Анна Бартон - Дерзкая и желанная

– Как ваша нога? Что случилось с вашими костылями?

Джеймс фыркнул.

– Отличный вопрос, дядя. Ей следовало бы…

– Я решила использовать их на дрова, – прервала его Оливия. – И моя нога уже гораздо лучше, благодарю вас.

– Рад это слышать. Негоже невесте идти по церковному проходу на костылях, если можно обойтись без этого.

– Согласна, – сказала она, радуясь, что нашла союзника в дяде Джеймса. – А как вы себя чувствуете?

Он отмахнулся от ее вопроса рукой с шишковатыми пальцами.

– Быстро устаю. Да и чего еще ждать человеку в моем возрасте? Но я буду в церкви в день вашей с Джеймсом свадьбы. Не пропущу ни за что.

– Рада это слышать.

Джеймс продемонстрировал букет полевых цветов, которые Оливия собрала по дороге к коттеджу.

– Дядя, это от Оливии. Пойду гляну, удастся ли мне найти для них вазу.

– Ступай, только не бери африканскую глиняную, она пятнадцатого века и с трещинами. О, и не используй греческую с изображением Орфея. Кошки уже разбили парную ей.

Джеймс закатил глаза и отправился в заднюю часть коттеджа.

– Что-нибудь найду.

– Отлично, – провозгласил Хэмфри, провожая его взглядом. – Теперь мы можем поговорить свободно. Я должен взглянуть на это кольцо. Можно? – Он протянул руку.

– Конечно. Это ваше право.

Он усмехнулся.

– Оно мне без надобности, и вы нашли его.

Оливия попыталась стянуть кольцо, но оно не сдвинулось с места.

– Должно быть, палец распух, – проговорила Оливия извиняющимся тоном.

– Неважно, дайте мне вашу руку.

Она встала перед ним и протянула руку, чувствуя себя довольно неловко, когда он схватил лупу со стола и стал разглядывать кольцо.

– Оно очень простое.

– Но прекрасное в своей простоте. – Оливия ощутила потребность защитить подарок.

– О, вполне. – Хэмфри не сводил глаз с золотого ободка. – Оно имеет легкий скос по краям. Есть какая-нибудь гравировка?

Оливия нахмурилась. Она не снимала кольцо с того дня, как они нашли его почти неделю назад.

– Не знаю. Возможно, есть что-то внутри.

Брови старика приподнялись на морщинистом лбу.

– Я удивлен, что Джеймс не проверил.

– Кстати, о Джеймсе. – Оливия бросила взгляд в сторону двери. – Я знаю, что он унаследовал свою любовь к старине и археологии от вас. Можно задать вам вопрос личного характера?

Хэмфри отложил лупу и сплел пальцы.

– Конечно, моя дорогая. Спрашивайте.

– Вам когда-нибудь приходилось участвовать в большой археологической экспедиции?

– Нет. – Его морщинистое лицо приняло тоскливое выражение. – Я хотел, разумеется. Жаждал испытать приключения, восторг открытия тайн прошлого.

– Что помешало вам поехать?

– Обязанности удерживали меня здесь много лет. А потом уже здоровье не позволяло. Поэтому приходится довольствоваться книгами и рассказами других людей об их открытиях. Я жалею, что не поехал, когда был молодым и здоровым, но это ведь не трагедия. – Вот только страдальческое выражение лица опровергало его слова.

Оливия подозревала нечто подобное, и все равно сердце ее упало.

– Джеймс собирается отказаться от своего места в экспедиции. А я не хочу, чтоб он отказывался. Это его мечта и единственная в жизни возможность. Он должен поехать в Египет.

– С вашей стороны великодушно давать ему свое благословение и поддержку, но это ему решать, ехать или нет. – Он сложил пальцы домиком и задумчиво покачал головой. – Да, трудный ему предстоит выбор, не позавидуешь.

– А как это все будет? Это очень опасно?

– Возможно. Места, куда он едет, далеко от цивилизованных британских берегов. Предыдущие группы страдали от нехватки пищи и воды, болезней и ужасных роящихся насекомых. – Должно быть, Хэмфри заметил вспыхнувшую в ее глазах тревогу, потому что быстро добавил: – Но команда Джеймса будет хорошо подготовлена и он отнюдь не типичный изнеженный англичанин, так что в состоянии защититься от всех и вся.

Ну хоть какое-то утешение.

– Вы поможете мне? – Она импульсивно сжала руку Хэмфри. – Поговорите с ним? Убедите поехать? Я же вижу, как вы грустите, что у вас не было такой возможности, и не хочу, чтобы и он вот так же грустил. Не хочу, чтоб он лишился такого редкого шанса из-за меня.

– Юная леди, если я чему и научился за свои семьдесят с лишком лет, так это что логике не равняться с любовью.

Оливия покачала головой.

– Я не думаю, что любовь – часть этого уравнения. Джеймс говорил вам, что мой брат вынуждает нас пожениться?

Старик выгнул седую бровь.

– Это не имеет значения.

О, еще как имеет. Для нее по крайней мере.

– У него не было выбора.

– У нас всегда есть выбор, моя дорогая.

– Да, – задумчиво проговорила Оливия, – всегда. – И, глядя в добрые глаза Хэмфри, добавила: – Пожалуйста, пообещайте мне, что, как бы там ни было, порекомендуете ему поехать. Я знаю, что в глубине души он очень этого хочет. Это его давнишняя мечта.

Хэмфри открыл рот, чтобы ответить, но тут в комнату вошел Джеймс.

– Ну вот. – Он гордо продемонстрировал цветы, которые всунул в кувшин. Вода капала с боков, и несколько цветочных стеблей согнулись под необычным углом. Джеймс оглядел комнату в поисках плоской чистой поверхности, на которую можно было бы водрузить букет.

– Поставить на каминную полку? – Оливия взяла цветы и немножко расправила их, прежде чем примостить кувшин там, где до него не доберутся кошки. Она надеялась, Хэмфри понимает, что продолжение разговора о поездке нежелательно в присутствии Джеймса.

– Леди Оливия, должен поздравить вас с отличными набросками. У меня такое чувство, будто я сам побывал там. Такое идиллическое местечко, верно?

Оливия почувствовала, как шею и лицо заливает румянец, и молча кивнула. Они с Джеймсом и в самом деле нашли его идиллическим.

– Сегодня поедете туда? – полюбопытствовал Хэмфри.

Джеймс сверкнул быстрой, многозначительной улыбкой.

– Там нас ждет еще столько открытий.

О небо! Если она надеется убедить Джеймса покинуть ее, ей надо перестать проводить с ним так много времени.

– Вообще-то мне надо вернуться в гостиницу. Я ужасно запустила свою корреспонденцию. – И это была истинная правда.

– Давай я провожу, – предложил Джеймс.

– Это ни к чему. Оставайся и наслаждайся дядиным обществом. – Повернувшись к Хэмфри, она сказала: – Спасибо, что поделились со мной своей мудростью, сэр. Легко понять, почему вы у Джеймса любимый дядюшка.

– А мне легко понять, почему Джеймс выбрал вас себе в жены, – отозвался Хэмфри, сделав легкое ударение на слове «выбрал».

– Буду с нетерпением ждать следующей встречи. – Оливия взяла его руку и с нежностью пожала.

Но когда она хотела убрать руку, он на удивление твердо стиснул ее пальцы, удержав. Глаза его как-то остекленели, а рот слегка приоткрылся, как в оцепенении.