Хелен Диксон - Хозяин Стоунгрейв-Холл

– Но я не принадлежу к вашему кругу. Мы не подходим друг другу.

– Правда? – Лоуренс обнял ее за тонкую талию, привлекая к себе. Этот нежный жест ясно доказывал, что он придерживается иного мнения. – Виктория, выходите за меня замуж. Окажите мне честь.

Виктория смотрела на него. По сверкавшим глазам видела, что он говорит серьезно, и резко вздохнула. Все так неожиданно, она не готова к этому, застигнута врасплох. Конечно же должен пройти период ухаживаний, время, когда люди лучше узнают друг друга, переживают волнующее ожидание. Если пойти ему навстречу, не капитулирует ли она слишком опрометчиво? И все же тот поцелуй напрашивался, ждать больше нельзя. Виктории хотелось продолжить игру, хотя и сожалела о том, что придется обойтись без периода ухаживаний. Выйдя замуж за Лоуренса, она сразу избавила бы мать от забот за свое будущее. Разум отказывался слишком глубоко вникать в точную природу чувств, которые она испытывала к Лоуренсу. Она не верила, что сумеет разобраться в них, хотя, несомненно, любила его. Виктория всегда тепло реагировала на его близость и явно была небезразлична к нему. Лоуренс желал, но не любил ее, это она знала. Его чувств достаточно, чтобы заполучить ее в жены, глупо притворяться, будто ей это не нравится, учитывая собственное отношение к нему.

Виктория посмотрела на его губы, заглянула в глаза, и ее страхи улеглись. Глаза Лоуренса улыбались. Пока они будут смотреть на нее, ей ничего не страшно до конца жизни, а до этого еще долго. Выйти замуж за него – все равно что войти в замок с толстыми надежными стенами, куда никому другому не суждено проникнуть. Правда, в сознании кружились разрозненные мысли, пока Виктория не обрела уверенность. И тогда она взяла руку Лоуренса:

– Да.

На ее глазах выступили слезы. Лоуренс обнял ее и снова поцеловал с такой нежностью, что она обомлела. Он вдруг стал озабоченным, как тогда, когда перевез мать Виктории в свой дом, распространил свою гостеприимность на ее дочь, смешил ее, обучал верховой езде. Правда, сейчас в нем обнаружилась тонкая особенность, обеспечившая безусловный успех, его жадные губы не отстранились, а продолжали целовать. Виктория не могла устоять перед ним.

Он прервал поцелуй, ее лицо зарделось, она обеими руками отбросила мокрые волосы со лба. Дождь не переставал. Впервые Лоуренс заметил, что ей не совсем уютно, и накрыл ее голову капюшоном плаща.

– Значит, все решено, – тихо произнесла Виктория.

– Похоже на то. Мы идем к алтарю.

– Когда? Я ведь еще ношу траур.

– Осталось полгода. – Лоуренс нахмурился. – Вы действительно хотите подождать? Сомневаюсь, чтобы вашей матери это пришлось бы по вкусу.

– Думаю, не пришлось бы. Но свадьба должна пройти тихо.

– Тогда не будем больше ждать. А теперь пора возвращаться, а то вы простудитесь и помрете.

– Как, по-вашему, поступит Натан? Он не одобрит наш брак.

Лицо Лоуренса стало угрюмым. Он был готов говорить открыто и честно о любой стороне своей жизни, однако упорное желание Натана скрыть то, что его связывало с Викторией, все еще беспокоило.

– Это нам предстоит узнать.

Натану надо сообщить и как можно скорее, иначе Виктории покажется, будто ему безразлично мнение Натана. А ему не все равно. Лоуренс ей никогда ничего не скажет, но подобное намерение вселяло в него дурные предчувствия.

Виктория опустилась на колени возле речки, сложила руки пригоршней, зачерпнула воду и стала пить, увидела свое отражение, заметила, что ее глаза потемнели от тревоги, она не могла поверить, что станет женой Лоуренса. Виктория твердила себе, что он не сделал бы ей предложение, если бы не хотел жениться. Она доверяла ему. Но вдруг ощутила мучительную боль, как от какого-то смутного предчувствия. Виктория закрыла глаза, твердя, что это всего лишь волнение от возвращения Лоуренса, испугалась и вздрогнула при мысли, что сделала неверный выбор. Она очутилась в чужом доме среди людей не из своего круга, и ноющая боль сомнения вытеснила трезвый разум. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, убеждая себя, что всего лишь удивлена предложением Лоуренса и не способна мыслить трезво, но от этого в ее сознании возникали трещины, которые было нечем заполнить.

Когда Виктория встала, на платье появились влажные пятна, а с подбородка струилась вода. Лоуренс улыбнулся и смахнул с него капли влаги. Виктория отмахнулась от тревог и рассмеялась, в душе все еще жила память о его поцелуе. Оба запрыгнули на лошадей и натянули поводья, животные, поднимая брызги, устремились вверх по берегу через пустошь.

Лоуренс был вполне доволен тем, какой оборот приняли события, лишь дивился тому, как быстро Виктория сдала оборонительные рубежи. Точно необъезженная лошадь, стала смирной от прикосновения его руки. Это не пустяковое достижение, ибо Лоуренс знал, насколько сдержанно Виктория относилась к нему, однако пошла навстречу его намерениям. Даже сейчас он чувствовал ее беззащитность и затрепетал, видя, как она доверяет ему, тогда как он сомневался, может ли доверять самому себе.

Виктория – это новый мир, сокровищница множества тайн и неведомых удовольствий, очаровательное сочетание женщины и ребенка. Она способна обсуждать разные темы с математической точностью, но сразу краснела, стоило только ему пристально взглянуть на нее. Упряма, как мул, высокомерна, когда это выгодно, иногда серьезна и непроницаема, а временами напоминает маленькую девочку. Во время верховых прогулок Виктория испытывала его терпение, пуская лошадь галопом и заставляя догонять ее. Начинала смеяться, когда в голове появлялась какая-то тайная мысль. Иногда вела себя наивно, Лоуренсу казалось, будто она шутит. Но он тут же вспоминал, сколько ей лет. За считаные минуты она могла сделать его счастливым или довести до белого каления. Но когда он завоевал ее доверие, она стала отвечать на его поцелуи, что поразило обоих. Она полностью очаровала Лоуренса. Он уверял себя, что лучше девушки не найти.

В эти безмятежные дни Виктория готовилась к свадьбе и радовалась, как птичка на рассвете. Она твердила, что постарается преодолеть сомнения и опасения, а когда смотрела на него, страхи действительно притуплялись. Тогда она чувствовала лишь искреннюю и безграничную любовь.

– Я чувствую себя, как гость в собственном доме, – смеясь, выговаривал Лоуренс Диане за два дня до свадьбы, пока оба ждали, когда к ним придут Виктория и тетя Либби.

По предложению тетушки Лоуренс переехал в Грейндж, где намеревался провести оставшиеся до свадьбы три дня. Он милостиво согласился на такое предложение, ведь репутация Виктории могла пострадать, а местному обществу уже стало известно, что она выходит за него замуж. В обособленном обществе любая сплетня тут же подхватывалась и наполнялась драматическими намеками. Брак лорда Рокфорда с Викторией Льюис не стал исключением. Виктория готовилась к грядущему событию, не обращая внимания на то, что над ней сгущаются тучи сплетен и домыслов.