Георг Борн - Султан и его гарем

Сади, как и многие, думал, что все возможно для таинственной Маски.

– Бери Рецию, твою жену, и беги! – продолжала Золотая Маска. – Тебе грозит опасность!

– Я должен бежать? Теперь?

– В этот же час, Сади-паша! Завтра будет уже поздно!

– Это было бы трусостью и дало бы повод к подозрению, что я злоупотреблял доверенной мне властью! – ответил Сади. – Благодарю за твое предостережение, таинственный человек, но я не могу последовать твоему совету. Это бегство дало бы оружие в руки моих врагов.

– Ангел-губитель султана близок к своей цели!

– Кому даешь ты это ужасное имя?

– Тому, кто называл себя главой ислама, Мансуру-эфенди, – отвечала Золотая Маска. – Берегись его и тех, кто помогает его планам! Еще есть время! Еще ты можешь спастись и спасти Рецию!

С этими словами таинственная Маска исчезла во мраке, прежде чем Сади успел опомниться от изумления.

В задумчивости вернулся Сади в свой кабинет. «Не должен ли он последовать совету Маски? – думал он. – Но вместе с тем это бегство послужило бы к его обвинению. Только преступник бежит перед судом! Да и к чему бежать? Разве он не исполнял честно свой долг? Ему нечего опасаться самого строгого судьи! Нет! Надо твердо и мужественно встретить опасность! Но султан? Ведь Золотая Маска сказала, что ангел-губитель султана близок к своей цели? Что значат эти слова? Может быть, Абдул-Азису грозит опасность, которую еще есть время отвратить? Тогда моя обязанность предупредить его».

Сади хотел уже приказать заложить экипаж и ехать тотчас же, не теряя ни минуты, в Беглербег, как вдруг в кабинет вбежали несколько слуг с бледными, испуганными лицами и бросились на колени перед великим визирем, дрожа от страха.

– Что случилось? Что вас так испугало? – спросил Сади.

Но все объяснилось прежде, чем испуганные слуги успели выговорить слово. Дверь отворилась, и на пороге показался комендант Константинополя Редиф-паша в сопровождении нескольких высших офицеров.

– Что это значит? – спросил его Сади с тем замечательным спокойствием и хладнокровием, которые составляли отличительную черту его характера.

– Я должен арестовать тебя, Сади-паша! – отвечал Редиф.

– Кто приказал тебе это?

– Министры!

– Великий визирь выше министров! И в этот час я еще великий визирь! – сказал повелительно Сади. – Где письменный приказ, я хочу видеть его!

Редиф-паша вынул сложенную бумагу и подал ее Сади-паше.

– Мидхат, Гуссейн, Мехмед-Рушди, Халиль. А! И ты, Рашид! Ахмед Кайзерли… – читал Сади. – Тут недостает главной особы! – сказал он, обращаясь к Редифу-паше. – Здесь нет подписи Мансура-эфенди! Неужели эти люди в самом деле думают, что я покорюсь их безумному решению, комендант? – спросил Сади.

– Я должен напомнить тебе, Сади-паша, – отвечал Редиф, – что твой дворец занят войсками, и если ты не последуешь за мной добровольно в башню Сераскириата, то я принужден буду прибегнуть к силе!

– А! Значит, заговор министров! Гассан! Гассан! Как ты был прав!

В эту минуту на пороге кабинета появилась Реция, до которой уже успела дойти страшная весть.

С ужасом и отчаянием бросилась она в объятия Сади.

– Успокойся, моя дорогая! – шепнул он ей. – Мужайся! Я скоро к тебе возвращусь!

– Ты оставляешь меня?

– Я хочу, насколько от меня зависит, предупредить пролитие крови. Я не боюсь суда и со спокойной совестью буду ожидать рассмотрения моих поступков. Будущее покажет, могут ли сказать то же те, которые подписали это повеление от имени народа! Я готов за тобой следовать, комендант. Передаю тебе мою саблю, которую обнажал только на защиту отечества. Прощай, моя дорогая! Да защитит тебя Аллах до моего возвращения!

– Как! Ты уходишь! Я не увижу тебя более! – вскричала в отчаянии Реция.

– Мужайся! Разве ты не жена Сади? – сказал Сади, пытаясь успокоить ее. – Прощай, мы скоро увидимся!

С этими словами он поцеловал в последний раз Рецию и последовал за Редифом-пашой, который посадил его в ожидавшую у дворца закрытую карету и повез в Сераскириат, башня которого давно уже была обращена в тюрьму.

В это же время заговорщики, собранные Мидхатом, послали султанше Валиде приглашение явиться в полночь на совет министров в Беглербег. Гуссейн Авни, со своей стороны, пригласил принца Юсуфа и Гассана-бея в Сераскириат под предлогом совещания касательно вновь формируемых полков. Там они были арестованы приверженцами Гуссейна и посажены в башню.

Затем Редиф-паша пришел в Беглербег с отрядом солдат полка капиджи.

В это смутное время ночные движения войск были не редкостью, и это не удивило никого. Никто не заподозрил в эту ночь, что происходит дворцовый переворот, и Константинополь остался совершенно спокоен.

Вечером султан, как это уже нередко бывало, отправился в подвал дворца, чтобы насладиться видом собранных там сокровищ.

В Абдул-Азисе наряду с безумной расточительностью существовала крайняя скупость и жадность к деньгам, доходившая до того, что для него не было большего наслаждения, чем любоваться накопленными им богатствами, собранными в то время, когда государство было полным банкротом и в казначействе часто не было ни одного пиастра, а солдаты и чиновники по нескольку месяцев не получали жалованья.

Никому не удавалось проникнуть в подвал, где хранились эти богатства. Никто не знал их стоимости, и только впоследствии стало известно, что там хранилось сокровищ на много миллионов.

Отперев собственноручно железные двери подвала, султан вошел в него и, поставив свечу на большой мраморный стол, стал открывать один за другим железные шкафы с деньгами и драгоценностями.

Тут находились бриллианты различной величины, сапфиры, ярко сверкали рубины, жемчуг редкой величины!

С довольной улыбкой султан пересыпал их между пальцами. Это было его удовольствие, его наслаждение!

Весь поглощенный этим занятием, султан не слышал, как во двор замка въезжали кареты, как вошел в него отряд кавалерии.

Вдруг послышался сильный стук в дверь подвала. Кто-то осмеливался проникнуть к самой сокровищнице, куда вход был строго запрещен всем. В гневе и страхе за свои богатства султан поспешил к двери со свечой в руке.

– Кто тут? – спросил он.

– Отвори, повелитель! – послышалось за дверью.

Абдул-Азис узнал голос своей матери.

– Зачем пришла ты сюда? – спросил он с удивлением, отпирая дверь, но не впуская мать в сокровищницу.

– Но ведь сегодня в полночь назначен совет министров! Они давно уже собрались и ждут тебя, – отвечала султанша.

– Как? Совет министров? Здесь? Во дворце? В эту ночь? – продолжал султан, удивление которого все более и более возрастало.

– Ты велел сам им собраться, повелитель, и позвал также и меня, – отвечала султанша.