежно. Ты сейчас — лакомый кусочек, очень выгодная партия. — Протянув гостю бокал мадеры, Маркус сел в кресло напротив. — Надо научиться смотреть на них как бы со стороны. Мне это всегда помогало!

— Ему совсем ни к чему перенимать твои ужасные привычки, — вмешалась Сара, бросив на мужа неодобрительный взгляд. — Я уверена, что он и сам прекрасно справится. — Она снова посмотрела на Брина с тем озорным огоньком в глазах, который он так любил. — Не могу поверить, что ни одна из этих утонченных особ не увлекла тебя, Брин.

— Две или три, пожалуй. Вот почему я здесь. — Сделав паузу, чтобы попробовать превосходное вино, он откинулся на мягкую спинку софы. — Вы так добры ко мне, что… — Он запнулся. — Сара, не разрешишь ли ты мне устроить званый вечер здесь человек на восемь?

— О чем речь! — смеясь, ответила Сара. — И не обращай внимания на Маркуса. Он вечно брюзжит. Впрочем, лично мне грех жаловаться на этого деспота. Он пылинки с меня сдувает.

— Я бы тоже так себя вел, если бы ты была моей женой, — нежно улыбнулся ей Брин. — Не всем мужчинам так везет, как Рэвенхерсту. Но каждый должен хотя бы попытаться найти свой идеал. Именно поэтому я и хочу пригласить нескольких молодых особ сюда.