Симона Вилар - Коронатор

– Он вовсе не ты… – шепнула Анна, и Филип крепче обнял ее. – Зачем ты отдал меня ему?

– Не говори ничего.

Он накрыл ее одеялом и поцеловал в глаза. Анна тихо засмеялась.

– Я еще не поздравила тебя с приобретением титула. И… – Ее голос дрогнул. – И наследника. Ведь леди Меган уже наверняка родила.

Он ничего не ответил, и Анна спросила:

– У тебя сын или дочь?

– У меня никого нет.

И тогда он поведал ей, как, вернувшись в Нейуорт, узнал, что Меган Майсгрейв, промучившись трое суток, умерла, разрешившись от бремени мертвым мальчиком.

– Она так легко переносила беременность… Кто бы мог подумать?

Анна молчала.

– Знаешь, о чем я думал, стоя в склепе над ее могилой? О том, что ты была права. Меня никто не ждал в Нейуорте. Конечно же, там мои люди – слуги, отряд. Они приняли меня, как хозяина, но я был совершенно одинок. Я потерял интерес даже к стычкам с шотландцами. И тогда я вернулся ко двору.

Анна спрятала лицо у него на груди.

– Мы упустили свой миг, Филип. Но сохранили любовь. – Она посмотрела на него. – А раз так, я многое смогу вынести. Мне достаточно только изредка вот так обнимать тебя.

Филип не мог отвести от нее глаз.

– Ты не боишься греха?

– С тобой – нет.

Она оставалась все той же – упрямой, шальной и горячей. Он узнавал ее непокорность судьбе, силу духа, дерзость.

– Я упустил тебя. Я не заслужил такой любви.

– Ты лучше всех! Никого и никогда я не смогла бы так любить.

Они еще долго шептались в лучах лунного света. Порой, вспоминая ушедшие дни, смеялись. Слушая знакомый мальчишеский смех Анны, Филип коснулся рукой ее щеки.

– Клянусь обедней, но либо здесь недостаточно светло, либо я чего-то не вижу. Где же веснушки, Анна, мои любимые, очаровательные веснушки?

– Увы, – засмеялась Анна. – Исчезли вместе с детством.

– Жаль. Я не встречал девчонки с веснушками красивее тебя. И вообще никого красивее…

Анна насторожилась.

– А Элизабет Вудвиль? Ныне она укрывается в аббатстве Вестминстера, но мне ни разу не довелось ее увидеть. Ведь она очень красивая, верно, Фил?

Он легонько щелкнул ее по носу.

– Когда-то ты меня уже спрашивала о ней. Да, бесспорно, она хороша, но совсем не такая, как ты. Ты словно бесенок и ангел в одном обличье. Даже без своих славных веснушек.

Потом он вспомнил об Оливере.

– Молодой Симел вернулся в Нейуорт. Какой-то кузнец сделал ему приспособление с крюком, он надевает его на обрубок руки и удерживает им щит. А рубит левой. И как рубит! Он говорит, что это ты рассказала ему про какого-то однорукого воина твоего отца.

– Творец небесный! Я ведь все выдумала.

– Иной раз и ложь во благо.

Время шло, и они снова тянулись друг к другу, сливаясь в порыве любви. Физическая близость наполняла их исступлением. Обнимая Филипа, Анна жаждала все новых ощущений, и он дарил ей их. Его сила, его ласки, его страсть давали ее телу почти невыносимую сладость. И все же, возвращаясь к реальности, Анна порой замечала напряженный, странный взгляд Филипа, направленный мимо нее.

– Что с тобой?

Он не отвечал, пряча лицо в ее волосах, отшучивался.

Эта ночь иссякла быстрее, чем им хотелось. Анна и не заметила, как поблек, посерел свет луны в окнах. Слов уже не было. Откуда-то долетел голос ночного сторожа:

– Господь дарует нам новый день! Четвертый час, и да будет ваше утро добрым!

Анна испуганно взглянула на Филипа. Приподнявшись на локте, он улыбнулся ей и сейчас же стремительно встал и начал одеваться. Анна сидела, прижав к груди край одеяла, ее волосы разметались по плечам.

– Филип! Скажи мне, ведь это не в последний раз? Скажи «да», иначе я не смогу более выносить свое одиночество.

Он вдруг кинулся к ней, порывисто обнял.

– Господи Боже мой, Анна! Ты теперь принцесса из дома Ланкастеров, а я воюю с Алой Розой, с твоим отцом. И я не могу поступить иначе. Король Эдуард – мой сюзерен и друг. Я служу ему, потому что я в него верю…

Он не договорил и опустил голову. Анной вдруг овладел страх. Вновь тень войны разлучала их. Девушка уперлась руками в грудь рыцаря и отстранилась.

– Фил, – почти беззвучно проговорила она. – Фил, что ты делал в доме герцога Кларенса?

Майсгрейв молчал.

– Ты оказался здесь, и я видела, как капеллан проводил тебя в покои Джорджа.

Он продолжал молчать, и Анна наконец осознала, что приезд Филипа в Лондон вовсе не случаен. В эти мгновения они чувствовали, как стремительно отдаляются друг от друга, и это было куда страшнее, чем если бы они не встретились совсем.

– Мне пора, – глухо сказал Филип. – Еще до восхода солнца я должен оказаться на корабле, отплывающем в Голландию.

Анна кивнула, не глядя на Филипа.

– Ты всегда был верен долгу. И, наверное, это правильно. Мой слабый ум не в силах всего этого постичь. Долг! Долг! Кругом все только и говорят об этом. Что-то со мной, видимо, не так, я не такая, как все… Ступай, Фил. Мы никогда не умели расставаться по-доброму.

Он хотел обнять ее, но она взглядом остановила его. Филип повернулся и направился к двери. Анна зажала ладонью рот, чтобы не закричать.

Внезапно Филип вернулся.

– Нет, не могу… Я слишком люблю тебя, Анна. И пусть это будет предательством, но одно я знаю так же верно, как то, что живу, – мое чувство к тебе сильнее долга. Год назад я отступил от него, не выдав тебя герцогу Глостеру. И вот…

Горло его сжал спазм, но он все же выговорил:

– У Эдуарда все готово к высадке, и в ближайшие дни он вернется в Англию. Твой отец должен знать, что герцог Кларенс изменник. Он в заговоре с моим королем, и я везу от него письмо Эдуарду…

Потрясенная услышанным, Анна молчала и он продолжал чуть слышно:

– Я предаю своего сюзерена, но делаю это только ради тебя. Ты любишь отца, и я не хочу его гибели.

– Пресвятая Богородица! – выдохнула Анна в испуге. – Но Джордж!.. Отец так верит ему!

– Он предатель, – глухо повторил рыцарь. – Однажды он предал своего брата, теперь предает тестя.

Анна о чем-то размышляла, как будто даже позабыв о Майсгрейве. Потом торопливо накинула рубаху, спрыгнула с ложа и начала быстро одеваться.

– Отец сейчас в замке Понтефракт. Я напишу ему. Ведь он доверил Кларенсу охрану огромного участка побережья! Иуда! Фил, ты не дал им бесчестно и подло разделаться с Делателем Королей, ты спас его, а значит, и меня. Подумай, что будет со мной, если победят Йорки!

Она путалась в кружевах, торопливо застегивая жемчужные запонки на запястьях и вдруг увидела, что Филип уже стоит у двери. Откинув волну волос от лица, Анна посмотрела на него.

Майсгрейв уходил. Они смотрели друг на друга через всю комнату и чувствовали, как между ними разверзается пропасть. Они любили, но волею судеб оказались в разных лагерях. Война Алой и Белой Розы отдаляла их друг от друга. Оба они понимали, что впереди их ждут страшные, непредсказуемые события, и одному Богу известно, как сложатся их судьбы. В стране была готова вспыхнуть новая гражданская война, и уже появились предвестники жестокой междоусобицы: измены, тайные сговоры, подкупы и предательство. Анне и Филипу предстояло стать врагами, им предстояло расстаться без надежды на будущее.