Лора Бекитт - Знак фараона (сборник)

Девушка вновь лежала без сна под звездным плащом ночи и думала. Она представляла, как сын мясника наваливается на нее своим огромным телом, как его грубые руки стискивают ее нежную грудь. О нет, только не это! Она желала другого. Иных отношений и… не с таким мужчиной.

Девушка посмотрела на свои руки, облитые прозрачным лунным светом. Сейчас они казались изящными и красивыми, но при свете дня можно было разглядеть твердые как камешки мозоли, багрово-красные следы ожогов, несмываемую грязь, глубоко въевшуюся в кожу ладоней. Нира вспомнила блеск безупречно отполированных ногтей, какие она видела у иных горожанок, и печально вздохнула. Кто захочет на ней жениться, кроме сына мясника?

Утром, когда отец ушел, Нира отперла сарай и вошла внутрь. Девушка поставила на циновку миску с кашей и чашу с пивом, положила хлеб и села рядом с Джаиром.

Он молча ел, и она так же молча наблюдала за ним. Иной раз взор его темных глаз казался ледяным, отстраненным, а порой в нем полыхал огонь. Джаир не был мирным человеком, как жрец Амона, он был воином, и это накладывало отпечаток на его облик, движения и взгляд. У него было сильное тело, но не такое неладно скроенное и неповоротливое, как у сына мясника; в движениях Джаира таились изящество, грация и гибкость молодого хищника.

– Ну как? – спросил он, доедая последний кусок. – Ты что-нибудь придумала?

– Нет.

Джаир сверкнул глазами.

– Плохо.

– Прошу тебя, – сказала Нира, – не пытайся бороться с моим отцом. Когда он отправит тебя работать, сделай вид, что смирился. Иначе он крепко свяжет тебя и пустит в ход палку. Я знаю, ты свободный человек, ты воин, для тебя это унизительно, но… потерпи. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Джаир задумался, не говоря ни «да», ни «нет», потом спросил:

– Вчера здесь были люди. Кто это?

Девушка покраснела.

– За меня сватались.

Он не удивился.

– Кто?

– Сын здешнего мясника.

– Ты хочешь этой свадьбы?

Нира что есть силы замотала головой. Потом добавила:

– Я не могу отказаться. Мой отец не выносит слова «нет».

Джаир понимающе кивнул, и Нира решила, что если не задаст волнующий ее вопрос сейчас, то не осмелится задать никогда.

– Ты женат?

Его взор остановился и погас, а с лица будто стерли все краски, но мгновение спустя он сумел взять себя в руки и ответил:

– Был.

Затаив дыхание, Нира ждала продолжения; заметив это, Джаир добавил:

– Я женился, будучи совсем юным, и имел двоих сыновей. Но мои жена и дети, а также родители, братья и сестра погибли при осаде Мегиддо.

– Мегиддо? – повторила девушка.

– Это название моего родного города, города-крепости, который войска фараона осаждали в течение семи месяцев. Родители, жена и дети умерли от голода, братья погибли, защищая крепость, а сестра, дабы спасти свою честь, бросилась вниз с крепостных стен. Я тоже хотел покончить с собой, но мне нужно было найти одного человека… – Он мотнул головой, будто прогоняя какое-то наваждение. – Я его не нашел, зато был ранен и попал в плен.

Джаир замолчал, и Нира нерешительно прикоснулась пальцами к его ладони. Он отдернул руку и жестко произнес:

– Все прошло, и ничего не вернуть. Я рассказал тебе это потому, что ты спасла мне жизнь.

Девушка поняла, что его сердце превратилось в ледяной комок, который не смогут растопить никакие слезы, никакая любовь.

– Хочешь, я принесу тебе воды и ты помоешься?

«И смоешь с себя все печали и беды!» – хотела добавить девушка, но не посмела. Он пристально посмотрел на нее и кивнул. Нира согрела воду в огромном чане, где обычно стирала и отбеливала белье, и позвала Джаира под навес. Он последовал за ней на солнце и в первую секунду зажмурился, а потом смело посмотрел в лицо великому Ра и расправил плечи. Джаир скинул свои лохмотья, но не спешил войти в воду, и Нира смотрела на него во все глаза, позабыв о том, что должна отвернуться.

Солнечный свет играл на его плечах и груди, на мускулах и гладкой коже. Прямой, гордый, сильный и гибкий, Джаир напоминал бронзовую статую, и Нира внезапно почувствовала, что не только сердце, а все ее тело охватило радостное биение: то был зов плоти и зов жизни.

Молодой человек шагнул в чан и опустился на дно, блаженно расслабился и закрыл глаза. Потом сказал:

– Вымой мне волосы.

И вновь это звучало не как просьба, а как приказ. Привыкшая повиноваться, Нира сделала то, что он велел, и услышала:

– А теперь расчеши.

Девушка смутилась. Она никогда никому не расчесывала волосы, даже куклам, потому что у нее не было кукол. Между тем она видела у богатых девочек, чьи родители не были столь бездушны или так строги, как ее отец, кукол с настоящими волосами. Но отец не покупал своей дочери игрушек. Он даже не позволил ей завести котенка или щенка, так что Нире было не на кого направить свою любовь и заботу.

Она осторожно расчесывала своим гребнем длинные, скользкие, как водоросли, пряди и думала о том, что они пахнут свежестью ветра. Джаир склонил голову на край чана, закрыл глаза, и девушка подумала, что он спит. Однако когда она закончила, он поднял веки и сказал:

– Почему бы тебе не снять платье? Оно все равно намокло. Полезай ко мне!

Взор Ниры застлала жаркая пелена. Девушка поняла, что означает приглашение, но не испугалась и не убежала. В ее сердце пылал огонь, от волнения гудело в голове, словно туда залетел рой пчел или раздавались отзвуки ливня. Она замерла, не зная, что ей делать, и тогда Джаир поднялся во весь рост, протянул руки, стащил с девушки платье, приподнял ее как пушинку и погрузил в воду.

В первый миг Нира растерялась, а потом ей стало тепло и хорошо, как в объятиях матери. В чане было мало места для двоих, потому Джаир крепко прижал Ниру к себе, обхватил ее бедра ногами, и ей пришлось сделать то же самое.

Девушка почувствовала, как в низ живота уперлось что-то твердое и горячее. Она не могла прикрыть потаенный вход в свое тело, в свою женскую суть, да и не собиралась этого делать.

Джаир двинулся вперед. Нире стало больно, и она вздрогнула, но он и не подумал останавливаться. Его похожие на темный дождь волосы щекотали ее кожу, ее нежная грудь терлась об его мускулистое тело, и это было очень приятно.

Джаир занимался любовью долго и страстно, несколько раз переходил грань наслаждения и начинал снова, и Нире чудилось, что они никогда не смогут разъединиться. От резких, сильных движений двух человеческих тел вода проливалась на камни и неистово плескалась, играя отражением солнечных лучей. Девушке казалось, что она потеряла себя, превратилась в некое существо, лишенное мыслей и собственной воли, но это ее не пугало: она доверила и отдала Джаиру и свою душу, и свое тело.

В эти мгновения Нира осознала, что много лет жила подобно засохшему растению, без глотка воды, не понимая, что значит чувствовать полноту жизни, бороться за свои мечты. Бесконечные удары судьбы сделали ее беззащитной и нерешительной, но теперь она была готова заплатить любую цену, лишь бы уберечься от очередного разочарования, лишь бы ей удалось посвятить свою жизнь тому, кто излечит ее от страданий и глубокого душевного одиночества.