Шеннон Дрейк - Нечестивец

— Еще одна ночь! — прошептал он.

Камилла подняла к нему лицо, чтобы потребовать уточнений, но он стиснул ее в объятиях… и в яростной страсти приник к ее губам — она не смогла ничего возразить. Его неподдельный трепет вызвал в ней ответную бурю чувств. Она уронила полотенце и упала в его объятия. Его пальцы скользили по ее мокрым волосам, по шее и спине, ласкали округлости бедер, он вжимался в нее и затем отпрянул, пристально изучая ее глаза и порываясь что-то сказать; затем мотнул головой и снова расцеловал ее.

Девушка чуть отстранилась, сосредоточенно снимая смокинг с его плеч, потянула за изящный узел его белого галстука, аккуратно расстегнула перламутровые запонки и пуговицы жилета и сорочки. Он стоял, наблюдая за серьезным выражением ее глаз, пока она снимала с него рубашку, затем притянул ее к себе. Камилла чуть склонила голову, размышляя, понял ли Брайан, что она готова рисковать своей жизнью ради того, чтобы быть рядом с ним, чтобы лежать — и чувствовать его плоть, знать, что он дышит. Его шершавая ладонь коснулась ее подбородка, приподняла его, и его губы снова впились в ее рот, яростно и отчаянно, нежно и пламенно. Она желала его, но он не торопился, целуя ее губы, покусывая мочки ушей, щекоча языком и губами плечи, шею — и от этих легких прикосновений она совсем обессилела. Она пробежалась пальцами по его спине и просунула ладони под пояс его элегантных черных брюк. Затем нашла застежку и скользнула ладонью под нее, настойчиво понуждая его лаской.

Она долго могла так распалять его страсть, но его вела нежность и восхищение. Он крепко прижал ее к себе, целуя ее и сбрасывая ботинки, один за другим. Шелковые брюки упали, и она застеснялась, прижатая к его страждущей восставшей плоти. У нее мелькнула слабая мысль, что если кто и безумен — так это она. Она едва чувствовала, как он приподнял ее, как они оба упали на ложе, — она так редко спала здесь, нисколько не беспокоясь обо всех этих одеялах и подушках и обо всем прочем. Их языки оставляли мокрые дорожки на коже друг друга, но снова требовательно встречались и отрывались, распаляя тела, безумное желание слиться воедино сплело их в страстном порыве. Он ритмично двигался над ней — и она понимала, как страстно любит его, готова жизнь отдать за него, потому что он сумел стать ее жизнью; и не важно сейчас, где Бог и где Сатана, потому что правда у них теперь общая.

Однако той ночью он не остался.

Когда купол над ними разверзся звездной бездной и блеск всей Вселенной померк перед их ослепительной страстью, Брайан не остался делить с ней этот восторг, сразу поднялся.

— Вы едете завтра, — произнес он жестко.

К ее удивлению, он сразу ушел от нее к себе в комнату и закрыл потайную дверь, разделявшую их спальни.

Она ошеломленно вперила взгляд в тот купол — но теперь обнаружила там всего лишь потолок. Ее тело все еще горело, и сердце стучало набатом…

Наконец она села в постели. Нашла сорочку, которую ей выдала Эвелин Прайор еще в первую ночь, и накинула ее на себя. Затем посмотрела на портрет Нефертити. Однажды Брайан сказал, что, если он ей понадобится, следует всего лишь потянуть за левую раму.

Она помедлила, затем подошла поближе. И протянула руку, чтобы еще раз открыть заветную дверцу.

В спальне Брайана не было, он сидел за письменным столом в дальнем кабинете, накинув халат с геральдической вышивкой. Он оторвал взгляд от бумаг на столе и посмотрел на нее — неодобрительно, словно на незваную гостью.

— Я не уеду отсюда, — сказала она. — Даже когда все узнаю.

— Никто не знает всего, — ответил он сурово. — Полиция в курсе дел. Речь идет о скупке античных ценностей в Англии иностранцами. Они знают, что были убийства на этой почве. Так что все ниточки у них в руках.

— Однако мне известно…

— Прекратите! Если вам что-то известно, так поймите тогда — вы в опасности! Дурочка, зачем вам надо было вмешиваться не в свое дело! Ведь вас могли убить сегодня вечером. Нет, вам надо было сунуть голову в пекло, копаться в могилах!

— Но я откопала то, что вы и за целый год не сумели разыскать! — сердито проговорила она.

— Вот как? А если подумать хорошенько, почему вам удалось отыскать тоннель, ту метку на плите?

— Потому что меня заперли в склепе, и пришлось искать выход. Те, кто осаждает ваш замок, не смогли как следует договориться между собой!

— В том-то и дело. Поэтому вас и заперли в склепе.

— Разве не вы втянули меня в это дело ради того, чтобы добыть нужную информацию? Вы воспользовались мной, чтобы раздуть пожар.

Он пристально посмотрел на нее:

— Так точно. Но вы отработали свое и теперь свободны.

Оба испуганно встрепенулись, услышав легкий стук в дверь.

Брайан приподнял брови. Она скрестила на груди руки и сказала:

— Занятно. Мы помолвлены.

— Нет. Помолвка расторгнута. Боже праведный, Камилла, о чем вы думали? Вы же простолюдинка!

Она не верила своим ушам — это был болезненный удар, хотя она и сама всегда сомневалась в реальности его намерений жениться на ней. Но жизнь рядом с ним стала частью ее мечты.

— Боже милостивый! Не смотрите на меня так. Помолвка расторгнута. Вам выплатят приличную компенсацию, — бросил он грубоватым тоном. — И в замке вы больше жить не будете!

— Брайан? — окликнула Эвелин Прайор и снова постучала в дверь. — Брайан, извините, но Аякс был у меня в комнате. Он уже с ума сходит, скребется в дверь.

Камилла, боясь обнаружить свои эмоции, повернулась, чтобы бежать прочь, но не успела уйти. А может, и Брайан был коварен и бессердечен. Он сразу поднялся с места и настежь распахнул двери.

Аякс не преминул ворваться в комнату к своему хозяину.

— Лежать, Аякс, лежать! — успокаивал Брайан пса, почесывая ему голову.

Эвелин неотрывно смотрела на Камиллу. Камилла тоже не отводила взгляд. Аякс подпрыгнул с места и наскочил на нее. Она едва не упала от неожиданности.

— Ой, Брайан, извините, — прошептала Эвелин.

— Ничего, он теперь побудет здесь. Ради бога, давайте хоть немного поспим сегодня ночью! — нетерпеливо сказал Брайан.

— Да-да, поспим, — бормотала Эвелин, покидая комнату.

— Зачем вы это сделали? — яростно закричала Камилла, едва сдерживая слезы. — Вы же знаете, Тристан наверняка вызовет вас на дуэль!

— Вы не желали уходить, — сказал он. — Что еще мне оставалось делать? А Тристан меня не волнует. У нас не пещерный век. Пусть исхлещет мне щеки своими белоснежными перчатками — не беспокойтесь. Я не стану мстить вашему опекуну.

Камилла застыла на месте как вкопанная и неотрывно смотрела на него. Через мгновение она повернется и ринется вон. Он застонал, подошел к ней и поднял на руки. Затем опустился в кресло перед очагом и усадил ее к себе на колени, как это бывало прежде. Он гладил ее волосы и покачивал головой.