Сильвия Эндрю - Франческа

Несмотря на твердое намерение предоставить Франческу собственной судьбе, Маркус прилежно наблюдал, как она танцует и ведет беседы на многочисленных балах и приемах лондонского сезона. К своему удивлению, Маркус вскоре обнаружил, что слова Сары о поведении Франчески в обществе не были преувеличением. Франческа разбиралась в правилах этикета лучше большинства ее ровесниц. Несмотря на назойливое внимание представителей высшего света, она держалась с достоинством и тактом. Выслушивая льстивые и восторженные признания, она оставалась слегка отчужденной, не забывая об учтивости.

Маркусу не удавалось найти в ее манерах ни малейшего изъяна. Он был изумлен. Слезы, волнение и вспышка в саду Карлтон-Хауса были совершенно несвойственны благовоспитанной Франческе Бодон, какую знал весь свет. Маркус всегда недолюбливал Кокера, а теперь не мог принудить себя даже к обычной вежливости, ибо считал его виновником слез Франчески.

В этом Маркус ошибался. Безобразная сцена, устроенная лордом Кокером, просто явилась последней каплей, переполнившей чашу терпения девушки. Маркус и не подозревал, что истинной причиной вспышки Франчески был он сам. Ему и в голову не приходило, как легко он может разрушить стену сдержанности, окружающую беспомощную и страстную душу этой девушки.

Лондонский свет одобрял манеры мисс Бодон, но разразился бы язвительным хохотом, узнав, что ее разум не всегда повелевает сердцем.

Чем дольше Маркус наблюдал за Франческой, тем сильнее нарастало его удивление. Она представляла для него настоящую загадку. Красота девушки, подчеркнутая изящными платьями и модными прическами, его ничуть не удивила. Он давно разглядел ее под мешковатыми лохмотьями и явным нежеланием хоть немного скрасить внешнее впечатление. Тонкие, аристократические черты, чистоту ее серо-зеленых глаз, даже блеск золотистых волос — все это Маркус заметил при первой встрече.

Ее красота была менее очевидна, чем жизнерадостное обаяние Лидии Кэнфидд или вызывающие прелести Чармиан Форрест. Франческа Бодон привлекала взгляды знатоков, тех, кто ценил тонкую игру цвета и линии. Толпа не замечала ее поразительного изящества, а Маркус разглядел его с самого начала.

Но вместе с тем он не забывал о таинственных узах, возникших между ними с первой встречи. Казалось, они появились вопреки их воле и не поддавались никакому влиянию разума. Маркус улавливал тревогу или волнение Франчески, как бы невозмутимо она ни держалась, и это вызывало у него необъяснимое желание помочь ей. Но теперь его способность читать ее мысли, разгадывать истинные чувства исчезла бесследно. Мисс Бодон вела себя с ним учтиво и сдержанно, как со всеми прочими, являясь воплощением благопристойности, такта и шарма.

Маркус и не подозревал, как он ценил теплоту и непринужденность прежних их отношений. С другими она могла быть какой угодно — ведь никто не знал, какова она на самом деле. Но ему недоставало смешливой, порывистой, простодушной девушки, в которую он влюбился на холме близ Шелвуда!

Кроме того, его мучили мысли о богатстве Франчески, досаждали воспоминания о дурацком положении, в которое он попал в тот день в Шелвуде, предложив ей брак. Будучи владелицей огромного состояния, Франческа вполне могла обойтись без помощи лорда Карна. Нет, она не нуждалась в его поддержке.

Но, наблюдая, как Франческа танцует, прогуливается, катается в экипаже с самыми достойными холостяками столицы, Маркус постепенно менял первоначальное мнение. Франческа нуждалась в нем, даже если сама того не сознавала! Наследство стало для нее реальным источником опасности, причиной домогательств всех столичных авантюристов. Несмотря на всю любовь к дочери, лорд Бодон слишком долго пробыл вне Лондона, чтобы знать обо всех ловушках, и кроме того, его здоровье оставляло желать лучшего.

Толпа охотников за состоянием вскоре рассеялась, но кое-кто из наиболее знатных особ, друзей принца-регента, искусители вроде сэра Энтони Перротта, скрывающие под изящными манерами холодный расчет и честолюбие, продолжали увиваться вокруг Франчески. А она, похоже, наслаждалась их обществом!

Вскоре Маркусу стало ясно: необходимо что-то предпринять. И кто мог сделать это лучше его? Он имел доступ во все круги общества, начиная с круга принца-регента. Он знал Франческу, знал ее прежний мир и среду, в которой она вращалась сейчас. Самое меньшее, что он мог сделать, — не ожидая благодарности, уберечь ее от глупых ошибок, пока она не найдет себе достойную пару. Осознав, в чем состоит его долг, Маркус приступил к действиям.

Прошло немало времени, прежде чем Франческа поняла, что избегать Маркуса невозможно, тем более что он отнюдь не сторонился ее — напротив, относился к ней как к члену семейства Кэнфилд, распространяя и на нее свои покровительство и защиту. Он ничем не выделял ее, не предпринимал никаких попыток остаться с ней наедине, но Франческа постоянно чувствовала его присутствие и часто замечала, как Маркус пристально наблюдает за ней.

Кэнфилды радовались, когда Маркус сопровождал их на балы и концерты. Они с удовольствием принимали его приглашения на прогулки, пикники, увеселительные поездки, и Франческа волей-неволей вынуждена была соглашаться на подобные развлечения чаще, чем ей хотелось бы.

— Ну почему ты упрямишься, Франческа? — однажды упрекнула ее Лидия. — Хэмптон-Корт восхитителен. К чему торчать в городе?

— Лидия, не настаивай. Может быть, у мисс Бодон разболелась голова, и она желает побыть одна. Твоя болтовня бывает слишком утомительной. — Голос миссис Кэнфилд звучал спокойно, но она встревоженно посматривала на Франческу.

— О, нет, мэм, мне нравится беседовать с Лидией.

— Тогда едем! — Лидия умоляюще взяла Франческу за руку. — Экипаж лорда Карна чрезвычайно удобен, а я позабочусь о том, чтобы под рукой у тебя были все подушки и зонтики, какие только понадобятся. И не скажу ни слова больше, чем ты пожелаешь услышать, клянусь! Прошу тебя, Франческа! Без тебя прогулка будет уже не та.

— Но лорд Карн — ваш давний друг. Не думаю, что ему приятно постоянное присутствие постороннего лица.

— Вздор! Ты нравишься ему.

— Лидия! — предостерегающе повысила голос миссис Кэнфилд, и Лидия умолкла.

Но позднее, когда они остались одни, миссис Кэнфилд негромко произнесла:

— Франческа, простите меня за то, что я сейчас скажу. Мне хочется избавить вас от лишних затруднений и смущения. Вы об этом не упоминали, но у меня… сложилось впечатление, что вы с лордом Карном давно знакомы. Я права? — (Франческа заколебалась. Она была обязана сказать своей покровительнице правду, но не хотела вспоминать обстоятельства ее знакомства с Маркусом.) — Поверьте, я не хочу совать нос в чужие дела, но, если его общество вас тяготит, вам стоит в этом признаться. Надеюсь, я сумею совершить невозможное и заставить Лидию замолчать.