Синтия Хэррод-Иглз - Флёр

Она сказала другое.

— А теперь, мне кажется, тебе пора пойти к нему и побыть немного с ним. Хочешь, я предупрежу о твоем приходе?

— Да, пожалуйста, — произнес он со вздохом, словно с души у него упал камень, — так будет лучше.

В конце концов они уехали не в Петербург, а в загородное поместье Каревых Шварцентурм. Там жила Роза. Она, приглашая их в дом, так им улыбнулась, словно они расстались только вчера.

— Ах, как я рада видеть вас снова, — сказала Флер, когда Роза помогала ей раздеваться.

— Я тоже. Как будет приятно снова с вами поболтать, — ответила Роза, и в голосе ее чувствовалась удивительная теплота. Когда перед обедом Флер уединилась в своей комнате, чтобы описать в дневнике последние события, к ней пришла Роза.

— Вероятно, вам многое довелось повидать, — проговорила она, поглядывая на тетрадь, лежащую у Флер на коленях. — Не сомневаюсь, там есть такие истории, что дадут сто очков вперед любому авантюрному роману.

— Да, мне пришлось нелегко, — ответила Флер. — Очень трудно любить людей, сражающихся на разных сторонах.

— Да, понимаю. И, вероятно, эта история с Людмилой и Ричардом потрясла вас. Как можно быть такими беспринципными, такими эгоистами…

— Вы так считаете?

— А как иначе их поступок может казаться со стороны? Людмила все же замужняя женщина. Независимо от того, оправдал брак ее ожидания или развеял их, у нее были свои обязанности, и она несла свою долю ответственности за него. Но вместо этого она погналась за собственным удовольствием.

«Чепуха», — подумала Флер. Много ли знала Роза об этом. Она вспоминала, в каких жутких условиях пришлось жить Милочке, сколько вынести, сколько приложить труда, чтобы раздобыть пропитание на этой промерзшей равнине. Месяц мучения, когда каждый день казался неделей. Она в любую минуту могла бросить все и вернуться в теплый уютный дом. Кто же может пройти через такие испытания, принести в жертву семью, честь, имя, родную страну ради одного лишь удовольствия? Милочка могла получить это от выздоравливающих офицеров, таких, как, скажем, Вархин.

— Мне кажется, она на самом деле любит Ричарда, — робко заметила Флер.

— Какое отношение имеет любовь ко всему этому? — пожала плечами Роза, и Флер в эту минуту подумала, что еще совсем недавно могла произнести подобные слова, произнести их в таком же осуждающем тоне. Скорее всего ее, Флер, внутренне изменила не короткая близость с Петром, а долгие лишения в осажденном городе. Нужно иметь постоянно горячую воду и чистое белье, — подумала она, — чтобы лелеять такие метафизические категории, как честь и долг, и постоянно ставить их на первое место.

Пребывание Шварцентурме, казалось, возродило Карева. Отдых после утомительного путешествия пошел ему на пользу. Граф занимался делами, связанными с управлением поместьем, совершал верховые прогулки с сестрой и своей гостьей, был всегда очень мил и развлекал их обеих за обедом. Стояла прекрасная морозная погода.

Флер, чувствуя свою вину, радовалась, что живет не в Петербурге и таким образом может избегать неприятных встреч с Полоцкими. Однако ее радость оказалась преждевременной.

Однажды, через неделю после их приезда в Шварцентурм, они с Каревым, возвратившись с прогулки, вошли, громко топая, в прихожую, чтобы снять верхнюю одежду. Щеки их раскраснелись от морозного воздуха, носы и кончики пальцев немного окоченели, а от быстрой езды они были в приподнятом настроении. Карев рассказал ей смешную историю, как он подшутил над одной старой чопорной вдовой, в дни своей юности, а Флер от души смеялась, думая, что вот теперь он совсем как прежде, даже еще лучше!

— Разумеется, она понятия не имела, что медведь следует за ней по пятам. Вдова шла вперед, кивая всем головой и улыбаясь. Даже не удивилась, что все затаили дыхание, считая, что они поражены ее великолепным нарядом. А медведь спокойно шлепал за ее спиной, скаля на всех зубы. Он подходил к ней все ближе и ближе, а мы с Павлушкой замыкали шествие, просто захлебываясь от смеха.

— Ах, какие проказники. И что же произошло? Он напал на нее? — спросила Флер, вытаскивая руки из рукавов пальто, которое любезно держал для нее слуга.

— Ну, в самом конце… что такое, Егор? Что случилось? — Карев осекся, увидав на пороге слугу.

— К вам посетители, барин, — коротко бросил он, кивнув в дальнюю сторону коридора. В глазах его чувствовалось нетерпение. — Они ожидают вас в гостиной.

— Что за посетители? — осведомился граф.

— Ваш брат, барин. И…

— Кто еще? Говори!

— И господин Полоцкий.

Флер почувствовала, как у нее упало сердце. Она поднесла к губам пальцы. Карев почти не удивился. Улыбка медленно сползла с его лица, и оно стало бесстрастным. Казалось, он размышляет над полученной информацией.

— Они приехали вместе? — наконец уточнил он.

— Нет, барин. Граф Петр прибыл после старого господина.

Карев, устремив взгляд в невидимую точку, о чем-то думал. Встретившись глазами с Флер, он сразу изменился. Губы его вытянулись в суровую линию, теперь он был не задумчив, а зол.

— Хорошо, сейчас мы поднимемся к ним. Пошли, Флер. — Они поднимались по лестнице за Егором. Флер шла скрепя сердце, во рту у нее пересохло от дурных предчувствий. К каким жутким последствиям привел поступок Людочки!

Все трое — Роза, Петр и Полоцкий — сидели в восьмиугольной комнате. Сразу бросалось в глаза, что это далеко не светский визит вежливости, так как на столе не стоял поднос с прохладительными напитками. Роза, устроившись на диване с безразличным выражением на лице, наблюдала за остальными. Петр с Полоцким что-то горячо обсуждали. Увидев входящего Карева, они тут же прервали беседу и, густо покраснев, повернулись к нему. Петр, сделав несколько шагов вперед, уже открыл было рот, чтобы заговорить первым, но Карев жестом руки приказал ему молчать, переведя взгляд с брата на Полоцкого.

— Ну, сударь, — холодно произнес он, — крайне удивлен увидеть вас здесь.

— Не сомневаюсь, — мрачно ответил Полоцкий. — Вы намеренно решили проехать мимо Петербурга, чтобы нечаянно не встретиться со мной. Вы опасались нашей встречи, я понимаю.

— Брат долгое время болел, — поспешил на выручку Кареву Петр. — Я же говорил вам, что он сейчас оправился после опасной болезни.

— Насколько я понимаю, он может сам об этом сообщить, — продолжал удивительно добродушно Полоцкий, принимая во внимание то, с каким выражением лица он смотрел на графа.

— В этом не может быть никакого сомнения, — ответил Карев. — Я счел бы ниже своего достоинства избегать встреч с вами, сударь, но хочу повторить, что удивлен. Удивлен тем, что вы имели дерзость приехать ко мне, учитывая то, как повела себя ваша дочь по отношению ко мне.