Мэри Бэлоу - Сети соблазна

– Ах, – удивилась Мэдлин, – так вальс уже начался? Я не заметила.

Поклонившись, Джеймс протянул ей руку. Она приняла ее. Но прежде чем увести ее, он обратился к Карлу Бисли.

– На вашем месте, Бисли, – сказал он, – я бы не попадался мне на глаза до конца вечера. И держите руки подальше от моей жены до конца дней своих, если вы понимаете, что для вас благо.

Улыбка Карла стала шире. Он ответил Джеймсу насмешливым полупоклоном.

Молча они вошли в дом и поднялись до середины лестницы. Мэдлин держалась очень прямо. Подбородок у нее был вздернут.

– Мы войдем в зал вместе и будем танцевать оставшуюся часть вальса, – проговорил он, не глядя на нее. – И до конца вечера извольте улыбаться. Я займусь вами дома, когда мы окажемся наедине в наших комнатах.

– Вы мной займетесь? – отозвалась она, при этом голос у нее был такой же ледяной, как и у него. – Как же вы можете, Джеймс, полагать, что я стану танцевать до конца вечера, если надо мной будет висеть подобная угроза? У меня коленки стучат друг о друга от ужаса.

Они были уже наверху, напротив открытых дверей в зал. Музыка звучала громко и весело. Он бросил взгляд на Мэдлин. Лицо ее горело от оживления, и она улыбалась ослепительной улыбкой.

Когда он закружил ее в вальсе, она не переставая улыбалась, устремив взгляд куда-то за его плечо.

Через два часа, оказавшись снова в карете рядом с мужем, Мэдлин смогла освободиться от своей улыбки. Но она не пожелала ослабить решительность, заставлявшую ее в бальном зале герцога Питерли держать спину прямо, а подбородок – высоко.

Ехали они молча.

«Вот ты и повеселилась, – думала она устало, поднимаясь по лестнице и входя в свою туалетную комнату впереди Джеймса. – Трудновато веселиться, когда тебе сообщают, что у твоего мужа роман с бывшей любовницей, матерью его ребенка».

Да, трудновато. Она опустилась на табурет перед туалетным столиком и велела горничной снять с себя бриллианты и расчесать локоны.

«А также когда этот самый муж обнаруживает, что тебя утешает твой друг, и слышать, как муж угрожает этому другу и обещает заняться тобой…» Без сомнения, всю вину за испорченный вечер можно полностью возложить на ее плечи.

Испорченный вечер! Она расхохоталась бы, не стой у нее за спиной горничная, которая расстегивала крючки платья. Скорее уж испорченное замужество. Если еще оставалось что-то, что можно было испортить. Испорченная жизнь.

Когда она умылась, надела ночную сорочку и отпустила до утра горничную, ей захотелось удалиться в свою спальню, в которой она никогда не спала, и лечь там. Но Джеймс наверняка пришел бы туда. Это так же бесспорно, как то, что Земля вертится. А ей не хотелось, чтобы он неверно истолковал ее поступок и решил, что она трусит встретиться с ним лицом к лицу. Она предпочла выйти в коридор, а не проходить через его туалетную комнату в их общую спальню.

Она не думала, что он придет туда быстрее ее. Она еще не приготовилась к стычке. Но Джеймс стоял у окна, спиной к ней. Она поплотнее затворила за собой дверь.

– Итак, – сказала Мэдлин, – вот и я, Джеймс.

– Не смейте превращать все в шутку, – отозвался он, отворачиваясь от окна и глядя на нее такими глазами, что у нее мелькнула мысль: пожалуй, насчет коленок она была не так уж далека от истины. – Сколько времени это продолжается, Мэдлин?

– Вы имеете в виду мой роман с Карлом Бисли? – спросила она, поднимая подбородок и сверкая глазами. – Что именно вас интересует, Джеймс? Сколько времени я знаю его? Кажется, я поведала вам о своей первой встрече с ним. Сколько времени я ускользаю из дома, чтобы тайком повидаться с ним? Не знаю в точности. Кажется, это началось еще до Рождества. Сколько времени я состою в его любовницах? И этого я не помню наверняка. Вероятно, это началось вскоре после Рождества.

Она замолчала и улыбнулась, хотя на самом деле ее охватил ужас. Лицо его побелело так, что глаза по контрасту казались еще более темными и дикими. Несколькими шагами он пересек комнату и подошел к ней.

– Что вы рассказываете тут? – прошептал он так, что она чуть не окаменела от страха. – Что вы тут рассказываете, Мэдлин?

– Вы, кажется, недовольны. Прошу прощения. Я решила, что вы хотите узнать именно об этом. Вы ведь не поверили бы мне, если бы я сказала, что между нами ничего не было, не так ли? Я всегда стремлюсь угодить своему мужу.

Он схватил ее руку так, что ей стало больно, и рывком притянул к себе, так что голова ее запрокинулась. Это было больно.

– Не шутите со мной! – вскричал он. – Вы играете с огнем. Это опасно. Разве вы забыли, что вышли замуж за дьявола? Я хочу знать, что происходит между вами и Бисли.

– Это мой друг, – ответила она. – Я с ним разговариваю. Я ему доверяюсь. Больше мне не с кем поговорить. – Шею у нее заломило.

– У вас есть муж. – Он говорил сквозь стиснутые зубы. – Разве я не велел вам держаться от Карла Бисли подальше?

– Велели, – кивнула она. – Но я сама выбираю себе друзей, Джеймс. А если вы в претензии на мое непослушание, тогда я скажу вот что. Возможно, я и послушалась бы вас, если бы уважала. Или если бы вы мне нравились. Или если бы я вас любила. А так я ничего вам не должна.

Он отступил на шаг, хотя по-прежнему больно сжимал ее руки. Она могла теперь поднять голову, которая, как ей казалось, вот-вот отвалится.

– Мне нужно знать правду, – настаивал он. – Хватит шутить, насмешничать и вести себя вызывающе. Вы с Бисли любовники?

Мэдлин улыбнулась.

– А что вы сделаете, если я отвечу «да»? – спросила она. – С презрением отвергнете меня? Побьете? Разведетесь? Говорите же, Джеймс. Я должна знать, что последует за моим ответом.

И тут она ухватилась за лацканы его халата, потому что он встряхнул ее с такой силой, что она потеряла равновесие.

– Отвечайте! – приказал он. – Вы спали с Бисли?

Она припала к нему; голова у нее кружилась, она задыхалась.

– Нет, – ответила она, – пока еще мы не наставили вам рога, Джеймс. Пока. Но я подумываю сделать это. Мне тоже нужен любовник. И мне нет надобности быть особенно разборчивой. Вряд ли я смогу сделать худший выбор, чем уже сделала, верно?

– Ей-богу, Мэдлин, – не выдержал он, снова рывком притянув ее к себе так, что ее руки оказались прижаты к его груди, – у вас злой язык.

Она мотала головой из стороны в сторону, пытаясь уклониться от его губ, прижавшихся к ее губам. Когда он обхватил рукой ее голову, Мэдлин обмякла в его объятиях. Он выпрямился.

– Я хочу уйти в свою спальню, – сказала Мэдлин. – Если вы возьмете меня сегодня ночью, это будет насилие. Полагаю, муж не может изнасиловать свою собственную жену, да? Конечно, я ваша собственность, с которой вы можете делать что заблагорассудится. Но в глубине души вы будете знать, что изнасиловали меня, Джеймс. Я ненавижу вас и презираю за то, что вы со мной сделали.