Луиза Аллен - От разорения к роскоши

– Скоро сюда доставят лошадей, – сообщил Уилл, когда оба наговорились вдоволь.

– Уилкинс, их будет целых пятнадцать, – добавила Джулия. – Нам понадобятся новые загоны и конюшни. Новые работники…

– Я распорядился, чтобы работников привезли вместе с лошадьми, – тут же поправил жену Уилл. – Я также подумал о конюшнях. Уилкинс, где, по-вашему, должны находиться эти загоны?

– К западу от тех, которыми мы располагаем, – опередила Джулия управляющего. – Я уже все обдумала. Мы можем перевести крупный рогатый скот в Мейдей-Филд и Крофт-Эйке и…

– У нас нет полей с такими именами.

– Уже есть. Я купила ферму Ходжсона, когда в прошлом году умер старый Джем Ходжсон, – пояснила Джулия так, будто приобретение крупной фермы такая же простая вещь, как покупка новой шляпки. – Его сын занялся строительным делом, и ему срочно понадобились деньги. Так что нам удалось договориться о приемлемой цене. Я распорядилась привести дом фермы в порядок и сдала его в аренду. Я поручила одному городскому жителю по имени Морис Лавердей разбить парк на десяти акрах. Все это приносит хороший доход, к тому же в придачу мы получили заливные луга.

Уилл давно положил глаз на эту ферму, а старик Ходжсон ни за что не хотел с ней расставаться. И вот его жена спокойно приобрела все это по дешевке, а дом фермы приносит доход, о чем он до появления Джулии даже не думал.

– Должно быть, у вас совсем не оставалось времени, раз вы взвалили на себя столько дел, – заметил Уилл и одарил Джулию притворной улыбкой, чувствуя нечто похожее на зависть. – Я вернулся, вы можете отдохнуть и заняться привычными делами.

– Но ведь это и есть мои привычные дела, – ответила Джулия с не менее деланой улыбкой. – Именно такие дела мне доставляют удовольствие. – Только попытайтесь лишить меня любимого дела. Посмотрим, как у вас это получится , говорили ее зеленые глаза, встречаясь с его твердым как кремень взглядом.

За все эти годы на чужбине лишь одно придавало ему силы жить. Уилл всей душой любил Кингс-Эйке и никому не собирался уступать бразды правления имением.

Его жене следует заниматься другими делами. Женскими делами. Джулии нужен мужчина в постели и отпрыски в детской комнате. Уилл уже знал, что с огромным удовольствием займется и тем и другим.

Уилл остался недовольным присутствием и поведением Джулии во время встречи с управляющим. Он также был недоволен тем, что она, не стесняясь, высказывала свои мысли, когда после второго завтрака из фермы прибыл мистер Говард. Стало очевидно, что Уилла раздражает почтение, которое оба джентльмена выказывали, слушая ее мнение. Уилл сообщил Джулии с улыбкой и холодным взглядом, что завтра во время встречи со стряпчим мистером Берроузом ее присутствие не понадобится.

Уилл ничего не говорил, но Джулия догадалась, что он считает ее неослабевающий интерес к имению обременительным. Ее настоящее место, по его мнению, в спальне, гостиной. Командовать же Джулия может лишь слугами дома.

«Я была регентом, пока король находился в изгнании, – мрачно улыбаясь, подумала Джулия в тот вечер. – Государством управляли хорошо, но теперь королева должна заняться рукоделием и предоставить серьезные дела мужчинам».

Однако королевствам требуются наследники – именно этого желали мужья, будь они королями Англии или деревенскими кузнецами. Джулия невидящим взором смотрела в зеркало на туалетном столике. Горничная положила вечернее платье, которое отгладила, и сказала:

– Простите, миледи, с вами все в порядке?

– Что? О да. Со мной все в порядке, Ненси. – Джулия снова стала увлажнять лицо розовым молочком. Она настойчиво применяла это безотказное средство для выведения веснушек и загара, больше движимая надеждой, чем уверенностью, что ее коже удастся обрести бледный цвет, бывший тогда в моде. Конечно, самое надежное средство – шляпа с широкими полями, которую надо носить постоянно, или еще лучше, как часто, вздыхая, твердила ей тетя Делия, не выходить днем на улицу, как полагается леди.

Если Уилл добьется своей цели, Джулия скоро станет бледнее лилии. И начнет чахнуть, как лилия, от скуки. Она пыталась не думать о том, что может снова забеременеть. Казалось весьма вероятным, что это произойдет очень скоро, если муж явится к ней в спальню. Как-никак Джулия ведь забеременела, лишь один раз переспав с Джонатаном.

Джулия выронила пробку, неловко пытаясь закупорить флакон. Ненси опустилась на колени и стала искать ее под туалетным столиком. Джулия тогда проклинала все – она пришла в ужас, когда поняла, что изменения в ее теле произошли не из-за страха и отчаяния, и обрадовалась, догадавшись, что носит ребенка в своем чреве. Но она с ужасом поняла, что придется сделать, если родится мальчик.

Но несмотря на то, что этот меч висел над ней, она испытывала огромный восторг и любовь. Если бы родилась девочка, не пришлось бы никому говорить об этом, ибо тогда ребенок не смог бы оспорить права Генри на наследство. Даже если бы родился мальчик, Джулия что-нибудь придумала бы, чтобы перед ним открылось счастливое будущее.

Но пока Джулия тревожилась и строила планы, ей не приходило в голову, что можно потерять ребенка. Теперь она думала о предстоящих беременностях. А что, если с ней что-то произошло? Что, если она не сможет родить ребенка? Раньше подобные мысли ее не беспокоили, ибо она решила остаться вдовой до конца своих дней, посвятить себя сельскому хозяйству, а после того, как имение перей дет в руки Генри, купить участок земли. Но теперь она уже не вдова.

– Миледи, этот лосьон творит чудеса. – Ненси сидела на корточках, держа пробку в руке, и с удовольствием смотрела на Джулию. – Клянусь, ваша кожа уже стала чуточку бледнее.

– Ненси, боюсь, я побледнела из-за того, что у меня немного разболелась голова. Уверена, мне станет лучше, когда я выпью вина и пообедаю.

Когда был зашнурован корсет, надето платье, убраны в прическу волосы, ее щеки чуть порозовели и веснушки уже не выделялись, словно точки на белой бумаге.

Стоял теплый вечер, Джулия накинула на плечи самую легкую шаль, взяла большой веер и спустилась в гостиную. «Наступил мой первый вечер в роли замужней женщины», – подумала она, когда дворецкий открыл перед ней дверь. Она увидела Уилла, тот стоял у высокого окна, которое открыли, чтобы впустить вечерний воздух.

Он оделся так же торжественно, как и она. Джулия с восторгом смотрела на шелковые вечерние бриджи, полосатые чулки и фрак, которые он, должно быть, купил в Лондоне по пути домой, и жилет из шелка янтарного цвета, подчеркивавший цвет его глаз и гармонировавший с камнем в булавке галстука на его шейном платке. Если глядеть на мужа беспристрастно, подумала Джулия, придется признать, что у него прекрасная фигура. Но разве можно смотреть на него беспристрастно – вот в чем вопрос. «Честно признаться, из этого ничего не получится», – твердила она про себя.