Михель Гавен - Арденны

— Я сейчас пойду туда, — сказала Маренн, стараясь сдержать слезы, комком сдавившие горло, — я сама с ним займусь.

— Вас отвезут, фрау Сэтерлэнд, — решительно возразил Пайпер. — Не может быть и речи, чтобы вы ходили пешком. Скоро прилетят «юнкерсы», чтобы не дать им закрепиться на новых позициях.

Розовый край солнца показался из-за горизонта. Промерзший воздух был чист и прозрачен. Выйдя из госпитальной палатки, Маренн прислонилась к холодному обледеневшему стволу старой могучей сосны, которая одиноко высилась рядом с палаткой, открытая всем ветрам, закурила сигарету. В низине уже невооруженным взглядом можно было разглядеть редкие группы отступающего противника. А с противоположной стороны из лесного массива выдвигалась танковая колонна, она шла на большой скорости, уже были заметны кресты на бортах — это передовые части дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» спешили развить успех, пока американцы деморализованы и не оправились от неожиданной атаки. Утреннюю тишину нарушал приглушенный гул моторов. Высоко в небе показались «мессершмиты». Их уже освещали лучи солнца, машины ослепительно сверкали, проходя над наступающими войсками. Вслед за истребителями с ревом неслись «юнкерсы». Это означало, что миссия оперативной группы Пайпера, а заодно и их группы тоже, практически закончена. Продвижение войск обеспечено, захваченный плацдарм удержан до подхода основных сил. В самое ближайшее время должен поступить приказ — отойти в тыл. Но даже это сделать будет непросто. Люди целую неделю были без перерыва в бою, в самых суровых условиях, и усталость, которую Маренн чувствовала и на себе, хотя ей досталось куда меньше испытаний, чем всем прочим, была столь сильна, что их вряд ли удастся заставить пройти еще какое-то расстояние и даже проехать. Они заснут на месте, сразу, как только напряжение спадет и станет ясно, что все кончено.

Из низины снова послышался гул — все нарастающий. Через мгновение уже казалось, что надвигается могучая штормовая волна, всплескивая, разбрызгиваясь и переливая тысячи тонн воды. Гул растекался в стороны, захватывая все больше и больше пространства, и вбирал в себя все прочие посторонние звуки. Говорить стало невозможно — голоса просто не было слышно. Даже шум авиационных моторов и тот оказался подавлен.

— Танки! Танки! Смотрите, фрау Ким! Наши танки! — Маренн не слышала голоса Вилланда, только по движению губ поняла, что он кричит.

Она посмотрела в ту сторону, куда он указывал. С высоты в низину на полной скорости мчались «пантеры» и «королевские тигры», за ними — самоходные установки и бронетранспортеры с пехотой. Вся эта громыхающая, сверкающая лавина накатилась на Ла Ванн. Послышалась ожесточенная стрельба. В небе появились новые эскадрильи «юнкерсов». Они пронеслись над головой и устремились в тылы противника. В клубах дыма еще синели верхушки гор за Ла Ванном. Над ними появились американские бомбардировщики в сопровождении истребителей, наперерез им ринулись «мессершмиты», завязались первые воздушные схватки. Головные танки «Лейбштандарта» прошли вперед так далеко, что их уже не было видно. Все говорило о том, что в обороне противника пробита огромная брешь. Гул отдалялся, стало заметно тише. Маренн уже хотела вернуться в палатку.

— Фрау Сэтерлэнд!

Она обернулась. На «королевском тигре» к госпиталю подъехал командир «Лейбштандарта» бригадефюрер СС Вильгельм Монке.

— Вы были все это время с Пайпером? — удивился он. — Он ни словом не обмолвился мне.

— Я была включена в состав диверсионной группы оберштурмбаннфюрера СС Скорцени, господин бригадефюрер, — Маренн всегда испытывала трудности с формальностями, предписываемыми уставом, но от нее, по счастью, никто и не требовал многого. Так что она всего лишь подняла руку в приветствии, так как не отреагировать на появление генерала было невозможно.

— Вы героиня, фрау Сэтерлэнд, — Монке покачал головой. — У вас здесь все в порядке? — он кивнул на госпитальные палатки. — Требуется какая-то помощь?

— У нас совсем не в порядке, — она не могла не воспользоваться ситуацией, — ваши танки, господин бригадефюрер, мешают проезду нашего санитарного транспорта. Мы не можем эвакуировать раненых в тыл. А среди них есть очень тяжелые, которые нуждаются в срочной помощи.

— Наши танки вам мешают, это замечательно, — Монке рассмеялся. — Хорошо, я распоряжусь, чтобы раненых немедленно отправили на БТРе. Вас это устроит?

— Безусловно, господин бригадефюрер, — Маренн взглянула на Вилланда, тот был явно озадачен. — Это даже существенно больше того, на что мы рассчитывали. Благодарю вас.

— Организуйте, — Монке повернулся к одному из помощников. — Я полагаю, что сегодня вечером, фрау Сэтерлэнд, вы уже сможете отдохнуть в Аахене, — продолжил он. — Пайпер переводится в тыл, там его группа будет переформирована. Вы славно потрудились. А где главный заводила? — он явно имел в виду Иоахима.

— Оберштурмбаннфюрер впереди, у захваченного опорного пункта, — ответила Маренн.

— Не оберштурмбаннфюрер, а штандартенфюрер, — поправил Монке с улыбкой. — Уже получен приказ. Всем офицерам — Железный крест, тут у меня с собой целый багаж драгоценного металла, на танке не увезти. Гауптштурмфюреру, то есть уже штурмбаннфюреру СС Рауху Железный крест первой степени. Самому Пайперу — Рыцарский крест с дубовыми листьями и мечами. А вам, фрау Сэтерлэнд…

— Мне бы только бронетранспортер, и хватит…

— Рейхсфюрер сообщил, что он будет иметь честь лично благодарить вас в Берлине, ну и наградит соответственно.

«Чем он может меня наградить, — мелькнула у нее мысль, — если я до сих пор числюсь заключенной лагеря? Но может быть, пожмет руку, и то слава Богу, как говорится».

— Бронетранспортер сейчас придет, — Монке повернулся к адъютанту. — Краузе?

— Так точно, господин бригадефюрер, — отрапортовал помощник.

— Хорошо, — Монке кивнул. — Тогда вы поможете доктору Вилланду отправить раненых в тыл и обеспечите все формальности.

— Слушаюсь, господин бригадефюрер.

— Оберштурмбаннфюрер, — Монке обратился к главному хирургу «Лейбштандарта». — Поручаю вам справиться с эвакуацией самостоятельно, так как считаю необходимым, чтобы фрау Сэтерлэнд присутствовала на вручении наград тем, с кем она прошла столь трудный и опасный путь. Краузе окажет вам содействие.

— Господин бригадефюрер, — прервал его связист. — Генерал Шмидт на проводе.

— Прошу простить меня, фрау Сэтерлэнд, дайте, — бригадефюрер взял трубку. — Доброе утро, дружище. Я вижу, как работают твои асы. Да, противник практически раздавлен, он несет огромные потери, резервы они израсходовали, и, скорее всего, их командование потеряло управление на этом участке фронта, откатываются в беспорядке. Мы движемся вперед. Я прошу тебя, поднимай еще «юнкерсы», нацеливай их на дороги. Надо парализовать движение, не дать отвести тылы, поставить их под удары наших танков. Что? Вводишь Ме-262, реактивные истребители, это очень кстати. Их надо направить против аэродромов, чтобы приковать их авиацию к земле. Я доложу Зеппу. Хайль Гитлер!