Дебра Дайер - Невеста сердится

— А что они подумают, если узнают, что мы на самом деле не женаты?

У Эмили мурашки побежали по спине при мысли об этом. Ведь она находится в своей спальне наедине с мужчиной, который не является ее мужем.

Он взял томик сонетов. Принялся листать его с таким видом, будто не было у него в мире важнее заботы.

— Отдайте, — сказала она, выхватывая книжку у него из рук.

— Ты очень взвинчена. Право, мисс Мейтленд, не стоит так волноваться.

— Как я могу не волноваться, когда меня шантажирует негодяй?

— Я не собираюсь никому открывать вашу маленькую тайну.

— Полагаю, такой шаг будет означать конец вашей карьеры в качестве охотника за приданым. — Она прижала книжку к груди и уставилась на мерзавца. Неужели он читает ее мысли? Какой ужас! — Полагаю, мой отец не успокоится, пока не упечет вас в тюрьму.

— Похоже, и вы, и я окажемся в большом проигрыше, если наша тайна выплывет наружу.

— Может, и стоит пойти на скандал ради того, чтобы увидеть вас за решеткой.

Он засмеялся, и, услышав этот низкий смех, она, несмотря на свой гнев, улыбнулась.

— А ты и вправду кровожадная девица.

— Вот и не забывайте об этом. Особенно если вам снова вздумается попробовать соблазнить меня.

— Ты вот что мне скажи, Эм. Что обидело бы тебя больше: попытка соблазнить тебя или, — тут он улыбнулся, и, глядя на его четко очерченные губы, она припомнила, как он целовал ее, — если бы я не стал пытаться?

— Не говорите глупостей. — Она отвернулась, чтобы скрыть заливающий ее щеки румянец.

Она смотрела на сад, на лужайки, которые простирались позади дома. Трава, словно обрызганная лунным светом, доходила до самого края глубокого ущелья, по которому текла река, похожая на сверкающую чешуей серебряную змею из легенд. Какая сказочная ночь! В такую ночь бесстрашные рыцари должны освобождать из плена своих дам. Вот только ей достался рыцарь, оказавшийся переодетым драконом.

— Могу уверить вас, мне нисколько не интересны неуклюжие ласки негодяя.

— Точно?

— Точно. Ваши действия были мне неприятны. — Она ощутила жар его тела — он подошел к ней сзади почти вплотную. Ей хотелось убежать, но она не должна показывать, что боится его.

— Значит, наше совместное проживание будет нелегким.

— Это будет тяжелое испытание.

— Вот что еще мне нужно знать, миледи, — прошептал он ей в самое ухо.

Эмили закрыла глаза. От этого бархатного шепота у нее закружилась голова.

— Что?

— Вы хотите спать на правой или левой стороне кровати?

Эмили повернулась к нему так круто, что рыжие кудри разметались по плечам.

— Что за глупости?

Саймон отцепил свою парадную шпагу и прислонил к туалетному столику.

— Здесь только одна кровать.

— Вы что, серьезно собираетесь… — Она уставилась на него. — Ни при каких обстоятельствах я не лягу с вами в одну постель.

— Как вам угодно. — И он принялся расстегивать мундир. — Но, на мой взгляд, этот диванчик не слишком удобен.

Она торжествующе улыбнулась:

— Поскольку это вы настояли на том, чтобы остаться в моей спальне, то вам и спать на диванчике.

Саймон покосился на диванчик в греческом стиле, стоявший возле мраморного камина. Диванчик был премилый, очень элегантный, узкий и тонконогий, обтянутый мятно-зеленой камкой. Но он определенно не годился как место ночлега для мужчины больше шести футов ростом.

— Боюсь, вы не совсем поняли меня, мисс Мейтленд.

— То есть как?

Он стянул мундир и повесил его на лирообразную спинку стула, стоящего возле кровати.

— Я собираюсь как следует выспаться сегодня, и делать это буду в удобной кровати. Если вы не желаете спать рядом со мной, то устраивайтесь как хотите. Это не моя забота.

Эмили округлила глаза от изумления.

— Вы что ж, собираетесь выгнать меня из моей собственной постели?

— Да ни за что на свете. — Саймон уселся на край постели и даже вздохнул от удовольствия, почувствовав под собой мягкий матрац. Он так долго спал на жестких тюфяках, что, наверное, никогда уже не будет воспринимать приличную постель как нечто само собой разумеющееся. Он стянул один сверкающий черный сапог, бросил на пол.

Эмили поморщилась.

— Вы вольны присоединиться ко мне в любой момент.

— Вы, вы… — Она беспомощно наблюдала за тем, как второй сапог упал на пол вслед за первым. Вдруг в янтарных глазах ее появилось настороженное выражение.

— Что вы делаете?

Он принялся стягивать с себя рубашку.

— Как что? Готовлюсь лечь в постель.

Губы ее приоткрылись, затем сомкнулись, затем приоткрылись снова.

— Но вы не можете…

— Не могу? — Он вытащил полы рубашки из-под пояса панталон и стянул ее через голову.

— Боже мой, — прошептала Эмили.

Саймон провел ладонью по волосам, приглаживая растрепавшиеся черные пряди, то и дело поглядывая на Эмили, которая не сводила с него глаз.

Он почувствовал, как ее горячий золотистый взгляд пробежал по его плечам. Эмили нахмурилась, увидев шрам пониже левого плеча. Он ожидал, что она отвернется с отвращением. Но она не отвернулась, а стала с интересом разглядывать его, его сильные мышцы, завитки черных волос на груди. Лицо у нее разгорелось, и он вдруг почувствовал, что задыхается, что кровь в жилах вскипает и пульс учащенно бьется.

Проклятие! При этой женщине он терял над собой контроль. Мужчина, который позволяет себе думать не головой, а тем, что у него в штанах, рано или поздно будет убит. Необходимо овладеть ситуацией.

— Мисс Мейтленд, если вы не желаете, чтобы ваша деликатность была самым чувствительным образом оскорблена, вам лучше отвернуться.

Она подняла на него широко раскрытые, полные изумления глаза.

— Простите?

Он расстегнул верхнюю пуговицу.

— Я собираюсь снять штаны.

— О! — Она стремительно отвернулась и закрыла ладонями лицо.

Он сделал глубокий вдох, ожидая, чтобы прошло стеснение в груди, и только потом принялся стягивать панталоны. Влияние, которое самым неумолимым образом оказывало на его организм присутствие мисс Мейтленд, предстало во всем блеске и полном объеме.

Она же подошла к своему туалетному столику и положила томик сонетов на место.

— Вы настоящий дикарь, — сказала она.

— Чепуха, мисс Мейтленд. — Саймон забрался в постель на белые простыни и вдыхал запах свежестиранного белья, высушенного на солнышке. — Будь я дикарем, вы бы сейчас лежали на спине в этой мягкой постели, а я лежал бы на вас, между вашими гладкими белыми ляжками.

У Эмили перехватило дыхание, и она густо покраснела.

— Да как вы смеете!

— Возможно, это вам следовало бы быть посмелее.

— Что вы имеете в виду?

Саймон уперся локтем в пухлую подушку, подпер щеку ладонью и улыбнулся. Он понимал, что нехорошо так немилосердно дразнить девушку, но слишком велико было искушение. Ему очень нравилось, когда она краснела.