Сильвия Эндрю - Франческа

Франческа улыбнулась.

— Вы очень добры, мэм, но мне и вправду нравится беседовать с Лидией. Она… так бесхитростна и жизнерадостна! Разве можно не наслаждаться ее обществом? Но в остальном вы правы: я и прежде встречалась с лордом Карном. В Бэкингемшире. Наше знакомство было кратким и… — она помедлила, — состоялось много лет назад, прежде чем он унаследовал титул, поэтому его фамилия мне ни о чем не говорила. Надеюсь, вы не думаете, что я умышленно обманывала вас?

— Конечно, нет! Скажите, вам неприятно встречаться с ним? Иногда мне кажется…

Франческа собралась с духом и высказала ту часть правды, в которой могла сознаться:

— Это очень любезно с вашей стороны — проявлять такую заботу обо мне. Но когда мы впервые встретились с лордом Карном, я была еще ребенком, поэтому наше знакомство… не имело значения. — Ее небрежный тон вполне успокоил миссис Кэнфилд. По поведению Франчески никто бы не догадался, как раздражает ее постоянное присутствие рядом лорда Карна.

Его близость волновала ее, возбуждая чувства, о которых Франческа предпочла бы забыть. Как она могла побороть эту глупую слабость, когда Маркус всегда находился рядом, не спуская с нее синих глаз, а его голос был постоянным напоминанием о часах, проведенных на холме? Но опять-таки Франческа была благодарна суровой школе ее прежней жизни: она помогала ей невозмутимо беседовать, гулять и улыбаться с видом сдержанного удовольствия, маскирующего смятение чувств.

Присутствие Маркуса было не единственной причиной беспокойства: Франческа все сильнее волновалась за отца. Она искренне порадовалась его решению опекать ее во время сезона, а с тех пор, как распространились вести о ее богатстве, отец стал для Франчески надежным защитником от назойливых охотников за состоянием. Однако он был слаб здоровьем, и бесконечные выезды утомляли его.

Но стоило Франческе заговорить о своих опасениях, как лорд Бодон со смехом отметал их:

— Вздор, детка! При виде твоего успеха я помолодел на десятки лет! И хотя в Лондоне у меня осталось не так много друзей, мне удается приятно проводить время. Кстати, мне нравится этот малый, лорд Карн. Он вовсе не занудный ревнитель этикета, каким я представлял его по рассказам миссис Кэнфилд. Ты могла бы сделать гораздо худший выбор, подыскивая себе мужа.

К чести Франчески, ее щеки лишь чуть-чуть покраснели, и она спокойно напомнила отцу его собственные слова — о том, что лорд Карн для нее недосягаем.

— Теперь я в этом не уверен. Он постоянно навещает тебя.

— Он близкий друг Кэнфилдов, и тебе это прекрасно известно, папа.

— А по-моему, он не сводит глаз с тебя, а не с Кэнфилдов. Должно быть, ты пришлась ему по душе; а может, мне следует вызвать его на откровенность?

— Ни в коем случае, папа! Поверь, этого мне хочется меньше всего.

Услышав ярость в голосе дочери, лорд Бодон поднял бровь.

— Откуда такой пыл, Франческа?

Франческа взяла себя в руки.

— По правде сказать, папа, между мной и лордом Карном нет… словом, у нас очень мало общего, но я слишком уважаю миссис Кэнфилд, чтобы заявить об этом в открытую. Подобное замечание уязвило бы ее. И вместе с тем я понимаю, что его… покровительство полезно всем нам. Но, должна признаться, к лорду Карну я испытываю в лучшем случае равнодушие.

Минуту лорд Бодон в молчании созерцал дочь. Все было далеко не так просто. Еще недавно он принял бы ее слова за чистую монету, обманутый холодной сдержанностью Франчески. Но теперь чутье подсказывало ему, что к лорду Карну Франческа неравнодушна. Неужели Карн тот самый человек, в которого она была влюблена? Нет, этого не может быть. Карн вовсе не повеса, вряд ли он стал бы знаться с Чарли Уитемом. Но в чем же тогда дело? Лорд Бодон решил повременить с расспросами и понаблюдать.

— А сегодня Карн приглашен к леди Хантингтон? — спросил он.

— Кажется, да. А почему ты спрашиваешь?

— Обычно она ставит несколько столов для тех, кто не желает танцевать, и я намерен пригласить его сыграть в карты, вот и все. Нет лучше способа поближе познакомиться с мужчиной, чем сыграть с ним партию-другую.

— Папа…

— О, я даже не упомяну твоего имени, детка. Да и к чему это, если он тебя не интересует? Дело в том, что Карн производит впечатление славного малого — я был бы рад поддерживать с ним знакомство. Надеюсь, ты не нуждаешься в моем присутствии в бальном зале? У Беллы Хантингтон ты будешь в безопасности; кроме того, за тобой присмотрит Мария.

— А ты уверен, что не хочешь отдохнуть сегодня вечером? У меня нет особого желания выезжать — мы могли бы скоротать вечер вдвоем…

— Франческа, больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы ты вышла замуж за человека, достойного твоего уважения. Но ты не найдешь мужа, если будешь торчать дома с отцом!

— Знаешь, кажется, мне расхотелось выходить замуж. По-видимому, я уже знакома с большинством холостяков Лондона, и среди них нет ни одного, с которым мне бы хотелось прожить до конца своих дней… за исключением тебя, папа, — лукаво добавила она.

— Вздор, детка! Ты не должна прекращать поиски! А теперь ступай, примерь платье, которое сегодня принесли. Еще один туалет от Фаншо, не так ли? Какого цвета на этот раз?

— Белое с зеленой отделкой — по-моему, оно тебе понравится. Лидия была в восторге. Папа, ты себе не представляешь, как я рада, что ты выбрал мне в компаньонки Марию Кэнфилд! Она так добра, я готова соглашаться с ней во всем. А Лидия мила до невозможности. Лично я больше всего на свете мечтаю о том, чтобы она благополучно вышла замуж!

— Кажется, юный Том Эндкомб проявляет к ней особое внимание.

— Вот именно! — Франческа помедлила. — Он довольно мил, полагаю, хотя… на мой взгляд, Лидии нужен муж постарше, способный позаботиться о ней. И тем не менее Мария одобряет ее выбор. Если бы я дождалась свадьбы Лидии, мне было бы больше не о чем беспокоиться. Мы могли бы вернуться в Паккард, насладиться деревенским воздухом и уединением. Если тебе не нужен отдых, то мне он давно необходим!

— Чепуха, Франческа! Кроме того, вскоре мне пора возвращаться в Париж.

— В Париж? Я предпочла бы забыть о нем. Может… тебя туда призывают дела?

— Я должен поговорить с тобой о Париже. Завтра я намерен сказать тебе нечто важное.

— Что же?

— Это ты узнаешь завтра, — твердо заявил лорд Бодон. — А сейчас мы оба пойдем переодеваться к балу у леди Хантингтон. Уверен, сегодня новый туалет моей дочери покорит весь Лондон.

Появление Франчески в дверях гостиной леди Хантингтон заставило взволнованно заколотиться немало мужских сердец. Высокая и стройная, в белом шелковом платье с зеленой отделкой от лучшего лондонского портного, от ее вида захватывало дух. Волосы Франчески обвивали нить жемчуга и бледно-зеленая лента, их золотистый оттенок эхом повторяли золотая вышивка и жемчужины на платье. В глазах отражался отблеск свечей. Франческа с улыбкой повернулась к Лидии, входя в комнату следом за лордом Бодоном и миссис Кэнфилд.