Джуд Деверо - Пропавшая леди

— Возможно, это смогла бы сделать любая девушка, если бы только имела деньги вашего отца, — пробормотала Мэтта, укрывая одеялом худенькую фигурку своей подопечной. — А теперь засыпайте, и пусть вам приснится то, о чем грезите наяву.

Послушно закрыв глаза, Риган лежала спокойно, пока Мэтта не вышла из комнаты. Деньги ее отца! Разумеется, Мэтта ошибалась. Фаррел любил ее не из-за денег, а потому что…

Так и не придумав ни одной причины, которую привел бы Фаррел, объясняя, почему он хочет жениться на ней, она села в постели. В ту лунную ночь, когда он сделал ей предложение, он поцеловал ее в лоб и стал рассказывать о своем доме, который принадлежал нескольким поколениям его предков.

Откинув одеяло, Риган подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение в серебристом лунном свете. Казалось, что ее широко поставленные сине-зеленые глаза принадлежат скорее ребенку, а не молодой женщине, которой уже целую неделю тому назад исполнилось восемнадцать лет, а ее стройная фигурка все равно была не видна, скрытая под широкой одеждой, которую для нее всегда выбирал дядюшка. Даже сейчас на ней была надета тяжелая перкалевая ночная сорочка с длинными рукавами и высоким воротом.

«Что мог разглядеть во мне Фаррел?» — удивлялась Риган, вертясь перед зеркалом. Откуда ему знать, что она может быть изящной и грациозной, если ее всегда одевают как ребенка? Пытаясь изобразить соблазнительную улыбку, она спустила с одного плеча ночную сорочку. Так-то лучше. Если бы Фаррел увидел ее сейчас, то, уж наверное, не ограничился бы поцелуем в лоб, словно папаша. Она по-девчоночьи хихикнула, представив себе реакцию Фаррела на кокетство его соблазнительной, нежной будущей супруги.

Она бросила быстрый взгляд в сторону смежной с ее спальней гардеробной, где спала Мэтта, и подумала, что, несмотря на риск вызвать негодование дядюшки, было бы неплохо взглянуть на реакцию любимого мужчины на ее появление в ночной сорочке. Торопливо надев шлепанцы, она тихо открыла дверь и на цыпочках спустилась вниз по лестнице.

Дверь в гостиную была открыта, там горели свечи, образуя вокруг головы Фаррела золотистый нимб, что заставило Риган еще раз восхититься им. Прошло несколько минут, прежде чем она начала прислушиваться к разговору мужчин.

— Взгляни на этот дом! — с горячностью воскликнул Джонатан. — Вчера мне на голову упал кусок отколовшейся лепнины с потолка. Я читал газету, когда этот проклятый гипсовый цветочек чуть не сделал из меня инвалида.

Фаррел внимательно смотрел на бренди в своем бокале.

— Скоро все будет кончено — по крайней мере для вас. Вы получите свои деньги и сможете отремонтировать дом или купить новый, если пожелаете, тогда как меня ждет унылое существование на всю оставшуюся жизнь.

Презрительно фыркнув, Джонатан вновь наполнил его бокал.

— Послушать вас, так можно подумать, что вас сажают в тюрьму. Уж поверьте, вы должны быть благодарны за то, что я для вас сделал.

— Благодарен? — усмехнулся Фаррел. — Вы взвалили на мои плечи такой груз: безмозглую, необразованную, неуклюжую девчонку!

— Будет вам. Некоторые мужчины были бы счастливы заполучить ее. Она хорошенькая, а ее простодушие многим мужчинам нравится.

— Но я не такой, как эти мужчины! — предостерегающим тоном заявил Фаррел.

На Джонатана устрашающий тон Фаррела не подействовал.

— Ладно, не будем ссориться. Мы должны благодарить благосклонность судьбы, а не пытаться вцепиться друг другу в горло. — Он приветственно поднял вновь наполненный бокал. — Выпьем за мою дорогую сестрицу, которая, к нашему счастью, вышла замуж за богатого молодого человека.

— А потом умерла, оставив все в ваших руках. Я правильно продолжил ваш тост? — усмехнулся Фаррел и, сделав большой глоток, заговорил серьезно: — Вы уверены относительно завещания своего зятя? Я не хочу жениться на вашей племяннице, а потом обнаружить, что все это было большой ошибкой.

— Я помню этот документ наизусть! — сердито сказал Джонатан. — В течение последних шести лет я буквально не вылезал из конторы стряпчих. Племянница не получит денег, пока ей не исполнится двадцать три года или если не выйдет замуж до этого времени, но замуж она должна выйти не раньше, чем ей исполнится восемнадцать лет.

— Если бы не было этой оговорки, то вы, должно быть, нашли бы ей мужа, как только ей исполнилось двенадцать лет?

Джонатан, хохотнув, поставил бокал на стол.

— Возможно. Кто знает? По-моему, она не очень изменилась с тех пор, как ей было двенадцать лет.

— Если бы вы не держали ее пленницей в разрушающемся доме, то она, возможно, не была бы таким недоразвитым, неинтересным ребенком. Боже милосердный! Мне становится страшно, когда я думаю о первой брачной ночи! Она, конечно, будет плакать и дуться на меня, словно двухлетний ребенок.

— Перестаньте жаловаться! — оборвал его Джонатан. — У вас будет достаточно денег, чтобы отремонтировать это чудовище, которое вы называете своим домом, тогда как я, который многие годы заботился о ней, получу жалкие гроши.

— Вы заботились о ней? Как вы умудрялись это делать, если не вылезали из своего клуба и, наверное, не знали даже, как она выглядит? — Тяжело вздохнув, он продолжил: — Я оставлю ее в своем доме и уеду в Лондон. По крайней мере теперь у меня будут деньги, чтобы приятно проводить время. Жаль, конечно, что я не смогу принимать друзей у себя дома. Возможно, мне придется нанять кого-нибудь, чтобы исполнять обязанности моей жены. Едва ли ваша племянница сможет управлять таким большим домом. — Взглянув на Джонатана, он увидел, как тот побледнел, вцепившись рукой в бокал с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Быстро оглянувшись, Фаррел увидел Риган, стоявшую возле двери. Сделав вид, будто ничего не произошло, он поставил бокал на стол.

— Риган, — сказал он с заботливой интонацией, — тебе давно пора быть в постели.

Ее большие глаза казались еще больше от поблескивающих в них слез.

— Не прикасайтесь ко мне, — прошептала она, напряженно вытянувшись в струнку и сжав кулаки. В своей детской ночной сорочке, с густыми темными волосами, спадающими на спину, она выглядела такой маленькой.

— Риган, ты должна беспрекословно слушаться меня.

— Не смейте говорить со мной таким тоном! Вы не имеете права указывать, что мне следует делать, после всего, что вы здесь говорили! — Она взглянула на дядюшку: — А ты никогда не получишь ни гроша из моих денег! Ты меня понял? Ни один из вас не получит ни фартинга!

Джонатан начал приходить в себя.

— Как же ты намерена получить эти деньги? — усмехнулся он. — Если ты не выйдешь замуж за Фаррела, то в течение пяти лет не сможешь прикоснуться к этим деньгам. До сих пор ты жила на мой доход, но хочу предупредить: если откажешься выйти замуж за Фаррела, я вышвырну тебя на улицу, поскольку мне от тебя больше не будет никакой пользы.