Сара Ларк - Лазурные берега

— О каком количестве наследников ты мечтаешь? — хитро спросила она, когда насчитала четыре комнаты для детей и гостей и еще одну небольшую комнатку для слуг, которая находилась в самом конце дома и в случае необходимости могла быть использована в качестве дополнительной спальни.

Виктор пожал плечами.

— Я буду рад всем малышам, которых ты мне подаришь, — ласково сказал он. — Но сначала я думал о комнатах для гостей. По крайней мере, первоначально подразумевалось, что наш дом должен служить городским особняком всей семье Дюфрен. Таким образом, мне пришлось спроектировать комнаты для моих родителей и братьев. Однако сейчас я вижу: не похоже, что нам слишком часто будут оказывать такую честь. Жером, по крайней мере, в ужасе от нашего «примитивного» жилища, а мои родители его вообще еще не видели. В любом случае я предполагаю, что все они и в дальнейшем будут предпочитать гостеприимство губернатора и других лиц из высшего общества этого города, чем останавливаться у нас. Это так или иначе будет приводить к недоразумениям. Если я правильно понял Жерома, наша семья хотела иметь резиденцию в столице главным образом для того, чтобы устраивать здесь балы и приемы. А тут это никак не получится…

Деирдре покачала головой.

— Для этого у нас все равно не хватило бы слуг, — заметила она.

Виктор сдержанно улыбнулся.

— Если мои родители приедут со всем своим двором-государством, слуг у тебя будет в избытке, — объяснил он. — Для постройки дома мой отец прислал сюда несколько дюжин негров. К счастью, архитектор, который занимался проектом, в конце концов встал на мою сторону. У его жены были тяжелые роды, а я успешно принял у нее близнецов. После этого архитектор признал, что врачебный кабинет важнее, чем бальный зал.

— А когда я познакомлюсь с твоими родителями? — спросила Деирдре, теперь уже почти испуганно. — И что мы можем сделать для того, чтобы они чувствовали себя у нас как дома? Конечно, будет не очень хорошо, если мы сразу же начнем спорить с ними.

Виктор убрал у нее со лба прядь волос, выбившуюся из прически — простого, небрежно завязанного узла.

— Дорогая, мадам и мсье Жак Дюфрен не будут подвергать себя тяготам поездки только для того, чтобы познакомиться со своей невесткой. Они не просят аудиенции, Деирдре, в лучшем случае они ею удостаивают. Думаю, что в следующую субботу мы сами поедем к ним. Плантация моих родителей находится внутри страны, как я тебе уже говорил, милях в пятнадцати на юго-восток. На карете мы доберемся туда за четыре часа.

— Мы могли бы поехать туда и верхом, — предложила Деирдре. Верхом на лошади можно было передвигаться намного быстрее, а она всегда считала длительные поездки в карете скучными.

— А наш багаж? — жеманно произнес Виктор и сделал вид, будто вытягивает платок из кармана, чтобы поднести его к носу и губам. — Поскольку ты — одна из Дюфренов, ты должна быть оснащена соответственно своему общественному положению! Ты же не хочешь запаковать свои одежды в седельные сумки, словно… словно погонщица скота?

Деирдре все еще смеялась, когда они спускались по деревянной лестнице.

Жером Дюфрен попрощался с братом и его женой на следующий же день и отправился в обратный путь на плантацию своих родителей. Роскошную карету для важных господ, кучера в ливрее и своего запуганного личного лакея Бенуа он забрал с собой.

Деирдре едва заметила это — она была занята распаковыванием дорожных сундуков, доставленных из порта. Транспортная фирма принадлежала свободным мулатам, как с удивлением отметила молодая женщина. В Сан-Доминго было гораздо больше свободных цветных людей, чем на Ямайке, и они могли зарабатывать на хлеб честным трудом.

— Но только на скромных должностях, — уточнил Виктор, когда Деирдре заговорила с ним об этом. — Быть свободным не значит быть равным белым людям. Я, например, не могу лечить чернокожих и мулатов здесь, у себя дома, потому что тогда возмутятся мои белые пациенты. А вызовов на дом большинство чернокожих не могут себе позволить. Нет также школ для их детей, никакой правовой зашиты, если кто-то их обидит… А что касается жандармерии… Этот город — не рай для свободных чернокожих, Деирдре. Наоборот, в том, что касается питания и одежды, зачастую рабам выпадает лучшая доля.

В любом случае, кажется, это было справедливо по отношению к слугам молодой семьи Дюфрен. Амали, Ленни и Нафия поселились в отведенных им комнатах и были очень довольны. В доме рядом с конюшней места было больше, чем в хижинах рабов на плантации. Повариха Сабина уже завела огород и радовалась, как ребенок, когда Виктор разрешил ей продавать излишки. Жак Дюфрен, очевидно, по данному вопросу занимал более строгую позицию.

— Мой отец не любит, когда pacotilleurs [17] Пакотильеры, торговцы мелкими дешевыми товарами вразнос ( фр. ). шляются по плантации, — объяснил Виктор. — Это так называемые «летучие торговцы» — свободные чернокожие, которые продают рабам разные мелочи: дешевые украшения и другое барахло. Чтобы рабы на плантации Новый Бриссак не поддались искушению, им вообще запрещено иметь деньги.

— Не понимаю, — удивилась Деирдре. — Ведь другие плантаторы это разрешают…

На Ямайке не было ничего подобного, но ведь там у рабов не было времени на то, чтобы торговать. Большинство плантаторов требовали выполнять работу каждый день, от восхода до заката. Только один день, на Рождество, у рабов был выходной. А вот Амали и Ленни, наоборот, в первую же неделю смогли порадоваться выходному дню. Католическое население Сан-Доминго праздновало день какого-то святого, о котором ни чернокожие супруги, ни Деирдре никогда не слышали. В любом случае это был официальный праздник, который согласно закону должны были отмечать как господа, так и слуги.

— Отец считает, что пакотильеры сеют недовольство, — сказал Виктор. — Они ведь разносят не только товары, но и новости. Рабам в Сан-Доминго запрещено собираться вместе, если они принадлежат разным хозяевам. Это делается для того, чтобы предупредить восстание. Таким образом, новости и слухи распространяются только через пакотильеров , которые моему отцу представляются бунтовщиками и подстрекателями. — Виктор улыбнулся. Он явно был другого мнения. — Ну, да ты с ним еще познакомишься. Он за каждым кустом видит марона с остро заточенным мачете, у которого в голове только одно: подбить его послушных рабов на восстание.

— А разве здесь вообще есть мароны?

Деирдре знала, что количество прячущихся в горах на Ямайке свободных чернокожих резко уменьшилось, как только губернатор разрешил давать рабам отпускные грамоты. Прежде каждый чернокожий, который решался выбраться в населенный пункт, подвергался опасности снова попасть в рабство. В конце концов, официально свободных цветных не существовало. Таким образом, люди вынуждены были жить на нелегальном положении, тогда как позже, с настоящими или поддельными грамотами об освобождении от рабства, они могли влиться в общество. В Сан-Доминго, однако, с самого начала были свободные чернокожие. Откуда же тут взяться маронам?