Джейн Остен - Разум и чувства

Элинор промолчала в ответ.

– Это было бы просто замечательно, – не унимался брат, – даже забавно, если Фанни вдруг получила бы нового брата, а я – сестру в одно и то же время! Пожалуй, это просто чудесно!

– А что, мистер Феррарс женился? – спросила Элинор, заканчивая разговор.

– Не то, чтобы точно решено, но, похоже, что так и будет. У него самая замечательная мать. Миссис Феррарс – очень решительная женщина, заявила, что отдаст ему тысячу фунтов годового дохода, если его выбор ее удовлетворит. Леди зовут «Благородная» мисс Мортон, она единственная дочь лорда Мортона, с тридцатью тысячами фунтов годового дохода. Замечательный союз для двух сторон, и я не сомневаюсь, что скоро он состоится. Тысяча фунтов в год – достаточно большая сумма для матери, чтоб больше не вмешиваться в дела сына, но у миссис Феррарс очень честолюбивые планы. Могу предоставить вам и другой пример широты ее взглядов. Однажды, когда мы только что приехали в Лондон, поверьте, что деньги не были в достатке тогда у нас, она вручила Фанни чек на две сотни фунтов! И это было очень приятно, поэтому мы живем «на широкую ногу» здесь.

Он помолчал, дожидаясь ее восхищения добродетельностью миссис Феррарс, но она спокойна ответила.

– Ваши расходы как в городе, так и дома должны быть разумными, но ваш доход и так не мал.

– Не такой уж и большой, могу сказать. Я не собираюсь жаловаться, но вместе с тем, он на удивление маловат, но, я надеюсь, со временем все же увеличится. Соседство с имением Норланд-Коммон, граница которого сейчас приблизилась к нашей, очень сокращает доходы. И я тоже сделал небольшую покупку полгода назад. Приобрел ферму Ист-Кингхам, вы знаете ее, там когда-то жил старый Гибсон. Земля была полностью неинтересна для меня со всех точек зрения, но так глубоко вклинилась в мои владения, что я почувствовал, что должен ее купить. Я не мог позволить ей попасть в чужие руки! Мужчина должен платить за свои убеждения! И эти убеждения стоили мне кучи денег.

– Вы считаете, что заплатили за нее больше, чем она действительно стоила, вы так думаете?

– Нет, почему же. Я так не думаю. Я вынужден был сразу же продать ее, на следующий день, и за еще большую сумму. Но я не воспользовался полученными деньгами, так как цены на акции упали, и если б мой банкир не имел под рукой этой необходимой суммы, вынужден был бы продать часть ценных бумаг с большими убытками.

Элинор смогла только улыбнуться.

– Следующие большие расходы я понес, когда приехал в Норланд. Ваш покойный отец, как вы помните, завещал все имущество имения Станхилл (и достаточно лакомый кусок!) вашей матери, в связи с чем, нам пришлось приобретать много столовой и домашней утвари, посуды и прочего, что б заполнить пустые места в доме. Вы можете себе представить, после всех этих расходов, как не богаты мы теперь, и как велико было проявление доброты миссис Феррарс.

– Естественно, – сказала Элинор, – в соответствии с ее широтой взглядов и свободой поведения, я думаю, вам легко жить с такой тещей.

– Через год или два наше финансовое положение наладится, я думаю, – сказал он серьезно, – но сейчас, все равно, очень много других дел и расходов. Еще даже не заложили для Фанни оранжерею, и нет плана цветника.

– А где будет оранжерея?

– Сразу же за домом. Старые ореховые деревья все повалились, и теперь там есть место. Это будет райский уголок, заметный со всех точек парка, и цветник как раз рядом. Будет хорошо! Мы уже выкорчевали весь терновник, который разросся там.

Элинор промолчала и была рада, что Марианна этого не слышит, так как она обязательно расстроилась бы, узнав, что у дома в Норланде спилили ее любимые старые деревья, с такими прекрасными, причудливо изогнутыми ветвями.

Рассказав о своей непреодолимой бедности и пообещав купить сестрам по паре сережек в магазине Грейса, но только в следующий раз, Джон вспомнил о миссис Дженнингс, которой был представлен накануне.

– Она кажется почтенной и влиятельной особой. Всё говорит о ее высоком статусе в Лондоне: и особняк, и стиль жизни и годовой доход. Это очень славное знакомство не только дает нужные связи, но может принести и материальные плоды. Ее приглашение в Лондон говорит лишь об одном, вы понравились этой влиятельной леди. Впрочем, возможно, как и всё семейство Дэшвудов… А когда она умрет, может быть и вы не будете забыты. Она должна много оставить после себя…

– Я об этом даже думать не хочу, вся ее собственность по праву перейдет к ее детям и внукам.

– Но трудно предположить, что она тратит весь свой доход. Наверняка кое-что откладывает про запас и накопила уже предостаточно.

– А не думаешь ли, что более правильно будет оставить это собственным дочерям, чем нам?

– Ее дочери обе удачно вышли замуж, и я не думаю, что она должна о них и впредь беспокоиться. Раз она принимает такое участие в вашей судьбе, то почему бы ей не позаботиться и о вашем будущем, выделив малую толику из своего состояния, которой вам не стоит брезговать. Ничего не может быть более доброго с ее стороны, чем оставить вам кое-что, кроме заботы.

– Но, она на такое даже не намекала! Право, брат, ты очень заботишься о нашем состоянии, но зашел слишком далеко.

– Ну, почему же, – он тут же подумал о себе самом, – раз люди имеют так мало. Да, моя дорогая Элинор, а что случилось с Марианной? Она выглядит не так хорошо, бледна, и очень похудела?

– Последнее время ее нервная система подвергалась некоторым испытаниям.

– Ах, как жаль. В ее возрасте любая болезнь может привести к потере здоровья. Она так мало цвела! Была такая прекрасная девочка в сентябре, каких я когда-либо видел, что могла сразить наповал. Что-то было в ее красоте, что нравится мужчинам. Помню, Фанни сказала о ней, что она скоро выскочит замуж и удачней, чем ты. Совсем не потому, что она хотела задеть тебя, просто это ее поразило. Она ошиблась, как видно. Я теперь сомневаюсь, что Марианна сможет выйти замуж за человека с доходом в пять или шесть сотен фунтов в год, и я очень расстроюсь, если ты не сможешь сделать лучше. Делафорт! Я плохо знаю это место, моя дорогая Элинор, но я бы очень хотел узнать больше о нем. И я думаю, ты будешь рада видеть нас с Фанни среди своих частых визитеров!

Элинор постаралась объяснить ему как могла, что нет никакой надежды на то, что она выйдет за полковника Брэндона. Но брат думал не столько о счастье сестры, сколько о себе и решил сделать всё возможное, чтобы поближе познакомиться с этим джентльменом и способствовать его женитьбе. Теперь он действительно почувствовал, что не сделал для сестер ничего такого, о чем узнали бы другие, оценили его заботу, рассказали бы полковнику Брэндону, и что могло отразиться в завещании миссис Дженнингс. Было ясно, что он все это уже упустил.