Энн Эшли - Первый бал

— Не бойтесь, барышня.

Все ее нервы напряглись. Она не могла не узнать этот хриплый голос с акцентом и поняла, кому он принадлежал, еще до того, как человек вышел из тени и она увидела слишком хорошо ей знакомую треуголку и накидку. Не в силах сдержать возглас досады, Верити круто повернулась, но человек уже оказался прямо за ее спиной.

Притянув Верити к своей широкой груди, кучер схватил ее запястья и крепко прижал руки девушки к тонкой талии.

— Не вырывайтесь так, барышня. Вы только разорвете свое премиленькое платье, — мягко посоветовал он.

— Тогда отпустите меня, вы… варвар!

— Тшш. Хотите, чтобы вас услышали в доме и пришли выяснить, в чем дело? Тогда мне придется перелезать через ограду, и вы не узнаете, зачем я здесь.

— П-почему мой дядя не пришел? — спросила она, отчаянно стараясь не обращать внимания на теплое дыхание, слабо пахнущее табаком, которое она ощущала на своей щеке.

— К нему неожиданно приехал посетитель, барышня, поэтому он попросил меня кое-что вам передать.

— Так будьте любезны сделать это побыстрей, чтобы я могла вернуться в дом! — Потом, уже мягче, Верити добавила: — Здесь холодно.

— Разве я не грею вас, барышня? — Он легко коснулся губами ее уха.

— Прекратите сейчас же! — резко сказала она, отчаянно пытаясь не обращать внимания на трепет, охвативший ее тело. — Вы слишком вольно ведете себя. Вы не джентльмен, сэр!

— О, я могу быть джентльменом, если захочу, — вкрадчиво возразил он.

— Я что-то не заметила даже попытки. На самом деле вы… вы — бандит!

— Ах вот как. И это все из-за того, что я отшлепал вас. — Он помолчал немного, словно ожидал ответа. — Нет, барышня. Это было самое ужасное, на что я способен. И вы заслужили трепку! С людьми, с которыми мы имеем дело, шутки плохи.

— Я это знаю! — прошипела она. — Я не слабоумная!

— Нет. Просто немного избалованы. — Он прижался щекой к мягким черным кудрям. — Не могу заставить себя не думать о вас, барышня, — ошеломил он ее своим признанием. — Никогда не думал, что какая-нибудь девчонка столь взволнует меня. Наконец-то теперь я смогу видеть вас чаще.

Верити испытала такой вихрь противоречивых чувств, что какое-то время не могла ясно мыслить. Злость и негодование все еще были сильны, но ее также одолевало любопытство. Она сердито поинтересовалась, с какой стати теперь они будут чаще видеть друг друга.

— Ну, если вы решили помочь его светлости, вам этого не избежать.

— Вы хотите сказать, что мой дядя действительно нуждается в моей помощи? — Исполнялось самое большое желание Верити, и она почувствовала такую радость, какую испытывает ребенок в ожидании конфеты. — Но как? Что он хочет, чтобы я сделала?

— Информация, которую вы сообщили лорду Чарльзу об одном его знакомом майоре, вызвала немалый… интерес, если так можно сказать. Майор, возможно, совершенно непричастен, но мы должны быть в этом уверены. И вот тут-то и понадобится ваша помощь.

Верити не понравилось это. Совершенно не понравилось. Она испытывала мучительное чувство вины после недавнего визита к своему дяде. Что-то еще оставалось невыясненным о майоре Картере?

— Но чем я могу помочь?

— Мне казалось, что это очевидно, барышня… Вы же знакомы с ним, разве не так?

— Конечно, была знакома.

— Узнайте его получше. Выясните, куда он ходит. Если вам станет известно, что он собирается на какой-нибудь званый вечер, постарайтесь оказаться там. Будьте как можно чаще в его обществе. Выясните, кто его друзья и что он делает в течение дня. Ведите себя с ним приветливо, по-дружески, и он возможно сболтнет вам что-нибудь.

— Что? — вскрикнула Верити, с трудом веря, что кучер говорит серьезно. — Если я так сделаю, Брин подумает, что я… Он подумает, что я… хочу заманить его в ловушку.

— Так вы и сделайте, барышня, — заявил кучер.

— Но не с целью женить его на себе! — горячо возразила Верити, а потом начала проигрывать эту идею в уме. — Если я это и сделаю, то только с одной целью — доказать невиновность Брина.

— Ах, так вы испытываете слабость к галантному майору Картеру?

— Вовсе нет! — Это заявление было более чем страстным. — Этот человек — шут! Но я очень любила его дедушку. И ради Артура Бринли я докажу невиновность его внука.

Кучер молчал, кажется, целую вечность, потом заговорил жестким, стальным голосом, не терпящим возражений:

— Так, прекрасно. Вы будете замечательным помощником. И запомните! Если вы узнаете о чем-то, то, каким бы незначительным это вам ни показалось, вы немедленно сообщите об этом вашему дяде. Иногда с вами буду вступать в контакт я. Я не всегда буду маскироваться, и вы должны, если не получите от меня других указаний, сохранять в тайне все, что знаете обо мне. Иначе нам не поймать того дьявола, который предоставляет французам информацию.

Пока он говорил, Верити согласно кивала головой, а потом спросила, есть ли у него предположение, кто может быть этим предателем.

— Благодаря вам, барышня, мы, возможно, узнаем об этом. Но пока больше ничего сказать не могу. — Прежде чем она успела спросить, действительно ли он подозревает майора Картера, кучер взял ее за плечи и повернул к себе.

Вместо шарфа лицо его закрывал кожаный капюшон. Его глаза, опасно сверкая, смотрели на нее сквозь прорези в капюшоне, в нем также было прорезано отверстие для рта. Это придавало фигуре кучера зловещий вид, хотя раньше, с лицом, тщательно закутанным в шерстяной шарф, он выглядел скорее таинственно. Удивительно, но Верити не испытывала никакого страха.

Странно, но у нее не возникло ни малейшего желания сопротивляться, когда он притянул ее ближе и его губы прижались к ее губам.

Непроизвольно губы Верити раскрылись, она подняла руки и обвила его шею. Хриплый стон вырвался из его груди, и он крепко прижал ее к себе. Удивительно, но мысль о сопротивлении даже не пришла ей в голову. Казалось, что она принадлежит ему и душой и телом, что небесами она предназначена этому единственному мужчине. Разве могло то, что казалось таким естественным, таким прекрасным, быть грехом?

— О, барышня, так не пойдет, — пробормотал кучер, прерывисто дыша. — Мне нужна ясная голова, но это чертовски трудно: очень часто она бывает забита мыслями о вас. Но когда все это закончится, будьте уверены, я вас не отпущу. Вы моя, барышня. Всегда были моей, я понял это сейчас… И я никогда никому не позволю отобрать вас у меня.

Только теперь Верити опомнилась. Хотя он говорил доброжелательно, в его голосе безошибочно слышалась непреклонная решимость. Она знала, что он всерьез думает так, отвечает за каждое свое слово. Она знала, что он не в силах устоять перед ней, так же, как и она перед ним. Тут, словно желая опровергнуть это, кучер отстранил девушку, и в ее глазах появились неуверенность и страх.