Барбара Картленд - Незабываемый вальс

— Слушаюсь, милорд.

Граф направился в свою комнату. Его камердинер Стивинз приехал раньше, вместе с Барнардом, и уже успел приготовить ванну для хозяина. В отелях Франции эта процедура требовала немалых усилий, и потому граф не преминул похвалить расторопного слугу.

— Надеюсь, поездка не очень утомила вас, милорд, — сказал слуга, помогая графу снять дорожную куртку.

— Неподалеку от Кале на дороге произошло большое столкновение, — ответил граф, — мне как раз посчастливилось проезжать мимо и вывезти оттуда мою племянницу.

Стивинз, который служил у него без малого пятнадцать лет, не сомневался в том, что Батиста не была, да и по возрасту быть не могла племянницей графа. Но граф целиком полагался на сообразительность и такт своего слуги и надеялся, что тот ничем его не выдаст. Стивинз всегда точно знал, чего хочет от него хозяин.

— Какое воистину счастливое совпадение, милорд, — сказал камердинер. — И что же, мисс Батиста поедет с нами до Парижа?

— Да, Стивинз, и там она также останется с нами до тех пор, пока я не смогу отыскать ее близких и не буду уверен в ее дальнейшем будущем.

Он не сомневался, что Стивинз правильно его понял, знает теперь как себя вести, и растолкует слугам в доме виконта де Дижона, что Батиста действительно племянница графа.

Убедить в этом всех в доме виконта было легко. Старшие замужние сестры графа Хоксхеда по большей части жили за городом. Сам виконт ни разу не видел их, хотя и был давнишним другом графа и нередко бывал в его поместье Хок и в лондонском доме.

Граф еще раз укорил себя за безрассудность. Эта уловка в случае разоблачения грозила нежелательными слухами и даже скандалом. Но другого выхода он попросту не видел. Он не мог позволить Батисте ехать в Париж одной, без надежного сопровождения. Она была слишком молода, наивна и красива.

Париж был известен как город развлечений, а это понятие включало в себя многое.

Порок был присущ не только одним кокоткам, любовницам императора да любителям развлечений, каким был и сам граф. Порок был повсюду, он стал неизменным атрибутом жизни французской столицы.

Совершенно исключено, чтобы Батиста ходила одна по улицам, а тем более остановилась в каком-нибудь отеле, где одинокая девушка, несомненно, стала бы легкой добычей какого-нибудь ловеласа.

— Я сам в это ввязался, мне и выпутываться, — решил граф.

Он хорошо понимал, что оставить Батисту на произвол судьбы было равносильно преступлению. Тогда он поступил бы ненамного лучше ее отца.

Двумя часами позже граф в великолепно сшитом вечернем костюме спустился в просторную гостиную. Его ничуть не удивило, что Батисты там еще не было. Она, как и всякая красивая женщина, заставляла себя ждать. Зато в ведерке со льдом уже стояла бутылка превосходного шампанского, и граф налил себе бокал, чтобы хоть как-то скрасить свое ожидание.

Он не мог не признать, что присутствие Батисты заметно оживило его поездку.

Граф был очень энергичным деятельным человеком. Как его тело, так и ум никогда не переставали работать. Поэтому он терпеть не мог утомительных, однообразных путешествий, когда единственным развлечением были размышления да пейзаж за окном кареты. Как многие англичане, он не любил ужинать в одиночестве, особенно в отелях. И даже еда и вино, какие бы они ни были превосходные, не скрасили бы ужина за одноместным столом в ресторане или в совершенно пустой гостиной.

Так что сегодня граф с нетерпением ждал ужина в обществе Батисты и, как она просила, собирался рассказать ей о лошадях. Девушка сама представлялась графу предметом, достойным изучения.

Дверь с противоположной стороны гостиной приоткрылась.

— Вы уже здесь, милорд? — раздался из-за двери девичий голосок.

— Да, — ответил граф.

— Тогда затаите дыхание. Сейчас я появлюсь!

Граф улыбнулся и замер в ожидании.

В комнату торжественно вошла Батиста. Она по-театральному раскинула руки и застыла, наслаждаясь его вниманием. Девушка медленно повернулась вокруг себя. Сзади на платье вздымался модный пышный турнюр. Батиста вопрошающе смотрела на графа.

— Взгляните же! — не выдержала она. — Вы заметили, что я выгляжу по-другому? Пожалуйста, скажите… Ну как, по-вашему, я хороша?

«Хороша? Это слабо сказано», — подумал граф.

Он знал, что наряды, подобные белому платью, купленному Барнардом, еще не появились в провинциальных городках Англии. Оно, хоть и не могло сравниться с изящными туалетами парижанок, все же отличалось французским шармом. Платье было сшито по последней моде: фалды, перехваченные сзади большим шелковым бантом, волнами падали вниз, а тугой кружевной лиф открывал нежные девичьи плечи. В этом платье Батиста показалась графу сущим ангелом, и только восторженное сияние голубых глаз и счастливая улыбка выдавали в ней прекрасную, но земную женщину.

— У меня никогда раньше не было… такого платья, — прошептала она. — Как мне отблагодарить вас?

— А я как раз собирался поблагодарить вас, — ответил граф, — за то, что своим обществом вы скрасили мое путешествие. Вы исключительно интересная особа.

Батиста недоверчиво взглянула на него:

— Вы и вправду так считаете?

— Я не стал бы говорить неправду, это не в моих правилах, — заверил он. — А сейчас позвольте предложить вам шампанского.

— Мне даже нечем вас отблагодарить, — сокрушалась Батиста. — Мне так неловко… Вы столько сделали для меня.

Она помолчала и добавила:

— Я, должно быть, стою вам уйму денег, милорд.

— Большинство женщин так или иначе разоряют мужчин, — пошутил граф.

— Думаю, что, будь я вашей любовницей, вы бы истратили гораздо больше.

— Я не позволю своей племяннице говорить подобные вещи! — сказал граф.

Батиста притихла, пытаясь понять, действительно ли граф рассержен. Но, увидев, что он только пугает ее, она кротко сказала:

— Я не думаю, что вы очень уж похожи на дядю.

— Ошибаетесь, — возразил граф. — У меня уже есть племянники и племянницы.

— А ваши племянницы такие же хорошенькие, как я? — кокетливо спросила Батиста. Нарядное платье совершенно преобразило ее, придало ей уверенности в себе.

— Пожалуй, что будут, когда вырастут, — ответил граф. — Самой старшей моей племяннице, насколько я помню, сейчас должно быть лет восемь.

— Значит, я единственная в своем роде, — удовлетворенно произнесла Батиста, — и хочу ею остаться. Вот что я подумала, когда примеряла эти чудесные платья…

Тут она осеклась и испуганно взглянула на него:

— Ничего, что я попросила два платья… Мне ведь нужно иметь что-нибудь на смену… Верно?

— Так вы купили два? — уточнил граф.

Батиста кивнула с виноватым видом.

— Простите, что я пожадничала… Но ведь мое старое платье порвалось и…