Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)

Ночь опустилась на город, словно темная сеть. Центральные улицы освещались факелами и были расчерчены зловещими резкими тенями, тогда как остальные тонули в кромешной тьме. Вскоре над черными кровлями плавно и величественно поднялась луна. Ночь была влажной и душной, из садов доносился дурманящий аромат цветов, а из сточных канав – не менее стойкий запах нечистот.

Энрике Вальдес возвращался в гостиницу близ Пласа Майор, где снимал комнату, после встречи с приятелем, с которым некогда учился в Саламанке. Встреча была случайной и бурной и закончилась поздними посиделками в одном из дешевых кабачков на окраине города, что напомнило друзьям о беззаботных студенческих годах, когда они могли позволить себе не думать о церемониях, долге и титулах. Те, кто купался в золоте, нередко гуляли, пили и играли в кости вместе с теми, для кого хлеб насущный был истинной проблемой. На открытых диспутах они спорили до хрипоты, а по ночам тайком читали запрещенные Церковью книги. С хохотом сжигали родительские письма, полные мудрых наставлений и полезных советов, и с не меньшим весельем шутили над несчастными, простодушными новичками.

Воспоминания о совместных приключениях затянулись, и Энрике отправился в гостиницу далеко за полночь. Слугу он отослал в самом начале вечера и теперь шел, слегка пошатываясь, петляя в лабиринтах узких темных улиц. Энрике много выпил и потому не замечал человека, который следовал за ним бесшумно и неотвязно, будто тень или призрак.

Жажда избавиться от соперника превратилась в лавину, поглотившую и страх, и нерешительность, и совесть. Ниолу казалось, будто неведомые силы устроили все именно так, чтобы ему было легче и проще совершить задуманное. Он долго следил за Энрике Вальдесом, пока не наступил удобный момент. Юноша был уверен, что никто никогда не узнает о том, что случилось. Мало ли подозрительных личностей выходит на смертельную охоту под прикрытием тьмы, мало ли трупов убитых и ограбленных горожан и богатых приезжих находят в канавах на рассвете!

В одном из проулков Ниол вытащил нож и крепко сжал его в руке, намереваясь поразить Энрике без промаха, так чтобы тот не успел даже вскрикнуть, но вдруг заметил, как из-за дома выскользнули три темные тени и устремились к возлюбленному Паолы. Их лица, когда на них падала луна, становились белыми как мел, отчего они походили на призраков, а длинные кинжалы казались продолжением их черных рук.

Ниол замер. Похоже, ему не придется становиться убийцей Энрике Вальдеса: судьба оказалась куда милосерднее и справедливее, чем он ожидал!

Неизвестные окружили молодого дворянина и что-то сказали ему. Энрике сделал попытку выхватить шпагу, но ему не позволили это сделать. Тем не менее он старался защититься; завязалась потасовка, в которой Энрике был заранее обречен на поражение.

Юноша ждал. Сейчас они проткнут возлюбленного Паолы ножами, потом обыщут труп и заберут все ценное. Когда грабители уйдут, он, Ниол, подойдет и убедится в смерти соперника. Цепи горя и обреченности упадут, и он отправится домой, глубоко вдыхая прохладный воздух, упиваясь сладостью ночи, не противясь блаженному состоянию легкости и свободы.

В следующее мгновение перед мысленным взором Ниола возникло лицо Паолы, которым он был готов любоваться всегда, которое – он не сомневался в этом – не способно изменить даже время. А внезапно обрушившееся горе? Не исказит ли оно ангельских черт, не сотворит ли с Паолой то, что некогда произошло с Хелки?

Какой-то миг Ниола раздирали противоречивые эмоции, а потом он бросился вперед. Он мог убить, но мог и спасти, в его силах было подарить девушке, которую он любил, счастье ценой отказа от своего собственного.

Брошенный им кинжал угодил в горло одного из напавших на Энрике мужчин, и тот упал без единого крика. На второго Ниол прыгнул сзади, как ночной хищник прыгает на добычу, и свернул ему шею. Третий, завопив, в ужасе бросился бежать – юноша не стал его преследовать.

Энрике Вальдес был ранен. Он с трудом поднялся с земли и пошатнулся, но все же нашел в себе силы посмотреть в лицо своему спасителю.

– Я… я благодарен… тебе. Я хорошо заплачу, только отведи меня…

– Я знаю, куда идти, сеньор, – перебил его Ниол. – Держитесь за меня.

Он вел Энрике по ночным улицам и продолжал думать о Паоле. Ниол вспоминал выражение лица девушки, ее интонации, жесты, привычки, известные ему с детства, а потому по-особому родные. Все кончено, он должен с ней проститься.

Ниол привел Энрике в гостиницу. Навстречу выскочил взволнованный слуга, и юноша сказал ему, чтобы он бежал за врачом.

Ниол помог молодому дворянину лечь на кровать, налил воды и дал ему напиться. Энрике тяжело дышал, его лоб покрылся испариной, лицо побледнело, и все же он был красив изысканной, благородной красотой.

Без сомнения, он был образован и умен: этот человек сумеет сделать Паолу счастливой, если только захочет. Хелки всегда говорила о том, что золото – это не главное, однако помимо золота Энрике Вальдес обладал слишком многим из того, что должен иметь мужчина, чтобы понравиться женщине.

Подоспевший доктор осмотрел рану и сказал, что она не опасна для жизни, но все же Энрике придется провести несколько дней в постели.

Услышав это, Ниол повернулся, чтобы уйти, однако молодой дворянин нашел его взглядом и промолвил:

– Там, на столе, кошелек, возьми его в благодарность за то, что ты спас мне жизнь.

– Мне не нужны деньги.

Этот столь необычный для простолюдина, да еще наполовину цветного, ответ так удивил Энрике, что он позабыл о боли и слабости и внимательно вгляделся в облик своего спасителя. Юноша стоял прямо и неподвижно, словно был высечен из камня, но едва заметное подрагивание уголков губ и ноздрей, сверкающие темным пламенем глаза говорили о сложности и уязвимости его натуры.

– Как тебя зовут? – При других обстоятельствах Энрике Вальдес едва ли задал бы этот вопрос.

Ниол подумал о том, что ему придется рассказать о ночном происшествии Паоле, и произнес:

– Алваро.

– Хорошо, Алваро. Так чего же ты хочешь?

– Вы живете в Мадриде, сеньор?

Энрике нахмурился, но все же ответил:

– Нет. У меня поместье недалеко от города.

– Там наверняка есть конюшня?

– Да, – растерянно промолвил Энрике, не понимая, куда идет разговор. Между тем юноша огорошил его вопросом:

– Мне можно приехать к вам?

– Зачем?

– Я хочу научиться ездить верхом.

Будь Энрике в ином положении, он, изумленный дерзостью просителя, рассмеялся бы, но сейчас ограничился тем, что поинтересовался:

– К чему тебе это?

– Чтобы оторваться от земли, – сказал юноша и заметил: – Все, что случилось сегодня, останется между нами, сеньор.