Лилия Подгайская - Буря на острове

Барон Ательстан Конингбургский заскрипел от ярости зубами, увидев рядом с королём своего лютого врага Мориса де Гранвиля. Он не мог простить этому нормандскому рыцарю ни своего поражения в поместье Фрисби, ни тех мук, которые ему пришлось вынести, когда он вынужден был уехать, не удовлетворив разгоревшейся под влиянием принятого питья похоти. Подумать только – ему пришлось добрых два часа страдать от дикой боли в паху и потом позорно разрядиться в услужливо подставленный зад самого молодого из сопровождавших его воинов. К тому ли он готовился?! Он ожидал испытать сказочное наслаждение, погружаясь в великолепное тело леди Эльгиты со всех сторон. А тут такой конфуз. И этот рыцарь, к тому же, непонятно как уничтожил большую часть его отряда сопровождения – восемь сильных и надёжных воинов как в воду канули. Нет, такого простить он не сможет никогда. И не успокоится до тех пор, пока этот нормандский выскочка не сгинет от его руки.

Приближаясь к трону короля, барон был, однако, сама любезность. Его губы сладко улыбались, он низко склонился перед Вильгельмом и дал клятву всегда и везде быть ему верным вассалом и выступать на его стороне во всех битвах и сражениях, предоставив своих воинов. Высказать свою просьбу сегодня не получилось. Секретарь, допустивший его к королю, сказал, что все просьбы приватного порядка можно будет изложить в последующие три дня – король примет всех желающих. И привыкшему к вольностям прежнего правления барону пришлось этим удовольствоваться. Благо, устроился он в Лондоне со всеми удобствами и в спешном порядке набрал новых воинов, пополнив свой отряд сопровождения – времена-то нынче смутные, мало ли что может случиться в дороге.

Праздничный пир начался уже затемно, зато продолжался чуть ли не до утра. Уж сколько всего было съедено и выпито – и не передать. Сам Вильгельм охотно пригубливал своё любимое вино, но был очень сдержан. Его ближайшие сподвижники тоже проявляли крайнюю осторожность. А воины охраны, довольно многочисленной, только ели, выпить им дадут в полное удовольствие после завершения их сегодняшней службы. При таком скоплении людей и в стране, далёкой от полного покорения, ждать можно было любых неприятностей. Но всё прошло спокойно.

Следующие три дня Вильгельм посвятил тому, чтобы принять и выслушать всех дворян, имеющих к нему просьбы или вопросы. Когда дошла очередь до барона Конингбургского, тот начал свою сладкую речь с подношения богатого подарка. Так делали многие, и король принял это спокойно. Потом барон изложил трогательную историю о том, как он хочет помочь дочери и жене своего погибшего друга тана Эбенгарда. Ведь он обещал тану позаботиться о его близких в случае необходимости. И сейчас просит короля дать ему право опеки над юной леди Эбенгард.

Вильгельм, улыбаясь про себя хитрости барона, поинтересовался, как называется поместье погибшего тана, а затем велел секретарю выяснить положение дел. Исполнительный секретарь вскоре дал ответ повелителю, низко склонившись перед ним. Он говорил очень тихим голосом, и как ни напрягал слух барон, услышать не смог ничего. Вильгельм кивнул секретарю, затем повернулся к барону и с видом сожаления сообщил ему, что это поместье уже передано во владение одного из нормандских рыцарей. Барон был обескуражен, однако сдаваться не собирался. И выдвинул новое предложение – пусть рыцарь берёт себе поместье, а женщин он заберёт в свой замок, чтобы исполнить клятву, данную другу. На это король, покачав головой, ответил, что, согласно сложившейся практике, получивший поместье рыцарь должен жениться на наследнице. Так лучше всего решаются вопросы совместного владения – по праву наследования и по праву завоевания.

Раздражённый до крайности барон Конингбургский вынужден был уйти ни с чем. Он попытался узнать, кому теперь принадлежат и Фрисби, и Эльгита, но и тут не сумел добиться ничего определённого – люди, служившие королю Вильгельму, на посулы и подарки не откликались, здесь была в чести верность. И пришлось барону с пустыми руками возвращаться в свой замок в далёком Йоркшире. Но он всё же предпринял последнее, что было в его силах, – послал во Фрисби своего соглядатая, чтобы узнать имя рыцаря, ставшего его врагом. Каково же было его негодование, когда спустя некоторое время он узнал – тем, что было желанно ему, завладел ненавистный Морис де Гранвиль. Барон буквально задохнулся от гнева, лицо его угрожающе покраснело, и он поклялся себе, что уничтожит врага, своими руками уничтожит, подвергнув страшным мукам и очень-очень медленной смерти. Только так он сможет хоть немного успокоить себя.

А Морис де Гранвиль, не ведая о злобных замыслах мстительного барона, сразу по завершении торжеств с разрешения Вильгельма получил все необходимые бумаги и с лёгким сердцем отправился во Фрисби. Он спешил порадовать Эльгиту дарованным ему королём разрешением на владение поместьем и брак с его хозяйкой. С ним было четверо его верных солдат, остальные были заняты службой в Лондоне и были готовы в любой момент известить своего рыцаря о необходимости предстать перед королём в случае надобности.

Во Фрисби же капитан Фрон Беф, умудрённый жизненным опытом вояка, стал активно помогать молодой хозяйке в управлении её довольно большим, но запущенным поместьем. Сам он был младшим сыном фермера, имевшего крупное и очень прибыльное хозяйство во владениях барона де Гранвиля. Землю и всё на ней стоящее и двигающееся унаследовал старший брат Фрона, Роб. Фрону всегда казалось, что сам он был бы лучшим хозяином для этой плодородной земли. Но так уж вышло, что не ему выпало на долю заниматься ею. Впрочем, брата своего он любил и смирился со своей участью довольно легко.

Отправившись со средним сыном барона, Морисом де Гранвилем, на военную службу, Фрон нашёл в ней довольно много привлекательного для себя. Здесь он мог своим мечом заработать себе на жизнь. Тем более с таким сильным и удачливым рыцарем как молодой де Гранвиль – его даже король признаёт за близкого друга. И теперь, похоже, это прекрасное поместье будет принадлежать рыцарю. Значит, надо приложить силы к его процветанию. Бедная девочка не слишком хорошо умеет это делать, хоть и старается изо всех сил. Но такой плут, как её управляющий, кого хочешь вокруг пальца обведёт. Его надо первым делом призвать к порядку. Что Фрон и сделал очень убедительно, и теперь бедняга управляющий дрожит перед ним как осиновый лист. Вот и хорошо! Не будет воровать. А то чуть было не пустили по ветру такое замечательное владение. Земля здесь – чудо просто как хороша. Только-то и нужно, что твёрдая рука в управлении ею. И о чём старый хозяин думал?

Вдова старого хозяина, очень даже ещё привлекательная женщина, на взгляд Фрона, старалась помогать ему, чем могла. Ей очень хотелось остаться в поместье хозяйкой, но без своего погибшего мужа она утратила все права и теперь целиком зависела от своей старшей дочери. А отношения между ними были не слишком тёплые, как заметил Фрон. Леди Эльгита была безукоризненно вежлива с матерью, но он ни разу не видел, чтобы они разговаривали между собой о чём-то, кроме деловых вопросов. А младшая дочь леди Маргарет, малышка Эдит, и вовсе запуганного зверёныша напоминает, даже смотреть жалко. Всё молчит и тенью проскальзывает между людьми. Но тут понятно – можно представить, из какого ада её рыцарь вытащил. Впрочем, хозяйские дела его не должны касаться. Его забота – помочь рыцарю превратить поместье в процветающее владение. Уж на это его сил и умения вполне хватит.