Сычев К. В. - Роман Молодой

– Смотрите, это горит рязанский Елец! – вскричал, оживив дремавших дружинников, Влад Изборович. – Вот и добрался могучий царь до рязанской земли! Горе несчастному Олегу Иванычу!

В самом деле, вскоре перед глазами князя Романа и его дружины предстал пылавший со всех сторон, источавший густой черный дым, небольшой русский город. Удивительно было, что треск пламени слышался почти за версту, но к этому шуму не примешивались крики несчастных горожан… – Значит, царские воины перебили всех русских людей, – с горечью подумал Роман Михайлович, качая седой головой.

В этот миг татарский военачальник остановился и, развернувшись, подскакал к русскому князю. – Я вижу, потешный урус, – весело сказал он, – что ты уже не в силах сегодня идти к моему повелителю! Вы – слабые, урусы! Совсем исхудали без отдыха…Ладно, я пошлю вас в юрты моих людей, чтобы вы покормились и отоспались. Но завтра – берегись – пойдешь к самому государю! И если тебе дорога жизнь, тогда встань перед ним на колени и соблюдай должное почтение! И еще скажу тебе, коназ-урус, – татарин улыбнулся, – что я совсем не хочу тебе зла! Я вижу, что ты – добрый человек! Поэтому я дам тебе дружеский совет: говори государю только правду! Пусть лучше это будет грубость или неприятная правда, но только не ложь! Повелитель не прощает лжи, но правду всегда терпит! Понял?

– Понял! – пробормотал не веривший своим ушам Роман Михайлович. – Я так хочу увидеть славного государя, что ничего не боюсь! Я уже стар, чтобы дрожать за свою жизнь…Мне жаль только моих верных людей…Среди них есть и молодые. Но скажи мне свое имя, славный воин.

– Я – Ахмат, нукер государя! – весело сказал татарский военачальник. – А зачем тебе мое имя?

– Вот почему, славный Ахмат, – тихо сказал князь Роман. – Я хотел попросить у тебя разрешения, чтобы мои люди могли поставить наши походные палатки и приготовить еду из наших скудных припасов! И незачем беспокоить ваших людей, отнимая их еду, если у нас есть все необходимое? А завтра, после отдыха, я приду, как ты сказал, в шатер вашего повелителя…

– Но смотри, чтобы не пытались бежать! – задумчиво промолвил Ахмат-мурза. – Я поставлю возле вас охрану. Также не прячьте никуда серебро и мягкую рухлядь! И никому ничего не давайте! Теперь это – имущество нашего государя! Понял?

– Понял, могучий Ахмат, – сказал, посветлев лицом, князь – Я очень благодарен тебе! – Он оглянулся и поднял руку, подзывая к себе воеводу, а когда тот подъехал, тихо сказал: – Сходи-ка, Влад, к Бобко Яричу и пусть он быстро принесет мою красную калиту!

– Что ты приказал своему слуге? – буркнул Ахмат-мурза, глядя с подозрением на русского князя.

– Сейчас ты все увидишь! – ответил Роман Михайлович. – А вот и мой человек! – Он оглянулся, видя, как Бобко Ярович нахлестывает своего коня, приближаясь к нему. – Давай-ка, мой верный Бобко! – князь широко зевнул, протягивая руку за небольшой сумкой, которую держал в руке его дворецкий. – Вот тебе, славный мурза, этот подарок! – князь достал из калиты тяжелый золотой браслет византийской работы. – Я хотел подарить эту вещь своему верному другу, но вижу, что только ты достоин этой красоты за свою доброту! Носи этот золотой наручник и вспоминай меня! Он сохранит твое здоровье на долгие годы и отведет от тебя злобу твоих врагов!

– Рахмат тебе за такой чудесный дар! – вскричал, блеснув очами, довольный татарин. – Я вижу, что не зря полюбил тебя по дороге! Ты добр и щедр, коназ-урус! И не горюй за потерянное золото! Теперь у тебя есть надежный друг! Отныне ты мне не враг, а славный кунак!

Князь Роман очнулся в своем шатре лишь утром, не помня, что с ним происходило в предшествующий вечер. В его сознании лишь смутно остались образы его верных слуг, стянувших князя с коня, занесших его в шатер и, уложив на мягкий дорожный топчан, напоивших его сытным мясным отваром.

– Хочется есть, – подумал он и хлопнул в ладоши. В шатер немедленно вбежал мальчик-слуга. – Так, Румянко, – распорядился посвежевший и отдохнувший князь, – тащи-ка сюда воду для умывания и будем одеваться!

Не успел Роман Михайлович привести себя в порядок и усесться на освобожденный от мягкого льняного белья топчан, как в шатер прибежал Бобко Ярович, держа перед собой блюдо с копченой олениной и кувшином греческого вина. – Поешь, княже, – сказал он, ставя блюдо на небольшой столик и доставая из-за пазухи серебряный кубок. – Сегодня тебя ждут непростые дела! Надо быть сытым и спокойным!

Князь, кивнув в знак благодарности головой, быстро взял с серебряного блюда большой кусок ароматного мяса и с жадностью стал его поглощать.

Едва он только покончил с пищей и запил ее сладким греческим вином, как в шатер вбежал его юный слуга и, выпучив глаза, закричал: – Славный князь! К тебе пришел здоровенный воин! Знатный татарин! Он зовет тебя к самому царю!

– Ладно, Румянко, – усмехнулся князь. – Ты лучше снаряди моего доброго коня, и я сразу же поеду!

– Твой конь уже готов, княже! – сказал, плача, побагровевший от страха мальчик. – И все ждут тебя!

Князь Роман вышел из шатра и едва не столкнулся нос к носу с огромным татарином, толстым и неуклюжим, стоявшим у самого входа. – Салям тебе, урус! – буркнул он, одетый в железную броню и увенчанный тяжелым остроконечным шлемом, напоминавшим русский. – Скорей иди к государю!

– Салям тебе, славный воин! – улыбнулся Роман Михайлович, услышав хорошую татарскую речь. – Уже бегу!

Он подал знак своим людям садиться на коней, сам вскочил в седло и быстро помчался вслед за посланцем Тимура. За ним поскакали два десятка его бояр и дружинников, а замыкали шествие две телеги с мешками, полными серебряных слитков, мехов и подарков, предназначенных ордынскому хану.

Ехали они недолго. Приходилось постоянно объезжать стоявшие то тут, то там кибитки и шатры бесчисленных воинов, раскинувшиеся далеко, куда только хватало глаз, по всему большому полю. Запах гари все еще стоял в воздухе, но дыма уже не было. Подъезжая к огромному, обшитому блестящим зеленым шелком шатру, князь Роман скосил глаза в сторону Ельца и вздрогнул: на месте города был виден лишь серый от пепла холм. – Господи! – перекрестился князь. – Какое несчастье! Спаси меня и помилуй!

– Слезай же, коназ-урус! – буркнул, нахмурив брови, посланник великого полководца, внезапно остановившийся у зеленого шатра. – И заходи туда один, без слуг и оружия!

Князь спрыгнул на землю, вытащил из ножен меч и кинжал и протянул их своему верному Бобко Яровичу. – Да хранит тебя Господь и простит! – громко сказал тот, принимая оружие и кланяясь князю.

– Простите же меня, мои славные люди, – молвил, склонив голову перед своими боярами и слугами, князь Роман, – и не поминайте недобрым словом!