Бонкимчондро Чоттопаддхай - Хрупкое сердце

Чондрошекхор опустил голову и погрузился в свои мысли. Потом он с горечью подумал: «Какой низкий поступок я совершил: я едва не погубил невинную женщину!»

— Почему же ты никому не рассказала об этом? — спросил он.

— Кто поверит моим словам? — ответила Шойболини.

— А кто знает об этом?

— Фостер и Парботи.

— Где сейчас Парботи?

— Месяц назад она умерла в Мунгере.

— А Фостер?

— Он в лагере наваба в Удайнале.

Чондрошекхор на мгновение задумался, потом спросил:

— Как ты думаешь, что может исцелить тебя от болезни?

— Вы наделили меня магической силой ясновидения, благодаря этому я узнала, что поправлюсь, если найду сострадание у ваших ног.

— Что ты станешь делать, когда поправишься?

— Если я найду яд — отравлюсь, но только я очень боюсь ада.

— Почему ты хочешь умереть?

— Разве есть для меня место на земле?

— А в моем доме?

— Неужели вы возьмете меня обратно?

— А если возьму?

— Тогда я буду преданно служить вам. Но только вы тем самым запятнаете свое имя.

В это время откуда-то издалека донесся топот копыт. Чондрошекхор сказал Шойболини:

— Я не обладаю магической силой. Ее внушил тебе Романондо Свами. Скажи теперь, что за шум там слышится?

— Это скачет Мухаммед Ирфан — воин наваба.

— Зачем он сюда скачет?

— За мной. Наваб хочет видеть меня.

— Он захотел тебя видеть после того, как туда пришел Фостер, или до его прихода?

— Наваб одновременно приказал найти нас обоих.

— Ни о чем не беспокойся, спи.

После этого Чондрошекхор позвал тех, кто стоял около дома. Когда все вошли, он сказал:

— Шойболини спит. Когда она проснется, дайте ей лекарство. Скоро сюда прибудет посланец наваба, завтра он увезет ее. Вы тоже туда поедете.

Все очень удивились и испугались.

— Почему Шойболини повезут к навабу? — спрашивали они Чондрошекхора.

— Не беспокойтесь, скоро сами все узнаете, — ответил он.

Мухаммеда Ирфана встретил Протап. Чондрошекхор тем временем передал Романондо Свами свой разговор с Шойболини. Романондо Свами сказал ему:

— Завтра мы оба должны быть на дарбаре [123] Дарбар — прием, устраиваемый навабом, на котором нередко рассматривались судебные дела. у наваба.

Последний наваб Бенгалии устраивал дарбар в большом шатре. Мы говорим «последний» потому что те, кто назывались навабами после Мира Касима, никакой власти уже не имели. Наваб Мир Касим Али Хан сидел на высоком троне, украшенном жемчугом, серебром и золотом; его одежду усыпали драгоценности; тюрбан, словно солнце, сиял бриллиантами и жемчугом. По обе стороны от него в ряд стояли слуги с почтительно сложенными руками.

— Где пленные? — спросил наваб.

— Все здесь, — ответил Мухаммед Ирфан.

Мир Касим приказал ввести Фостера. Тот прошел вперед и остановился перед навабом.

— Кто ты? — спросил его наваб.

Фостер понял, что на этот раз ему уже не спастись. «Я так долго позорил свое имя. Но сегодня я умру, как подобает настоящему англичанину», — решил он.

— Мое имя — Лоуренс Фостер, — твердо ответил он.

— Национальность?

— Англичанин.

— Англичане — мои враги. Зачем ты, мой враг, явился в мой лагерь?

— За это вы можете сделать со мной, что хотите, я в ваших руках. Но не спрашивайте, зачем я пришел в лагерь, я все равно не скажу этого.

— Я знаю, — улыбнулся наваб, — ты храбрый человек. Будешь говорить правду?

— Англичане никогда не лгут.

— Да? Ну что ж, посмотрим. Вы говорили, что и Чондрошекхор здесь? — обратился наваб к приближенным. — Позовите его.

Мухаммед Ирфан привел Чондрошекхора.

— Ты знаешь этого человека? — спросил его наваб, указывая на Фостера.

— Не знаю, я слышал только его имя, — ответил Чондрошекхор.

— Хорошо. Где Кульсам? — снова поинтересовался наваб, обращаясь к слугам.

Через секунду появилась Кульсам.

— Ты знаешь эту рабыню? — спросил Мир Касим Фостера.

— Знаю, — ответил тот.

— Кто она?

— Ваша служанка.

— Приведите Мухаммеда Таки, — приказал наваб.

Мухаммед Ирфан привел связанного Таки Хана.

Тот долго не мог решить, чью сторону ему принять, он до последней минуты так и не решился перейти в стан врагов. Однако военачальники наваба, зная об его измене, не сводя глаз следили за ним. Али Ибрагиму Хану без труда удалось арестовать его.

Не удостоив Таки Хана взглядом, наваб обратился к Кульсам.

— Скажи, Кульсам, как ты попала из Мунгера в Калькутту?

Кульсам начала свою исповедь. Рассказав о Долони-бегум, она сложила молитвенно руки и сквозь слезы воскликнула:

— Ваше величество! На этом дарбаре я прошу вас выслушать мое обвинение этому негодяю, убийце — Мухаммеду Таки. Он оклеветал госпожу, обманул господина и безжалостно, словно букашку, погубил драгоценное сокровище — Долони-бегум. Ваше величество! Пусть и этот негодяй погибнет, как букашка!

— Ты лжешь! У тебя нет свидетелей! — задыхаясь от ярости, крикнул Мухаммед Таки.

— Нет свидетелей?! — воскликнула Кульсам. — Посмотри на небо, бог — мой свидетель! Положи руку на свое сердце, оно — мой свидетель! Если нужен еще кто-нибудь, спроси этого англичанина.

— Скажи, англичанин, — обратился наваб к Фостеру, — правду сказала служанка? Ты ведь был в лодке вместе с Амиатом. Ведь англичане всегда говорят только правду.

Фостер рассказал, что знал, и всем стало ясно, что Долони абсолютно невиновна.

Мухаммед Таки стоял, понурив голову.

Тогда вперед выступил Чондрошекхор.

— Воплощение правосудия! — обратился он к навабу. — Я свидетель того, что служанка говорит правду. Я тот самый брахмачари.

Кульсам узнала его.

— Да, это он, — подтвердила Кульсам.

— Раджа! — снова обратился к Миру Касиму Чондрошекхор. — Если этот англичанин говорит правду, задайте ему еще два вопроса.

— Спроси его сам, — ответил наваб. — Ему переведут твои слова.

— Ты сказал, что слышал имя Чондрошекхора. Так вот, Чондрошекхор — это я. Ты...

— Не трудитесь продолжать, — перебил его Фостер. — Я не боюсь смерти. А на вопросы я вправе отвечать или не отвечать. Вам я отвечать не буду.

— Позовите Шойболини, — приказал наваб.

Когда вошла Шойболини, Фостер сначала даже не узнал ее: больная, похудевшая, грязная, в старом платье, с растрепанными волосами, серыми от пыли; бессмысленная улыбка на губах, вопрошающий взгляд сумасшедшей. Фостер содрогнулся.

— Ты знаешь ее? — спросил Мир Касим.

— Знаю, — ответил Фостер.

— Кто это?

— Шойболини, жена Чондрошекхора.

— Откуда тебе это известно?

— Можете приказать привести в исполнение наказание, к которому меня приговорили. Я отвечать не стану.

— Тебя отдадут на съедение собакам.

У Фостера пересохло во рту, задрожали руки и ноги. Собравшись с силами, он сказал: