Диана Казанцева - Плененное сердце

Каталина прерывисто задышала, ловя ртом воздух, будто снова оказалась в бушующем море и тонула, не видя для себя спасения, не в силах вымолвить ни слова, а Дикий Магнус, упиваясь своей властью и произведенным эффектом, продолжал тем временем:

— В любом случае, судьба твоя не решена. Многое будет зависеть от твоей сговорчивости. Ну, а сейчас мой человек покажет вам нынешние покои, ваше сиятельство, — с издевкой добавил он и слегка склонил голову набок, отчего несколько косматых прядок светлых волос упали на его высокий лоб и насмешливо прищуренные глаза. — Увидимся позже.

Ее немедленно препроводили в единственно уцелевшую башню замка и, грубо втолкнув внутрь заброшенной комнаты, оставили одну.

Веки припухли от слез. Даже сейчас воспоминания о том, как Дикий Магнус бесцеремонно вертел ею вправо и влево, словно какой-то вещью, дабы получше разглядеть со всех сторон, вызывали в ней злость и приступ тошноты. В горле пересохло. Она поискала глазами кувшин с водой, но ничего подобного не обнаружила. Горькая усмешка коснулась уголков дрожащих губ. Это комната теперь стала для нее тюрьмой. Какая ирония. Она бежала прочь из одной клетки в надежде обрести, пусть недолгую, но такую вожделенную свободу, чтобы по злому року угодить в другую, еще более опасную и непредсказуемую. Тонкие ручейки слез бежали по щекам, и она не пыталась их сдерживать. Зачем судьба решила сыграть с ней столь скверную шутку? Неужели само проведение противилось появления на свет ребенка, от которого отказался собственный отец, если посылает одно испытание за другим? И как долго она сможет выносить это чрезмерное напряжение, плохо влияющее на ее самочувствие? Она шмыгнула носом и, прикрыв голову капюшоном, уткнулась лицом в ладони. Скоро все мысли выветрились из ее уставшей головы, она сомкнула отяжелевшие веки и спустя короткое время забылась беспокойным сном.

Пробуждение оказалось внезапным. Кто-то ущипнули ее за щеку, отчего Каталина вскрикнула, не успев открыть глаз. Она потерла вмиг покрасневшее место и хмуро уставилась на маленькую сморщенную, как сушеное яблоко старушку с колючими глазами и длинным, крючковатым носом на смуглом, почти черном лице. Старуха жевала тонкие губы и с явным неудовольствием посматривала на пленницу.

— Я Ава, — почти не разжимая рта, хрипло представилась она.

— Ты эфиопка? — не удержалась Каталина от вопроса.

— Я родилась у подножья Атласских гор, в Марракеше, — с небольшим акцентом буркнула старуха. — Вставай, и пойдем со мной. Хозяин желает, чтобы ты вымылась и переоделась в женское платье. Он хочет оценить тебя по достоинству. Ты должна подчиниться.

— Твой хозяин грязное животное, — прошипела Каталина. — Я не собираюсь ему повиноваться!

Но в ответ она получила звонкую оплеуху, за которой последовало грозное предупреждение:

— Не забывай своего места, рабыня! Ты находишься под кровом нашего сеньора. Он обещает заботиться о тебе, кормить, поить и одевать, и покуда ты будешь жить здесь, в твоих интересах соблюдать нехитрые правила.

Каталина мятежно сверкнула очами, вновь схватившись за щеку:

— Если ты еще хоть раз дотронешься до меня, ворчливая старуха, я переломаю твои костлявые пальцы, и ты перестанешь быть полезной своему хозяину. Он выкинет тебя, как старую ветошь, или подвесит головой вниз на первом попавшемся суку, а его злобные псы будут глодать твои кости.

Эфиопка странно качнулась и Каталина поняла, что достигла своей цели, до смерти напугав прислужницу дьявола.

— Не забывайся, рабыня, — произнесла сдавленным голосом Ава. — Только я могу сделать так, чтобы ты понравилась нашему хозяину…

— А я не хочу нравиться твоему хозяину, — негодуя, вскричала Каталина, вскакивая на ноги.

— Эхе-хе, — проворчала эфиопка, неожиданно раздвинув губы в подобие улыбки, — спеси тебе не занимать. Но вот что я скажу тебе, рабыня. Все вы поете одинаково, пока не окажитесь в постели у нашего хозяина. А там, как медом намазано, ничем вас оттуда не выманить, ни уговорами, ни стращаниями. Но сеньор вами быстро пресыщается, а после избавляется, как от драных подстилок, — в тон ей ответила старуха. — Послушай моего совета, красотка. Не гневи ты лишний раз хозяина. Если ему понравишься, он продаст тебя богатому вельможе из Алжира или Мавритании, а будешь вести себя в том же духе, что и сейчас, поверь мне на слово, закончишь дни в дешевом борделе захолустного портового города.

— Ничего ты не знаешь, старуха, — Каталина сжала кулачки и нависла грозной скалой над щуплой старухой. — Я жена маркиза Сент-Ферре, сеньора Кастель Кабрераса. Я знатная аристократка. За меня попросят выкуп и, когда он будет получен, твой хозяин вернет меня назад мужу.

— Ха-ха-ха, ну, и рассмешила ты меня, рабыня, — эфиопка показала гнилые зубы. — После того, как над тобой поработает наш господин, ты будешь не нужна своему маркизу. Ни один порядочный сеньор не захочет взять назад поруганную жену. Смирись, у тебя только один путь. Угодить нашему хозяину! Теперь перестань капризничать, и пойдем в купальню. От тебя разит конским потом и псиной…

…Не нужна маркизу… Только один путь… Угодить хозяину… Каталина неподвижно стояла среди вороха белья, покуда ее, на удивление быстрые и ловкие руки старухи, облачали в темно-вишневое бархатное платье, кое заранее принесли в купальню. Расшитый узорами подол украшался золотистыми бантами, как и плотно облегающий лиф, в котором Каталина чувствовала себя чуть стесненной. Грудь сдавливало, трудно было дышать, но хорошо еще, что эфиопка не заставила ее втискиваться в тесный корсет, иначе пришлось бы отказаться и тем самым вызвать ненужные подозрения, чего она категорически не хотела делать. Для начала Каталина собиралась выяснить у Дикого Магнуса условия пленения, прежде чем признаваться ему в своем щекотливом положении. Она хотела знать, что за всем этим стоит? Что замышляет против нее грязный разбойник? Ему было известно, кто она, а, значит, засада в лесу была заранее подстроена. В душе она молилась и надеялась убедить его вернуть ее за выкуп и разойтись миром. Признаться, ее страшно напугали слова вредной старухи.

За невеселыми мыслями Каталина и не заметила, как старуха успела ее вымыть и натереть маслами, как сбрызнула на волосы и плечи цветочными духами, и теперь она, одетая и благоуханная, как майская роза, сидела на табурете в ожидании, пока эфиопка закончит колдовать с прической.

— Ах, твои волосы прекрасны, — Ава почти с благоговением проводила щеткой по густым, сияющим локонам Каталины, — это главное твое богатство. Если попадешь в гарем, тебе втайне будут завидовать все женщины во дворце твоего повелителя. Смотри, не наживи себе врагов, а то вмиг лишишься своего несомненного достоинства.