Диана Хэвиланд - Наперекор стихии

— Твой возлюбленный все еще в нашей камере и останется там, пока не скажет то, что мы хотим знать. У него не так уж и много времени: генерал Фурье не очень терпеливый человек.

Слабая надежда шевельнулась в сердце Селены.

— Отведите меня, пожалуйста, к генералу… капитан Жиро. Позвольте поговорить с ним.

— Селена, не надо! — запротестовал Рошфор. — Ты не понимаешь, что делаешь!

— Заткни свою пасть, — прикрикнул Жиро на лейтенанта и, обратившись к Селене, вновь взял вежливый тон. — Я передам вашу просьбу генералу.

Менее чем через час он вновь появился и кивнул Селене:

— Пойдемте, мадам. — Рошфор попытался вмешаться, но Жиро прикрикнул на него. — Девочка пойдет со мной. Если в конце концов у нее хватило ума предпочесть эту вонючую камеру квартире генерала — это ее дело.

Он повел Селену по длинному коридору. Мятежники глазели на нее, раздевая вожделенными взглядами, при этом грязно посмеиваясь. Но девушка едва замечала их ухмылки: из-за двери послышался рев затравленного зверя. Это был голос Крейга. Голос, обжигающий сердце, сознание. На мгновение наступила пауза, и новый, еще более жуткий крик наполнил все вокруг, сменяясь болезненным стоном. Ноги девушки ослабли, и Жиро поддерживал ее, пока они, поднявшись по лестнице, сквозь бесчисленные коридоры не добрались до кабинета генерала. Перед его дверью Жиро остановился, постучал. После чего открыл ее и буквально втащил Селену в комнату.

Вскочив, Фурье сузил свои желтые глазки.

— Что ты с ней сделал? — заорал он.

— Ничего, мой генерал. Просто она услышала внизу вопли своего американца.

— Он сказал вам что-нибудь?

— Нет. Но обязательно скажет.

— Уж последи за этим, и постарайтесь побыстрее. Пока их основной отряд не прихлопнул нас. Поскольку ты оказался настолько глуп, что позволил ему избавиться от своих бумаг, то лично отвечаешь за прочистку его памяти. А теперь убирайся!

Дверь за Жиро закрылась, а генерал Фурье взял девушку за руку и провел к широкому дивану.

В комнате громоздились трофеи бесчисленных грабежей: на диване валялись шелковые подушки, перед ним стоял резной стол. У дальней стены висели слегка раздвинутые шелковые занавески, демонстрируя альков с широкой кроватью.

Наполнив из стоящего на столе графина два стакана вином, хозяин протянул один из них своей пленнице.

— Мой предшественник держал превосходный винный погреб. Выпейте. Чуть позже мы пообедаем. Я распорядился запечь ягненка… — Он самодовольно улыбнулся. — Удивляюсь, как долго вы не принимали моего приглашения.

— Я пришла сюда просить вас… Умолять… отпустить Крейга. Во имя человечности…

— Человечности? Мой отец, два моих брата и я были против Луи Наполеона, когда он занял французский трон. Мы оставались сторонниками Второй республики, вся наша семья. Я один избежал репрессии со стороны этого… этого убогого выскочки. А отца и братьев отправили на корабле на каторгу в Кайену… ад земной.

— Но это не имеет отношения к Крейгу. Он американец. Журналист.

— И вы тоже журналистка, не так ли? Я нашел в вашем саквояже записи… К счастью для вас, они не имеют военной ценности.

— А если бы имели?

Генерал глотнул вина и поставил стакан на стол.

— Тогда, возможно, не было бы необходимости причинять месье Лейтимеру столько неудобств. Он доверял вам, мадам? Рассказал что-нибудь о результатах разведки?

— Если бы рассказал, думаете, я бы продолжала молчать? Я люблю его и собираюсь стать его женой.

— Что? В самом деле? Когда мы закончим его допрос, он станет бесполезен для любой женщины.

Стакан выпал из ее рук, глаза с ужасом застыли.

— Отпустите его… Вы должны… — Заметив, что никакие просьбы не пронимают этого человека, Селена пригрозила: — Крейг Лейтимер — гражданин Соединенных Штатов. Он работает на Джеймса Беннета, очень влиятельного человека. Вы уже ввязались в войну с Францией. Хотите того же самого с Америкой? — От безысходности она говорила смело, ее фиолетовые глаза вызывающе поблескивали. — Правительство Соединенных Штатов вторглось уже на побережье. Они послали флот, чтобы истребить берберийских пиратов.

— Вы замечательная женщина, мадам, — ответил на все это Фурье. — Хорошенькая, горячая, умная. Удивительное сочетание. Но не обманывайте себя. В настоящее время Штаты никуда не пошлют корабли. Их флот законсервирован блокадой Севера. Мистер Линкольн не желает посылать войска даже в Мексику, чтобы выгнать оттуда французов.

Вся запальчивость девушки улетучилась в один миг. Так как не было сомнения в правоте генерала.

— Не стоит грустить, — посоветовал Фурье. — Забудем Лейтимера. Думайте о своем собственном будущем.

— Мое будущее с ним…

— Вы заблуждаетесь, мадам. Даже если он заговорит, я не отпущу вас к нему. Вы останетесь со мной.

Он схватил ее, но ей удалось вырваться.

— Не будь дурой! Ты здесь останешься до тех пор, пока мне будет приятно держать тебя возле себя.

— Вы не можете меня заставить!

— Еще как могу. И сделаю это! Хотя предпочел бы, чтобы ты согласилась добровольно.

— Я не хочу… я не могу…

Схватив ее, он грубо прижал Селену к себе, ловя своим ртом ее мягкие губы. Свободной рукой Селена оцарапала ему лицо.

— Огненная женщина, — услышала она в ответ и увидела, как через все его лицо проступают багровые полосы. — Тигрица! — схватив ее руки, он с такой силой завернул их ей за спину, что девушка вскрикнула от боли. Фурье отпустил ее. — Прости меня, Селена. Я чаще имел дело с вялыми тюремщицами и невежественными крестьянками.

Оказавшись на ней, вожделеющий генерал начал стягивать с нее одежду, разорвав блузку, сорочку, мусоля мокрым ртом ее обнаженные груди. Когда Селена еще раз попыталась вырваться, Фурье больно скрутил ее волосы. Пожирая ее похотливым взглядом, он задрал ей юбку. Когда же он вошел в нее, странное состояние окутало Селену. Она больше не боролась с насильником, но и отвечать ему не могла. Какое-то бесчувственное оцепенение овладело ею.

Сжимая бедра, впиваясь стальными пальцами в ее безвольное тело, разгоряченный Фурье вновь и вновь погружался в равнодушное, бесчувственное тело женщины. Отвращение, ужас, беспомощная ярость… Это было изнасилование не только тела, но и души.

Покрывшись испариной, хрипло дыша, Фурье наконец отвалился.

— Тебе нужно многому научиться, — сделал он вывод, приподнимаясь на одной руке. — Но я научу тебя. Ты еще ответишь мне. И еще будешь благодарить за мою ласку. Ты отдашь мне весь огонь и душу, которые прячешь в себе.

— А если я не смогу?

— Тогда я пропущу через тебя своих солдат. Жиро и другие удовлетворят свои желания.

Селена оказалась в каком-то бесконечном кошмаре, где время потеряло значение. Удерживаемая в квартире Фурье, она вновь и вновь вынуждена была его ублажать. И он насиловал ее, взбешенный недостатком пыла в своей любовнице.