Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“

— Я ѣду въ замокъ Прекруа, къ г-жѣ Бетюнъ.

— Къ г-жѣ Бетюнъ, это великолѣпно! Прекруа даже гораздо ближе отсюда, чѣмъ башня С.-Сильверъ, куда я затѣмъ отправлюсь.

Молодая дѣвушка вскрикнула отъ удивленія.

— Вы живете въ башнѣ Сенъ-Сильверъ?

— Конечно, сударыня… Въ качествѣ владѣльца. Могу я васъ спросить, почему это васъ такъ удивляетъ?

— Удивляетъ, о! совсѣмъ нѣтъ!… Но два дня тому назадъ я издали любовалась этимъ страннымъ жилищемъ, о которомъ мнѣ говорилъ Клодъ Бетюнъ.

Мишель взялъ велосипедъ и быстрымъ движеніемъ перевелъ его черезъ порогъ часовни, затѣмъ повернулся къ молоденькой иностранкѣ.

— О, — воскликнула она, — я не ошиблась, вы похожи на рыцаря! Осанка ли вашей головы, или форма вашей бороды — я не знаю… но, право, поразительно.

— Я буду этимъ очень польщенъ, если это сходство не перепугаетъ васъ,- отвѣтилъ, смѣясь, молодой человѣкъ. — Итакъ, мы отправляемся?

Черезъ двадцать минутъ они достигли дороги. Мишель велъ машину, скользившую съ трудомъ по размякшей землѣ, повсюду изборожденной колеями; положивъ руку на другой конецъ руля, иностранка шла подлѣ него твердымъ и мѣрнымъ шагомъ.

— Я не ожидалъ, чтобы г-жа Бетюнъ пріѣхала въ Ривайеръ раньше первыхъ дней будущаго мѣсяца, — замѣтилъ Треморъ, чтобы сказать что-нибудь.

— Прекруа временно поступаетъ въ распоряженіе рабочихъ, а такъ какъ г-жа Бетюнъ разсчитываетъ отсутствовать все лѣто, она сочла полезнымъ лично присмотрѣть за предполагаемой перестройкой.

— Она такъ необыкновенно дѣятельна. Настоящая американка, не правда ли? Но мнѣ кажется, что работы въ Прекруа лишаютъ ее отчасти удовольствія заниматься своими гостями.

Этотъ намекъ вызвалъ пожатіе плечъ.

— Вы дѣлаете это замѣчаніе потому, что встрѣтили меня одну, между тѣмъ въ этомъ нѣтъ ничего особеннаго. Г-жа Бетюнъ, какъ вы только что выразились, настоящая американка. Такъ какъ она не могла сегодня сама оставить замокъ и пойти оказать необходимую помощь одной изъ находящихся подъ ея покровительствомъ женщинъ, — матери крестьянина, живущаго у опушки лѣса, — она меня просила ее замѣнить въ этой обязанности. Путь былъ довольно длинный, я взяла свой велосипедъ и вотъ… если понадобится, я сдѣлаю завтра то же самое. Я не была бы никогда въ состояніи выносить унизительную зависимость вашихъ молоденькихъ француженокъ.

— Да, но тогда… — возразилъ робко Мишель.

Веселый смѣхъ прервалъ его фразу.

— Тогда не слѣдовало бояться ни рыцаря, ни темноты, я въ этомъ сознаюсь.

Оставивъ лѣсъ за собой, Мишель и его спутница шли вдоль свѣжевспаханныхъ полей, простиравшихся, насколько можно было видѣть, по обѣимъ сторонамъ дороги и издававшихъ въ вечернемъ воздухѣ хорошій и здоровый запахъ сырой земли. Вдали огни Ривайера пронизывали свѣтомъ почти черную ночь. Отъ времени до времени шаги крестьянина, обутаго въ деревянные башмаки, или скрипъ тяжело нагруженнаго воза нарушали деревенскую тишину, затѣмъ, крестьянинъ проходилъ, бросая машинально привѣтствіе, силуэтъ тряской упряжки прорѣзалъ мало-по-малу и какъ бы частями свѣтлый лучъ, бросаемый фонаремъ велосипеда, и всякій шумъ незамѣтно удалялся, теряясь во тьмѣ.

— Если бы я васъ не встрѣтила, — заявила откровенно молодая дѣвушка, — я умерла бы отъ страха; завтра нашли бы въ часовнѣ мой трупъ.

— И легенда, такъ вамъ понравившаяся, увеличилась бы новымъ эпизодомъ. Стали бы разсказывать, что, очарованный вашимъ именемъ и не будучи въ состояніи васъ потерять, добрый рыцарь унесъ васъ въ лучшій міръ. Такъ создаются всякія легенды.

— Я ихъ люблю, когда онѣ такъ же интересны, какъ эта. А башня Сенъ-Сильверъ не имѣетъ своей легенды?

— Нѣтъ, — отвѣтилъ Мишель довольно сухо, самъ не зная почему.

На нѣсколько минутъ разговоръ смолкъ.

Мишель оставилъ эту дорогу и взялъ прямую, ведущую вокругъ деревни къ замку Прекруа, тонкія башенки котораго были уже замѣтны надъ деревьями парка.

Наконецъ молодой человѣкъ попробовалъ начать вновь банальный разговоръ.

— Г-нъ Бетюнъ также въ Ривайерѣ?

— Нѣтъ, — возразила спокойно иностранка, не замѣтившая только что рѣзкаго отвѣта своего импровизированного покровителя, — г-нъ Бетюнъ совсѣмъ не любитъ деревни.

— А дѣти?

— Модъ и Клара здѣсь, но Клодъ остался съ отцомъ въ Парижѣ изъ-за лицея.

— Клодъ — это одинъ изъ моихъ большихъ друзей!

— Также и одинъ изъ моихъ. Мы съ нимъ въ перепискѣ. Какой добрый мальчикъ! Такой смѣшной, задира; да! это что-то невѣроятное, какой задира!

— Въ самомъ дѣлѣ? Неужели Клодъ позволяетъ себѣ иной разъ васъ поддразнивать, мадемуазель?

— O, dear me! дразнитъ ли онъ меня?! — воскликнула молодая дѣвушка, находя, вѣроятно, французскія выраженія слишкомъ холодными, чтобы высказать свое убѣжденіе.

— И вы его не браните?

— Браню ли я его? Но Клодъ такой же, какъ я; онъ не признаетъ ничьего авторитета.

— Какъ, вы до такой степени анархистка?

— Конечно.

— Вы не признаете никакого авторитета?

— Никакого, — отвѣтила откровенно удивительная молодая особа; затѣмъ она добавила, смѣясь:

— Въ данный моментъ, впрочемъ, въ видѣ исключенія, я принуждена признавать авторитетъ воспитательницы Бетюновъ.

Комическое восклицаніе ужаса вырвалось у Мишеля.

— Миссъ Сарра, не такъ ли? Старая американка, невозможной худобы, непозволительно некрасивая и романтичная при всемъ этомъ. Я ее видѣлъ въ Прекруа въ прошломъ году; такъ какъ я пожалѣлъ ея одиночество и разговаривалъ иногда съ ней, меня обвиняли въ ухаживаніи за ней. Бѣдное созданіе, кажется, у нея невозможный характеръ.

Новый жемчужный каскадъ смѣха разсыпался во тьмѣ.

— Невозможно лучше описать воспитательницу Бетюновъ, — одобрила велосипедистка. — Можетъ быть, вы немного преувеличиваете ея худобу, ея безобразіе и ея старость, но что касается того, что у нея невозможный характеръ и что съ ней тяжело жить… это вѣрно, я вамъ за это отвѣчаю… Сознаюсь, все-таки, что мы съ ней живемъ довольно согласно.

— Поздравляю васъ съ этимъ.

Въ эту минуту Мишель остановился у рѣшетки замка Прекруа. Онъ сильно позвонилъ и, повернувшись къ молодой дѣвушкѣ, сказалъ:

— Вотъ мы у цѣли, сударыня; вы меня извините, что я не провожу васъ до самаго замка: мнѣ было бы очень совѣстно представиться въ такомъ видѣ. Г-жа Бетюнъ извинитъ меня, если я отложу свой визитъ до болѣе удобнаго времени. Смѣю я васъ просить передать ей самое искреннее почтеніе Мишеля Тремора?

Еще разъ молодой человѣкъ испыталъ любопытство узнать, какое имя написала въ часовнѣ рыцаря странная заморская дѣвушка, этотъ еще неизвѣстный ему образчикъ изъ коллекціи чирикающихъ и прыгающихъ соотечественницъ г-жи Бетюнъ, которыми она, дитя свободной Пенсильваніи, любила себя окружать; но не замѣчая ни малѣйшаго расположенія довѣрить ему это имя и относясь до конца съ уваженіемъ къ своей оригинальной маленькой спутницѣ, Мишель не позволилъ себѣ задать этотъ вопросъ.