Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая

К началу лета цены на муку, сахар и чай снова поднялись. Кларри все чаще использовала для приготовления обедов консервированную пищу, а вместо кофе и какао — их заменители. Бизнес Дэниела Мильнера пришел в упадок, поскольку после того, как его цены выросли до небес, количество клиентов резко сократилось, а лошади и фургоны были реквизированы для армейских нужд. Число работников «Чайной компании Тайнсайда» значительно уменьшилось, потому что многие из них были призваны в армию. В конце 1916 года мистер Мильнер обратился в судебные инстанции, с тем чтобы освободить Джека от воинской повинности, мотивируя это тем, что без него предприятие потерпит крах. Его просьба была удовлетворена. Накануне Рождества, в один из редких визитов Кларри застала свою сестру в слезах. Олив плакала от радости.

— Теперь я могу спокойно спать, зная, что Джека освободили от армии. Мне плевать, что это эгоистично. Я не такая, как ты, Кларри. Я никогда не справилась бы с проблемами в одиночку.

Свои собственные проблемы Кларри оставила при себе, огорчаясь той пропасти, которая пролегла между ними. В эти дни между ней и сестрой было так мало общего, что они даже не знали, о чем говорить друг с другом. Собравшись уходить, Кларри увидела в глазах Олив облегчение. Она не получила приглашения прийти к ним на Рождество — Олив торопливо объяснила ей, что они встретят его у матери Джека. Кларри скрыла обиду и решила не навязываться.

Свое первое Рождество без Герберта и Уилла она пережила благодаря Лекси и ее сестрам, которые устроили для нее праздник, пригласив также Айну с семьей. Они совместными усилиями накрыли праздничный стол и, вручив друг другу маленькие подарки, стали распевать песни, а младшая дочь Айны играла на губной гармошке. Все это было совершенно не похоже на вечеринки в изысканных гостиных Саммерхилла или Танкервилля, но ничто иное сейчас не смогло бы приободрить Кларри лучше.

По мере того как ухудшались их дела, Кларри и Лекси закрыли дополнительные залы для собраний в смежном здании и сдали их внаем рабочим оружейных заводов. В ту весну умерла Лили, и Джейред закрыл «Вишневую», не имея больше желания ею заниматься. Его бизнес пришел в упадок, после того как правительство ограничило часы продажи спиртного и алкоголь становилось все труднее достать. Однажды Джейред пришел в чайную пообедать. Кларри радушно его приняла. Смущаясь, он протянул ей обернутый тканью футляр.

— Я нашел это на дне шкафа Лили, — сказал Джейред. — Мне очень жаль. Надеюсь, она не испортилась.

Внутри оказалась старая скрипка Олив, та, что когда-то принадлежала их отцу.

— Так, значит, Лили не продала ее?! — воскликнула Кларри. — Все это время она держала скрипку у себя? Зачем же она это сделала?

Джейред пожал плечами.

— Она завидовала вам, девочки. Хотела иметь что-то из того, что было у вас. Я думаю, ваш уход к Стокам был последней каплей. После этого Лили стала еще невыносимее. Но, клянусь, я ничего не знал о скрипке.

— Не волнуйтесь, все это давно уже в прошлом. В море и не такое случается, как говорил мой отец.

— Кстати, о море, — вздохнул Джейред. — Харрисона призвали служить на флот. Они уже скребут по сусекам.

Кларри подумала, что скрипка возродит былые теплые отношения между ней и Олив, но сестра почти не проявила интереса к неожиданно найденному инструменту. Она давно уже оставила занятия музыкой. Все ее внимание было занято тревогами о том, что «Чайная компания Тайнсайда» потерпит крах и Джек останется без работы или, что еще хуже, будет призван в армию. Его мать считала Джорджа слишком шумным и больше времени проводила с сыном Томаса и Энни. Здоровье Джейн оказалось таким же слабым, как и у Олив в детстве, девочка также была подвержена приступам астмы.

— Приводи их в чайную, и мы позаботимся о Джордже, — предложила Кларри, но Олив так этого и не сделала.

Джейред приходил в чайную два-три раза в неделю, иногда просто чтобы посидеть, дожидаясь очереди почитать газету, выпить чаю и побеседовать с другими посетителями. Революция в России и затишье на восточном фронте вызвали прилив воодушевления у членов Лейбористской партии. Все лето они обсуждали вероятность того, что за этим последует окончание войны, но боям во Франции не было видно конца, как и прошлым летом.

На работе Кларри старалась быть настолько веселой, насколько могла, но в глубине души она всегда ощущала тяжесть из-за беспокойства о том, что Уилла отправят на западный фронт. Когда от него приходило долгожданное письмо или открытка, она испытывала пьянящую радость. Но это чувство быстро улетучивалось — Уилл был в порядке, когда писал письмо, но где он сейчас? Ее снова охватывало беспокойство.

«Угадайте, что со мной произошло, — написал он ей однажды. — На прошлой неделе я был послан в штаб с донесением и встретил там человека, который знал Вас в Индии! Это был полковник Харри Уилсон. Он настоящий ветеран. Таких нечасто встретишь. В те времена, когда Вы с ним познакомились, он был в младшем офицерском чине. Харри говорил, что Вы тепло принимали его в Белгури. Эта тема всплыла удивительным образом. Он сказал, что у него есть друг из тех краев, откуда я родом, — Уэсли Робсон. Харри был поражен, узнав, что я с ним знаком! Полковник Уилсон сказал, что Уэсли тоже призван в армию, так что, возможно, скоро он у нас тут появится. Полковник просил передать привет Вам и Вашей сестре. Он много расспрашивал об Олив, интересовался, по-прежнему ли она рисует. Мир тесен, правда?»

Прочтя это письмо, Кларри затрепетала, словно прошлое дотронулось до нее своими призрачными пальцами. Харри Уилсон! Она вспомнила детскую влюбленность Олив в рыжеволосого офицера, рыбалку, во время которой ее сестра рисовала. В тот день между Уэсли и ее отцом произошел яростный спор, после которого усилилось пагубное пристрастие Джона к спиртному и наркотикам. Как причудливо переплелись их судьбы. Война тасовала людей, как колоду карт, и даже баловень судьбы Уэсли вырван из привычных комфортных условий и брошен в самое пекло. Кларри подумала: Генриэтта — теперь, наверное, уже его жена — беспокоится о нем, сидя в каком-нибудь лондонском особняке.

Кларри размышляла о том, нужно ли ей поехать к Олив и показать письмо или этого делать не стоит. Может быть, сестра посмеется над теми давними событиями, а возможно, рассердится напоминанию о Белгури. Олив никогда не говорила об их прошлом в присутствии Джека и его родных, как будто стыдилась того чуждого, непонятного им образа жизни, который когда-то вела. Кларри еще не успела решить, как ей поступить, когда в чайной появился Джек.

Он смущенно топтался у двери.

— Что-то случилось с Олив? — спросила Кларри испуганно. — С детьми все в порядке?