Эндрю О’Коннор - Армстронги. Загадка династии

Хью перевел взгляд на него и широко улыбнулся.

– Вдобавок, вы просто не можете выдать мои секреты.

Чарльзу стало любопытно.

– А тут в чем причина?

– Причина в том, что вы должны мне слишком много денег. – Хью откинул голову назад и закрыл глаза, а женщина начала массировать ему виски.

Услышав эти слова, Чарльз почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Хью явно считал, что теперь он в его власти.

Чарльз резко встал и оттолкнул от себя трубку.

– Я должен идти, – сказал он.

– Но я только-только начал получать настоящее удовольствие, – сказал Хью. – Присядьте и расслабьтесь.

– Нет, я действительно уже должен идти.

– Но вы не знаете обратной дороги.

– Ничего, справлюсь как-нибудь, – сказал Чарльз, направляясь к выходу.

– Если найдете моего кучера, скажите ему, чтобы отвез вас домой… если, конечно, сможете его найти, – сказал Хью и вдруг рассмеялся зычным глухим смехом, который еще долго эхом отдавался в ушах Чарльза, когда тот торопливо покидал это здание.

Чарльзу показалось, что, пытаясь разыскать место, где они оставили карету, он много часов бродил по лабиринту местных улочек, которые все виделись ему одинаковыми. В конце концов к нему начали приставать нищие и проститутки, вокруг терлись какие-то темные личности – воры, как он догадывался. Но в итоге он все же нашел карету Хью, которая стояла на углу.

– Отвезите меня обратно в Риджент-парк – и как можно скорее, – сказал Чарльз кучеру, а затем добавил: – Мистер Фитцрой дал свое разрешение.

Чарльз ехал в удобном экипаже домой, а в голове у него продолжали вертеться картины того, что он только что видел.

Эмили была так захвачена мыслью о поездке в Лондон, что теперь уже удивлялась, почему она не использовала идею насчет своего светского дебюта раньше. Маргарет постепенно поправлялась, но Эмили ловила себя на том, что в душе довольна тем, что здоровье матери восстанавливалось недостаточно быстро, чтобы она могла сама сопровождать дочь в столицу. Ее неумолимо манили четыре предстоящих месяца вдали не только от Армстронг-хауса, но теперь и от присмотра всевидящего ока своей родительницы, постоянно поправлявшей ее, что бы она ни делала.

Когда Эмили добралась до Лондона, ее сразу же отвезли на виллу к Бэттингтонам, где Гвинет аккуратно объяснила ей, что из-за ее беременности помогать ей во время светского сезона будут Чарльз и Арабелла, и поинтересовалась, не имеет ли та ничего против этого.

– Против? – удивленно воскликнула Эмили. – Разумеется нет! – Она была просто на седьмом небе от счастья. Это означало, что она будет проводить с Чарльзом даже больше времени, чем предполагала.

– Но мы, конечно, не должны говорить маме, что в этом будет участвовать Арабелла, – чтобы поберечь мамино здоровье, – настоятельно заключила Гвинет.

Эмили с готовностью согласилась и на это.

Затем Эмили отвезли на Хановер-Тэррас, где она встретилась с Чарльзом и крепко обняла его.

– Добро пожаловать в Лондон, моя дорогая, – с улыбкой сказала Арабелла, целуя ее в щеку.

– Я хочу попасть в картинные галереи, в музеи и парки, – сразу заявила Эмили. – И в рестораны тоже. Я хочу пойти в метро – мама ни разу не пустила меня туда, когда мы были с ней здесь в последний раз. Хочу прокатиться на корабле по Темзе, и еще…

– Но твоя мать вместе с Гвинет уже составили для тебя распорядок мероприятий, – возразила Арабелла, показывая ей листок бумаги со списком.

– Да, – подтвердил Чарльз. – В понедельник завтрак у Хэнсонов, а ленч – в доме Уайтбрэдов – они очень хотят женить своего среднего сына. Затем танцы у Говардов. Вторник: завтрак у Ласелей – у них есть французский кузен, с которым они хотели бы тебя познакомить.

Эмили прошла через всю гостиную и взяла листок в руки.

– Мама организовала все с армейской точностью! – возмутилась она. – А когда же у меня будет время, чтобы делать то, что хочется мне?

– Мне казалось, что ты приехала сюда с определенной целью, – смущенно заметил Чарльз.

Эмили небрежно швырнула листок на стол.

– Я и половину всех этих мест посетить не смогу – я просто выбьюсь из сил! Где моя комната? И где тот французский шеф, о котором все столько говорят? Мог бы он приготовить мне на обед стейк под соусом беарнез?

Глядя на все это, Арабелла быстро поняла, что иметь дело с такой гостьей в доме будет нелегко. А еще, что эта девушка приехала в Лондон под фальшивым предлогом и на самом деле не интересуется поисками мужа.

Арабелла действительно пыталась держать Эмили в строгости и заставлять ее ходить на организованные для нее встречи. Но Эмили была очень упряма, и если не хотела куда-то идти, она туда не шла. Арабелла трезво осознавала, что если даже Маргарет с ее неукротимым нравом до сих пор не удалось выдать Эмили замуж, то какие шансы на это могут быть у нее?

Эмили была представлена при дворе в специальном платье дебютантки с обязательным для таких случаев десятифутовым шлейфом.

– По крайней мере реверанс был сделан правильно, – заметила Гвинет, сумевшая прийти во дворец, чтобы лично наблюдать это.

Ирония ситуации заключалась в том, что после первого же своего выхода в свет Эмили оказалась очень востребована. По городу быстро поползли слухи о красавице дочке лорда Армстронга, у которой, помимо внешности, было все – от всестороннего образования до безупречных родственных связей. Беда только в том, что Эмили находила все это скучным.

Эмили была приглашена на ужин к Ласелям, куда ее сопровождали Чарльз с Арабеллой. Ласели хотели сосватать ее своему кузену из Франции Анри. Пока сам Анри и его родственники перечисляли все его достоинства и положительные качества, Эмили сидела и откровенно скучала.

– Мой отец – граф де Шаван. Наш род один из самых старинных и уважаемых во Франции, – сказал Анри.

– И как же вашей семье тогда удалось избежать гильотины? – неожиданно спросила Эмили, вызвав за столом удивленный ропот.

Это не остановило Анри, и он смело продолжал:

– Мой отец очень богатый человек. Ему принадлежат виноградники де Шаван в долине Луары. Наше вино лучшее во всей Франции.

– На самом деле, – вмешалась миссис Ласель, – вино, которое мы пьем, как раз из того винограда.

– Правда? Мне показалось, что оно немного горчит, – заявила Эмили.

За столом на некоторое время повисло неловкое молчание, прерванное Арабеллой.

– Анри, Эмили бегло говорит по-французски. Возможно, вы могли бы немного поговорить с ней на вашем родном языке?

– О нет, ты ошибаешься, Арабелла. Мой учитель французского сказал, что такого ужасного произношения он еще никогда не слышал… Зато немецкий у меня неплох. Вы говорите по-немецки, Анри?