Эндрю О’Коннор - Армстронги. Загадка династии

– Об этом не может быть и речи, Маргарет, – ты слишком слаба.

– Но…

– Эмили все же может поехать в Лондон. Ее патронессой там может стать Гвинет. Гвинет пользуется таким уважением и обладает такими связями, что нам не найти лучшей покровительницы, чтобы познакомить Эмили с людьми и представить ее в высшем обществе, – за исключением тебя, разумеется. К тому же там есть Чарльз с Арабеллой, которые тоже могут присмотреть за ней и представить где нужно.

– Арабелла! – протестующе вскрикнула Маргарет. – Я не доверю этой женщине заботу о своей дочери. Одному Господу известно, что может случиться с Эмили, если поручить ее Арабелле, учитывая, как та вела себя, будучи не замужем!

– Расслабься, дорогая, – из Гвинет получится великолепная наставница для Эмили. Я просто хотел сказать, что Чарльз всегда сможет кататься с ней на лошадях в парке или выехать с ней куда-нибудь.

– Ладно, – вздохнула Маргарет. – Как будто у меня есть какой-то выбор в этой ситуации.

Арабелла и Гвинет гуляли в Риджент-парке, а нянечки с их детьми ушли вперед.

– Судя по всему, мама чувствует себя очень плохо, – сказала Гвинет. – Даже странно подумать, что она больна, – она всегда была такой сильной. Но Эмили все равно приедет в Лондон, и ее нужно будет представить здесь должным образом. Я уже подала прошение о представлении ее в Букингемском дворце.

– Ей повезло: у нее есть ты, – сказала Арабелла.

– Ну, прошение о представлении ее при дворе – это как раз было несложно. Меня волнует бесконечный ряд всевозможных мероприятий, где я должна буду ее сопровождать. – У Гвинет вырвался тягостный усталый вздох.

– Да? Но почему? – Арабелла знала, что Гвинет ранее всегда очень спокойно относилась ко всяким светским событиям.

Гвинет обернулась к Арабелле и мягко улыбнулась:

– Я жду ребенка.

– Ах, какая замечательная новость! – Арабелла сердечно обняла Гвинет.

– Конечно, замечательная. Но прошлая моя беременность проходила очень тяжело, и с этой все идет точно так же. На самом деле мы с его высочеством планировали на летние месяцы уехать в Бэттингтон-холл и просто отдохнуть там, в этом году вообще не принимая участия в сезоне. Но теперь, когда мама по болезни приехать не может, у меня не остается выбора.

– Но, Гвинет, ты должна ставить на первое место свое здоровье, – с беспокойством заметила Арабелла.

– Что же я могу тут поделать? – спросила Гвинет.

– Ты должна положиться на нас с Чарльзом – мы присмотрим за Эмили. Я буду водить ее на приемы, а Чарльз будет брать на верховые прогулки в парках.

Гвинет озабоченно нахмурилась:

– Я думала об этом. Однако…

– Что – однако?

Гвинет смутилась:

– Прости, Арабелла, но ведь ты сама знаешь, что моя мама думает о тебе.

Арабелла кивнула:

– Леди Маргарет – упрямая женщина, и я чувствую, что мне никогда не изменить ее мнение о себе. Но я не стану устраняться и не позволю тебе, перетруждаясь, рисковать собственным здоровьем и здоровьем твоего будущего ребенка. То, о чем Маргарет не знает, не может нанести ей вред. Ты будешь официальной патронессой для Эмили, а всю основную работу буду выполнять я. К концу сезона Эмили найдет себе блестящую партию, а Маргарет останется в неведении, так ничего и не поняв.

Гвинет взяла Арабеллу под руку:

– Ненавижу обман, но… да, спасибо тебе, Арабелла. У его высочества масса друзей, которые очень хотят познакомиться с Эмили, так что для тебя это будет не слишком трудно.

– Ну, тогда решено. Это будет наш с тобой секрет.

Они продолжили прогулку.

– Я читала в «Тэтлер» статью про друга Чарльза, Хью Фитцроя. Он спонсирует благотворительный праздник.

– Да, он всегда что-нибудь да спонсирует, – откликнулась Арабелла. «В основном Чарльза», – цинично подумала она про себя.

– По-моему, он частый гость в вашем доме?

– О да, – смиренно вздохнула Арабелла. – Кстати, о патронаже: мистер Фитцрой нашел себе патрона в лице Чарльза, чтобы тот представлял его в обществе.

Как-то вечером Хью с Чарльзом находились в гостиной на Хановер-Тэррас. Чарльз подлил себе в бокал красного вина.

– Я все хотел сказать – спасибо, что покрыли мой проигрыш в карты у Тома Хэмли на прошлой неделе, – сказал Чарльз, усаживаясь напротив него.

– Пожалуйста. Рад помочь – как всегда, – ответил Хью.

– Не пойму, что со мной происходит в последнее время. Совершенно не везет в карты. А ведь так славно выигрывал в прошлом году.

– Удача вскоре снова улыбнется вам, – успокоил его Хью.

– Будем надеяться. Начнется светлая полоса, и я отыграюсь. А для вас не слишком обременительно покрывать мои карточные долги?

Хью прыснул от смеха:

– Нет, вовсе нет. Для того чтобы я начал ощущать нехватку в деньгах, нужны гораздо более крупные расходы.

Чарльз с улыбкой откинулся на спинку кресла и изучающе посмотрел на Хью.

– А сколько вы стоите в действительности? И откуда у вас такие деньги?

– Игра на бирже. Я же вам уже объяснял.

– Я знаю, что вы мне говорили. Но вы не могли просто приехать откуда-то и сразу начать зарабатывать на бирже. Для этого вам уже была необходима значительная сумма, начальный капитал, – сказал Чарльз.

– А почему вы интересуетесь?

– Давайте смотреть правде в глаза, Хью: человек с вашим прошлым, каким бы это прошлое у вас ни было, вряд ли смог бы даже найти эту самую биржу в городе, не говоря уже о том, чтобы разобраться, как правильно делать там инвестиции.

Хью постарался скрыть, как эти уничижительные слова Чарльза задели его. Он вдруг встал и залпом допил свой бокал.

– Что случилось? – озабоченно спросил Чарльз.

– Вы хотите знать, как я заработал свои деньги? Извольте, поедем, и я вам все покажу. – Он резко развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.

Чарльз встал и молча последовал за ним.

Чарльз смотрел в окно кареты Фитцроя. Постепенно величественные здания в стиле эпохи Регентства и викторианской эпохи остались позади, и теперь они ехали по узким дорогам окраин.

– Где мы находимся? – спросил Чарльз, с тревогой следя за тем, как улицы становятся плохо освещенными, а строения вокруг – все более обветшалыми.

Хью пристально посмотрел на Чарльза.

– Добро пожаловать в самую мрачную часть Лондона, – сказал он.

Чарльз еще раз с уже нескрываемым беспокойством выглянул в окно и догадался, что это, должно быть, Ист-Энд. Они проезжали грязные, забитые до отказа публикой бары, откуда неслась громкая музыка, а по пути им стало встречаться все больше шумных пьяных.

Наконец карета остановилась и Чарльз огляделся. На тротуаре он заметил молодую женщину, сверлившую его плотоядным взглядом.

Неторопливой фланирующей походкой она подошла к ним.