Барбара Картленд - Звезда-беглянка

Приняв ванну, она отлично позавтракала в залитой солнечным светом гостиной. Лучики радостно приветствовали ее, и она подумала, как чудесно, что сегодня можно будет выйти из дома. Настроение у нее было такое приподнятое, будто она собиралась на бал.

Наслаждаясь прогулкой, она шла не спеша, пока не остановилась напротив магнолии. Потрогав нежными пальчиками восковые лепестки бутонов, девушка вспомнила, что эти растения составляли главную гордость старого лорда. Гости всегда восхищались великолепными сильными деревьями, а лорд каждый раз повторял:

«Во всей Англии вы нигде не встретите таких магнолий. Так они цветут только в этом парке!»

Грейсиле они напоминали загадочный Восток, о котором она столько читала в книгах и куда мечтала непременно попасть.

Она представляла себе, как путешествует по древнему Египту, благоухающей Персии, мистической Индии и наслаждается непередаваемой атмосферой незнакомой и таинственной жизни.

Она шла по тропинке вдоль ручья, чьи истоки были далеко отсюда, у самой границы владений Дэмиенов. Вода была чистая, как хрусталь, а в прохладном потоке резвилась форель, искрясь на солнце радужными чешуйками.

«Вот бы поплавать вместе с ними», — подумала Грейсила, любуясь рыбками.

Она хорошо помнила, как купалась в озере возле замка, когда была маленькой.

Когда ей исполнилось десять, купания запретили, сказав, что ее может кто-нибудь увидеть.

«Разве это кому-то интересно? — удивленно спросила девочка. — И если увидят, какая разница?»

Но разница была, и взрослые, сочтя ее вопрос бессмысленным, ничего не ответили. Грейсила, конечно, знала, что леди не может появиться на открытом воздухе неодетой, не важно, видит ее кто-нибудь или нет. Тогда Грейсила решила, что очень скучно становиться взрослой. Сейчас эта мысль снова посетила ее.

Ей приходилось постоянно думать о будущем замужестве. Мало того, ее против воли втянули в эту грязную историю! У нее не было желания выходить за герцога, несмотря на то, что мачеха так красочно расписывала перед ней все преимущества этого брака.

«Мне и без того было хорошо, — говорила себе Грейсила. — Как замечательно, когда за тобой не следят гувернантки! А какие были вечеринки в Лондоне!»

Мысленно оглядываясь назад, она поняла, почему ее пребывание в столице было урезано всего до трех недель. Потому что мачеха хотела поскорее выдать ее за герцога!

«Ты сможешь вернуться, когда начнется сезон», — уговаривала ее мачеха, когда Грейсила, только что нашедшая себе новых друзей, стала сопротивляться отъезду домой.

«А когда начинается сезон?» — спросила она.

«В апреле», — быстро ответила графиня.

В апреле состоялась помолвка, и, несмотря на то, что обычно свадьбу так скоро не играют, церемонию назначили на 31 мая.

«Какой смысл ждать? — как всегда с неопровержимой логикой сказала мачеха. — Ты появишься в приемной Букингемского дворца уже не дебютанткой, а герцогиней». Это звучало вполне логично. Однако Грейсилу не покидало смутное ощущение, что ее зачем-то слишком торопят.

Зато теперь она была свободна! Вчера ночью, засыпая на широкой кровати в комнате Елизаветы, она приняла решение не заглядывать слишком далеко в будущее. То, что ее ожидает, выглядело слишком пугающим. Пугающим потому, что было неизвестно, куда ей податься и что делать дальше без гроша в кармане.

«Нет, удача от меня не отвернулась, — думала она. — Мне просто повезло, что на свете есть Митти!»

Грейсила позавтракала очень быстро, и пока никто не пришел и не дал ей указания, что она может делать, а что нет, выскользнула из дома.

Сбежав по старым ступенькам в парк, Грейсила ощутила себя птичкой, вырвавшейся на волю из тесной клетки. Она не стала надевать капор, хотя знала, что мисс Ханселл это бы не понравилось.

Она ощутила легкий укол совести, но тут же успокоила себя тем, что теперь по-настоящему свободна!

Грейсила погрузила в прохладный поток свои тонкие пальчики и, наслаждаясь ласковым прикосновением журчащих струй, наблюдала за солнечными бликами, среди которых резвились рыбки. На извилистых берегах росли фиалки, из прохладной глубины леса тянуло смолистым ароматом сосны, а воздух был пропитан неповторимым запахом весны. Она встала и пошла вдоль ручья, пока не оказалась в густой тени леса.

Лесная чаща выглядела романтично, однако сегодня Грейсиле хотелось побыть на солнышке, и она направилась туда, где ветви низко склонились над водой наподобие причудливого свода. Казалось, будто ручей течет сквозь зеленый тоннель. Начисто позабыв о существовании мисс Ханселл с ее строгими правилами, Грейсила с наслаждением растянулась на мягкой травке. Любуясь покачивающимися под дуновением теплого ветерка чашечками весенних цветов, она погрузилась в мечты, которые ее гувернантка отнесла бы к разряду крайне предосудительных. Грейсила всегда развлекалась тем, что сочиняла свои собственные истории, в которых сама принимала непосредственное участие. Но не человеческие существа населяли эти воображаемые миры. Там обитали могущественные боги и прекрасные богини, о которых Грейсила так много читала в древних мифах.

Они казались девушке намного более привлекательными, чем ее собственные подруги и даже домочадцы. Кроме богов, в сказочных землях жили и другие сверхъестественные существа: нимфы и фавны, эльфы и гоблины, колдуны и ведьмы.

Это глубокое погружение в волшебный мир грез было избавлением от мучительной тревоги и мыслей о том, что теперь происходит в замке Шеринг, что делают отец с мачехой…

Прошло почти два часа. Внезапно Грейсилу вывел из забытья неясный звук, едва различимый среди многочисленных лесных шумов. Нет, это был не шелест ветра, не шорох зверя, не журчание ручейка. В этом Грейсила была уверена.

Сначала ей почудилось, будто это нежная далекая музыка, но звук усиливался, и она поняла, что это стук лошадиных копыт.

Кто-то очень быстро приближался к ней.

Грейсила проворно вскочила на ноги.

«Меня никто не должен увидеть!» — пронеслось у нее в голове, и она быстро оглянулась в поисках места, где можно спрятаться.

Девушка стремительно скрылась за деревьями, подумав, что ее белое платье слишком заметно среди зелени. Но делать было нечего.

Опытным взглядом окинув дикую яблоню, под которой она стояла, Грейсила решила, что в крайнем случае ей будет несложно забраться на дерево.

Она всегда хорошо лазила по деревьям, особенно, когда надо было ускользнуть от бдительного ока нянь и гувернанток.

Грейсила просто приводила их в бешенство: беглянку приходилось разыскивать по полчаса, кричать и аукать, продираясь сквозь густые заросли, чтобы в конце концов обнаружить смеющуюся нимфу, болтающую ножками на развилке дерева, в двух шагах от себя.