Барбара Картленд - Принц для Золушки

— Но ты не сердишься на Джереми?

— Сержусь ли я на него? — переспросил граф. — Ни в коей мере. Он помог мне разрубить этот узел и избавил от женитьбы на леди Элизабет, а иными словами, спас мне жизнь и счастье. Я сейчас думаю, что бы им подарить на свадьбу. Они по праву заслужили самый дорогой подарок.

— Ты все понял и готов нас простить! — восторженно откликнулась Мариота. — Как же ты добр и великодушен! Как мне повезло, что я тебя встретила!

Граф ничего не ответил и поцеловал ее.

— Но ты не скажешь своей сестре о Джереми? — вновь встревожилась Мариота.

— Конечно, нет, — поспешил успокоить ее граф. — Было бы величайшей ошибкой, моя дорогая, делиться твоей тайной с кем-либо, кроме меня. Полагаю, что Джереми не станет ничего рассказывать своей жене.

— Я поклялась ему, что об этом никто не узнает, — пояснила Мариота. — Но тайна, нависшая надо мной словно грозная тень, могла бы разрушить нашу любовь.

— Отныне между нами нет и не будет никаких тайн, — с притворным гневом проговорил граф. — Я об этом позабочусь. Ты моя, Мариота, и все твои мысли, движения души и даже сны принадлежат мне.

Она чуть заметно улыбнулась, а он в ответ сказал:

— Я всегда презирал ревнивцев, но знаю, что буду тебя бешено ревновать. Такое случается, когда человек влюблен без памяти.

— Тебе не придется меня ревновать, — возразила Мариота. — Ты заполнил для меня весь мир. Небо, море — все это ты один. Для меня немыслимо сознавать, что на свете существует кто-то, кроме тебя.

Глубина ее голоса, интонация и прозвучавшая страсть не могли нс тронуть сердце.

Граф снова поцеловал ее, и она спросила:

— Как мы объясним твоей сестре, почему ты до сих пор не в Мадресфилде? Несомненно, она явится сюда искать тебя.

— Мне кажется, ей сейчас не до нас и она не станет особенно волноваться. Она предпочитает общаться с твоим отцом.

— Папа тоже любит с ней беседовать.

— А моя сестра любит слушать его.

Он намеренно выделил эту фразу, и Мариота удивленно посмотрела на него.

— Неужели… ты полагаешь?.. — начала она.

— Почему бы и нет? — ответил он вопросом на вопрос. — Твой отец очень хорош собой, и, по моим расчетам, ему примерно года сорок три. Ты больше не сможешь заботиться о нем, а моя сестра заменит тебя и станет ему надежной опорой.

— Мне это даже не приходило в голову! — воскликнула Мариота. — Какая же я глупая! Если твои догадки верны, то это просто замечательно. Леди Коддингтон — милейшая женщина, а папа очень одинок и до сих пор не оправился после смерти мамы.

Она негромко вздохнула и добавила:

— Мы все пытались ему помочь, но дети не в силах заменить любящую жену.

— Конечно, нет, — согласился граф. — Если ты будешь любить наших детей сильнее, чем меня, я начну ревновать и буду очень несчастен.

— Я никого не смогу полюбить сильнее, чем тебя. Но когда у нас появятся дети, мы станем еще счастливее.

Она подумала, что во время болезни он часто вел себя, как мальчишка. Мариота представила себе, как держит в руках его сына, требующего внимания и материнской любви.

Граф догадался, о чем она подумала, и сказал:

— Разве можно считать свою жизнь полноценной, если у тебя нет семьи? Скоро в нашем замке зазвучат детские голоса, и, конечно, наши дети будут кататься на моих лошадях и вырастут отличными наездниками.

Мариота улыбнулась.

— Знаешь, моя дорогая, я еще ни разу не видел тебя верхом. Но не будем торопиться. Мы еще успеем насладиться конными прогулками. Поверь, тебя ждет масса других открытий, ведь у нас впереди целая жизнь.

Он взял ее за подбородок, приблизил лицо к своему и сказал:

— Я обещаю, у тебя будет все, что ты только пожелаешь: меха, драгоценности, роскошные наряды — все, что способно подчеркнуть твою красоту.

— Это… конечно, весьма соблазнительно, — прошептала Мариота, — но на самом деле мне нужна только твоя любовь.

Графиня Бэкингем поцеловала отца, пожелав ему спокойной ночи, а затем нежно и тепло попрощалась с мачехой.

Ей по-прежнему не верилось, что в ее жизни произошли столь драматические и прекрасные перемены. Словно добрая фея взмахнула волшебной палочкой и исполнила ее сокровенные желания.

Граф оказался прав. Леди Коддингтон согласилась выйти замуж за ее отца, и, узнав об этом, Мариота пришла в восторг.

— Раньше я полагала, что Джереми займется нашим замком и восстановит его, — сказала она графу. — Но это могло бы смутить и расстроить папу. А Норин все работы по реставрации придутся по вкусу.

— Конечно, — согласился граф. — Кстати, я уже решил предложить Джереми и Элизабет мой особняк в Ньюмаркете, пока они не решат, где будут жить. Убежден, что Джереми первым делом купит себе не дом или что-нибудь столь же необходимое, а породистых лошадей.

— Это точно! — воскликнула Мариота. — Ты так добр и щедр ко всем нам.

— Не преувеличивай, — ответил он. — Когда их медовый месяц закончится, им придется спуститься с небес на землю. Кроме неприятностей и проклятий, встреча с герцогом не сулит им ничего хорошего. Так что пошли Джереми экземпляр «Морнинг пост» и добавь, что тебе надо с ними увидеться. А затем мы объясним им, что случилось, и решим, как быть дальше.

Мариота протянула ему руку.

— Ты все предусмотрел, — сказала она. — У меня гора с плеч свалилась. Больше мне ничего не надо планировать.

— А по-моему, — ответил граф, — ты все спланировала за меня, а потом убедила, что это мои идеи, так же как ты проделывала это с отцом.

Мариота засмеялась и уткнулась щекой в его плечо.

— Как ты догадался, что я всегда внушаю папе, как ему следует поступать?

— Все женщины — обманщицы и интриганки.

Мариота бросила на него беглый взгляд. Не начал ли он в ней сомневаться, испугалась она, но, увидев его улыбку, сказала:

— Я люблю тебя… и обещаю, что никогда не буду пытаться влиять на тебя.

— Вот этого я и боялся! — ответил он, поддразнивая ее.

Но, конечно, граф от начала и до конца продумал свадебную церемонию, и Форды согласились с его предложениями.

Леди Коддингтон не хотела возвращаться в свой лондонский дом, но должна была уступить, как только герцог узнал о побеге дочери. Но граф пришел сестре на выручку, вызвав в Квинз-Форд капеллана из Оксфордшира.

Рано утром тот обвенчал в маленькой церкви лорда Фордкомба и леди Коддингтон, а двумя часами позже графа и Мариоту.

Лорд Фордкомб настоял на своем, не пригласив на венчание даже дочерей.

— Я начинаю новую жизнь, — заявил он, — и во время венчания хочу думать только о Норин.

Линн принялась было возражать, но Мариота, поняв отца, успокоила ее.

Он любил их мать и после ее смерти решил, что жизнь уже никогда не станет прежней.

Он добровольно замуровал себя, погрузившись в работу над книгой, и старался не обращать внимания на происходящее вокруг.