Идалия Аничкова - Рингильда

Идя вместе с Рингильдой, рыцарь заметил, что она идет с трудом. Он взял ее на руки и понес в замок. Она этому не противилась, а обвила его шею обеими руками и крепко прижалась к его лицу. Он был счастлив, что принес ее к себе. Он приказал ей дать умыться. Ей принесли свежее белье и уложили в постель.

Он видел, что она очень ослабела от этих душевных потрясений. Все пережитое ею раньше и внезапный переход от отчаяния к радости надломили ее силы.

Она уже два месяца не спала на мягкой постели и очень мало ела, потому страшно исхудала.

Утомленная нравственно и физически, она скоро уснула крепким сном. Она так давно хорошо не ела, и нужно было ее кормить осторожно, чтобы не причинить ей вреда. Рыцарь сам ухаживал за ней, как она когда-то ходила за ним во время его болезни. Он приносил ей живых цветов, ставил их на столик близь кровати и с удовольствием видел, что краска появилась опять на ее лице.

На другой день Рингильда просила рыцаря послать в деревню Борнговед за отцом Хрисанфом.

— Напиши ему, — сказала она, — чтобы он привез знамя, которое я для тебя вышивала.

Он сейчас же исполнил ее просьбу.

Альберт также навещал сестру и был несказанно счастлив в кругу друзей своих. Он с ужасом вспоминал время, которое он проводил в лагере герцога Абеля. Теперь он был опять в теплом гнездышке своего дорогого господина.

Через несколько дней приехал и отец Хрисанф.

— Как вы оба изменились, — сказал он своим воспитанникам. — Что с вами случилось?

Альберт рассказал ему о своих приключениях, Рингильда в первый раз скрыла от него, что была так несчастлива. Это знала только она и тот, который стал ей ближе всех на свете. Она просто сказала монаху, что заблудилась и долго находилась в лесу, не зная, где находится замок рыцаря.

— Никогда путешествие так не утомляло тебя.

Знамя, изготовленное Рингильдой, стояло в ее комнате; оно было вышито серебром, золотом, шелком и ее волосами. Когда dominus Эйлард вошел в ее комнату, она передала ему знамя и сказала:

— Я вышивала это знамя в долгие часы своего одиночества. Сколько утешения приносила мне эта работа: каждый листик лаврового венка его заключает столько мыслей о тебе! Я очень любила эту работу и потому приношу тебе ее в дар. Сколько раз спасала она меня от отчаяния и, благодаря ей, я могла смиренно переносить свое одиночество. Теперь эта работа мне больше не нужна, потому что я могу видеть тебя каждый день и жить с тобой.

Он рассматривал это знамя и говорил:

— Да, действительно, в нем много работы. Каждый цветочек в нем мне дорог и говорит мне, что память обо мне жила в твоем сердце и не было дня, в который ты обо мне бы не думала.

В кругу любящих ее людей Рингильда стала быстро поправляться, и щеки ее опять порозовели. Все люди, которые были близки ее сердцу, были в сборе вокруг нее. Только бедная Эльза оставалась в деревне Борнговед; Рингильда хотела взять ее к себе, но после, по возвращении с Рюгена.

Все были наконец счастливы и судьба начала им улыбаться после стольких страданий. Они простили всем людям, сделавшим им столько зла.

В монастыре происходило совсем иное. Герцогиня фон Люнебург ходила в своей келье как лютый зверь. Союзник ее граф Галланд был убит рыцарем Эйлардом. Герцог фон Люнебург рассказал ей, что освободил Альберта из плена и что невинность его известна рыцарю. «Что делать?» — спрашивала себя герцогиня.

«Рингильда должна умереть! Ты не уйдешь от меня, герцогиня фон Люнебург не может быть побежденной». На этом решении злая женщина как будто успокоилась и, бросившись в кресло, задремала. На другой день с рассветом герцогиня поспешно оделась и рано утром выехала из своего монастыря, вместе с канониссой Кунигундой, и направилась в Эстляндию, в замок рыцаря Эйларда. По дороге она заехала к архиепископу Андреасу, который был очень рад ее видеть и приготовил ей для отдыха богатые комнаты.

— Как я хорошо у вас отдохну, ваше преосвященство, — сказала герцогиня. — Вы всегда так милостивы ко мне, — добавила она, усаживаясь за богато накрытый стол, где был подан роскошный завтрак.

На столе стояли большие кувшины с венгерским вином.

— Как я вас долго не видал, высокочтимая герцогиня. Сколько событий свершилось после нашего свидания в королевстве, — сказал архиепископ. — Наш король скончался. Смуты ослабляют наш народ. Теперь я скоро утрачу свою власть. Архиепископ Риги со своим орденом уже занял часть Эстляндии. Бывший канцлер короля Вольдемара вскоре не нужен будет здесь, продолжал с грустью архиепископ.

— Но теперь он еще у власти, — возразила ему герцогиня. — Ваше преосвященство знаете ли, что та самая Рингильда, которую вы защищали в Борнговеде, смущает народ своим колдовством? Вы помните монаха отца Хрисанфа, он колдует лекарственными травами. Крестьяне верят в него как в святого, Рингильда следует его примеру и также смущает народ. Если бы было иначе; то народ не стад бы кормить ее целый год даром. Она бродит по лесам и разыгрывает из себя юродивую. Народ верит в то, что, если кто-либо прикоснется к ее платью, то будет исцелен. А между тем она виновата в смерти графа Галланда, внука короля. Ее брат Альберт изменник. Он долгое время находился в лагере герцога Абеля шпионом. Теперь она будет герцогиней Рюгена. Эта крестьянка стоит поперек моей дороги. Я не могу ее терпеть и прошу вас ее примерно наказать за смуты, которые она производит в королевстве.

— Для испытания Рингильды я предлагаю вам пробу огня. Пусть Бог скажет свое слово. Поступая так, я остаюсь прав, законы наши это допускают. Если Рингильда выдержит пробу огня и докажет этим свое знатное происхождение и то, что она не колдунья, то она может быть избрана герцогинею Рюгена. Если же нет, то она погибнет. Вот все, что я могу сделать для вашего удовлетворения и для своего спокойствия. Ее колдовство еще не доказано и потому ее нельзя пытать или заключить в монастырь на продолжительное время без суда. Я препоручу это дело духовенству.

— Я и этим довольна ваше высокопреосвященство. Я знаю, что Рингильда, никогда не выдержит пробу огня.

— Тем лучше для вас, высокочтимая герцогиня, — ответил ей архиепископ. — Я желаю, чтобы вы были герцогиней Рюгена, это вам больше к лицу, чем Рингильде, — добавил архиепископ. — Если это сбудется, то и я переселюсь к вам и буду вашим архиепископом. Вы видите, высокочтимая герцогиня, что я стою на вашей стороне и желаю вас видеть у власти.

— На все воля Божья, — сказала герцогиня. — Нужно много мужества, чтобы вынести это испытание. Не думаю, чтобы у Рингильды было столько самообладания. Мать одна может вынести такую пытку ради своего сына, но не молодая девушка привыкшая к свободе, не могшая вынести монастырских правил смирения.