Елена Романова - До любви две мили и один шаг (СИ)

Спать я легла, все еще тревожась за ребенка. Склонна думать, что мой малыш обладал даром предвидения и хотел всего-навсего предупредить меня заблаговременно бежать из Шропшира, ибо вскоре меня ожидала страшная встреча. Мне снился огонь, пожирающий Шил-парк — предвестник разрушения наяву, которого я боялась и жаждала долгих одиннадцать лет.

Утро принесло лишь малое облегчение. Я поднялась на удивление рано. В Хартфордшире я не вылезала из постели до полудня, завтракая прямо на простынях, едва разлепив глаза. Столичная жизнь обязывала, видите ли.

Спустилась в гостиную, принарядившись, ибо садится за стол нужно было при полном параде. Мое личное убеждение. Сегодня я пренебрегла корсетом и надели воздушное платье светло-голубой лазури и жемчужное ожерелье, как истинная лондонская дама, принимающая в будуаре. Правда, еще на лестнице я услышала, что у нас с Шерри гости. Мужские голоса. Сердце отчего-то тупо заныло и тяжело затрепыхалось. Я шла, как на каторгу, сжимая кулаки. Голоса становились громче, и вдруг я узнала один из них и обомлела. Злость разом затмила рассудок, оборвав дыхание, и я влетела в комнату, видя перед собой только одного человека — Чарльза Бенджамина Беккета. Однако меня ждал сюрприз. Едва я выпорхнула на середину гостиной, заставив всех умолкнуть и удивленно на меня воззриться, я заметила его — моего горячо любимого супруга — Энтони, который стоял у окна в пол оборота, равнодушно перебирая пальцами.

Мы долго играли в гляделки: то лорд Блайт, то Беккет, то Шерри и обратно. Занятно, но это не могло продолжаться вечность. Кроме того у меня было такое дикое выражение лица и, наверно, стоящие дыбом волосы, что на губах Чарльз вольготно расположилась нахальная улыбочка.

— Леди, — он поклонился, как галантный кавалер на королевском балу, — рад вас видеть, — его глаза говорили больше, буквально пожирая меня.

— Анна, — Энтони подошел, аккуратно взяв мои руки кончиками пальцев, свел их вместе и поцеловал.

Меня передернуло. Всегда создавалось впечатление, что на губах у мужа был неприятный жирный осадок после съеденных деликатесов. Он заметно раздобрел в талии. Энтони никогда не был подтянут, но и толстым не был. Видимо, его протеже — любительница изысканных блюд.

Беккет, напротив, становился только краше. Меня от него тошнило, но я знала дам, которые были от него без ума. Холодная кровожадная кобра была во стократ приятнее.

— Как вы себя чувствуете, леди? — любезно осведомился он. — Миссис Эванс сказала, что вчера вам было плохо.

Я бросила многозначный взгляд Шерри, которая лишь удивленно хлопала глазами, плохо соображая, чем обязана визиту столь влиятельных господ.

— Я чувствую себя прекрасно, лорд Беккет, — мой ледяной тон мог приморозить усы Энтони к его подбородку.

— Рад это слышать, — его улыбка стала по-настоящему раздражающей, — мы беспокоились.

Наверное, я съем свои панталоны, если муженек и Чарльз действительно беспокоились.

— Вы не писали мне, леди Блайт, — в голосе Беккета проскользнул неясный упрек, — Я предполагаю, вы хотя бы обо мне вспоминали?

Конечно, вспоминала, срываясь на крепкие словечки.

— Миссис Эванс, — он вдруг обратился к Шерри, которая вздрогнула и поднялась с дивана, — распорядитесь принести кофе. Верно, лорд Блайт?

— Да, непременно без сахара.

Энтони блюдет фигуру? Это что-то новенькое.

— А мне, пожалуйста, еще чего-нибудь перекусить, — невозмутимо командовал Беккет, говоря с Шарлоттой, как с прислугой.

Она закивала и побежала в кухню тормошить свою горничную-кухарку.

Мы остались наедине — я, Энтони и Чарльз. Я вдруг осознала, что моя жизнь как-то странно перекликалась с судьбой миссис Эванс. В ее жизни было трое мужчин и в моей трое. Я определенно дурно на нее влияю.

— Леди, — Беккет оказался рядом, предлагая присесть в кресло. Я ощутила запах его парфюма — не слишком резкий, не слишком сладкий — а именно такой, какой мне нравился. Он делает успехи, — нам нужно поговорить.

После этих слов по коже пробежался мороз, лишая хладнокровия.

Энтони облокотился о подоконник, как большой сгорбленный ворон, загородивший свет солнца, и выжидающе глядел на Чарльза, предоставив ему право вести беседу. Так было всегда.

— Леди Блайт, я надеюсь, вы воспримите то, что я хочу сказать, спокойно, — Беккет сел напротив меня, положив ногу на ногу и вперив пристальный взгляд мне в переносицу, — мы не раз обсуждали это с вашим мужем, — затаенный голос — признак торжества и снисхождения. Так говорят победители с проигравшими, — и пришли к выводу, что так будет лучше для всех.

Мне стало казаться, что он, как паук, плетет вокруг паутину. Энтони никак не выражал эмоций, стоя, как чучело на поле. Что, святые небеса, происходит?

— Я хочу, чтобы вы понимали, что решение, которое я вам озвучу, окончательное. Выражаю надежду, что вы будете благоразумны и мудры, леди, иначе мне придется действовать по-другому. Я этого не хочу. Мы разумные люди и должны прийти к компромиссу.

— Говорите, Беккет, — я устала это слушать, понимая, что все это говорится ради того, чтобы меня запугать.

— Будьте терпеливы, — он улыбнулся, как обычно вежливо, — я вам все объясню.

— Потрудитесь…

Энтони шелохнулся, ощущая, что обстановка накаляется.

— Анна, я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Но это необходимо сделать сейчас.

Меня уже потряхивало. Что они оба от меня хотят?

— Озвучьте, наконец! Если у вас, дорогой супруг, не хватает смелости, то пусть это сделает ваш бессердечный друг!

Энтони нахмурился, а Беккет сделал огорченное выражение, предупредительно цокая языком.

— Вижу, в деревне вы совершенно забыли о манерах, Анна. Но я могу напомнить, если вам угодно.

— Мне угодно вышвырнуть вас за дверь, Чарльз, — я вцепилась в подлокотники, ерзая на сидении, — но думаю, без вас мой муж не вспомнит зачем пришел.

— Это уже слишком… — проворчал Энтони, — я знал, что этим все закончится. Гораздо проще доказать ее измену, чем просить быть благоразумной.

Я поперхнулась воздухом. Что он только что сказал? Этот ходячий бочонок с навозом осмелился говорить об изменах?

— Я надеюсь, — сказал Беккет, — что вы возьмете себя в руки и станете опять той леди, какой были в Лондоне.

— Вашими стараниями, лорд, я никогда не стану прежней!

— Эти упреки вас ни к чему не приведут, — спокойно отозвался он.

— А я не пытаюсь упрекать, я говорю правду.

— Это хорошо, — он расположил руки на подлокотники, сохраняя расслабленную позу, — тогда перейдем к сути. Лорд Блайт даст вам развод, — он выждал паузу, — вы, наверное, слышали, что теперь развод получить проще, и для этого не нужно доказывать измену супруги.