Розанна Битнер - Нежное предательство

Одри присоединилась к очереди, держа в руках тарелку из дорогого фарфора, которым когда-то пользовались хозяева в шикарном особняке. Те­перь из изысканного сервиза ели негры. Все эти житейские мелочи вызывали в ее душе горькие воспоминания о старых временах, и от этого Одри хотелось плакать. С трудом сдерживая слезы, она положила себе на тарелку крохотный кусочек мяса, нельзя было брать много, потому что индюшку требовалось разделить на шестьдесят три человека. Мясо было необыкновенно вкусным, нежным. Как странно, что такая еда стала почти роскошью!

Прискакал Джозеф Адамс верхом на единст­венной лошади. Джозеф, неженатый мужчина, который, как известно Одри, пылко влюблен в Вилену. Он часто навещал женщину, и играл с ее детьми. Так как он был могучего телосложения, рабовладельцы часто перепродавали его друг дру­гу, им нравилась его сила. Джозеф ни разу не женился, в основном, потому что не разрешали владельцы. Вилена рассказала Одри, что хозяева использовали его, как племенного жеребца, при­нуждая совокупляться с разными негритянками, чтобы те рожали крепких здоровых детей, кото­рых в будущем можно будет заставлять выпол­нять самые тяжелые работы в поле. С одной стороны, могло показаться, что мужчина не дол­жен возражать против такой обязанности, но Джозеф считал ее страшно унизительной. Вилена говорила, что он испытывал перед женщинами чувство вины, когда его заставляли с ними спать. В противном случае, если он отказывался, хозяе­ва избивали его розгами. Джозеф постоянно ис­пытывал унижение и чувство вины. Он мечтал о женщине, которую мог бы полюбить, которая была бы с ним, потому что он любит ее, чтобы она хотела его близости и тоже любила его.

Одри узнавала все больше об уродливых сторо­нах рабства, о которых не задумывалась раньше. Особенно много страшного рассказывали негры, бывшие рабами в Сайпресс-Холлоу. У одного из таких негров были ужасные шрамы на спине и груди, каких она никогда раньше не видела. Это были следы от побоев розгами, частично получен­ные от Ричарда Поттера, и она все меньше обви­няла себя в том, что не слишком страдает из-за смерти этого человека.

Джозеф подошел к ней и протянул газету.

– Прочтите заголовки, мисс Одри, – попросил он, все остальные негры приготовились слушать.

Одри поставила тарелку, развернула газету, все затихли и напряженно следили за выражени­ем ее лица, потому что большинство еще не умело читать. Тусси подошла ближе, взглянула на га­зетную полосу и испуганно вскрикнула, прочитав заголовок. Было еще достаточно светло, чтобы можно было прочесть крупный шрифт без лампы. Тусси обернулась, зная, как трудно Одри гово­рить, громко сказала:

– Президент Линкольн мертв! Его застрелил убийца!

– Боже праведный! – воскликнула женщина, негритянки дружно запричитали, оплакивая смерть президента. Одри молча смотрела на заго­ловок, испытывая смешанные чувства. В ее пред­ставлении Авраам Линкольн ответственен за вой­ну, за разорение Юга. Она не испытывала печали по поводу его смерти, но знала, что большинство негров считает его своим спасителем. Несмотря на то, что они по-прежнему остались бедными, несмотря на то, что о них никто не заботился и не беспокоился, они были теперь свободны­ми людьми. Негр, у которого были шрамы на груди и спине, отвернулся и, не стесняясь, заплакал.

– Что будет со страной? – спросил кто-то.

– Может быть, его застрелил кто-то из южан, чтобы снова начать войну? Может быть, они по­пытаются все вернуть назад и снова заковать нас в цепи?

Одри огляделась и твердо заверила всех:

– Этого никогда не произойдет. – Ей при­шлось напрягать голос, чтобы все могли услы­шать ее слова. – Не осталось ни денег, ни средств, чтобы кто-то из нас мог вернуться к прежней жизни. Президент Линкольн уже провозгласил вас свободными… перед смертью, – она поднес­ла руку к горлу, голос стал немного приглушеннее, – новый президент просто… будет продол­жать его политику.

Вилена подошла к Одри, дотронулась до ее руки.

– Нам очень жаль, что у тебя сейчас такая трудная жизнь, девочка, но мы не можем не чувствовать себя счастливыми, потому что стали свободными людьми. Потому мы очень пережива­ем смерть мистера Линкольна. Ты должна при­знать независимо от того, что здесь творится, у мистера Линкольна была великая мечта – мечта об единой стране, мечта о свободе для всех людей в Соединенных Штатах, а не только для белых. Рабство – это очень плохо, мисс Одри. Ты, конеч­но, знаешь ото.

Одри обвела взглядом всех присутствующих, прижав ладонь к горлу, она объяснила:

– Я знала, что рабство это плохо… задолго до войны. Такие люди, как мой отец… хотели покон­чить с рабством… но они считали, что надо делать все по-другому, чтобы предотвратить беспоряд­ки… Можно было обойтись без кровопролитий… поджогов, смертей. Теперь… все мы вынуждены страдать.

– Как и мистер Линкольн. Мистер Линкольн ведь тоже пострадал, – напомнила Вилена.

Глаза Одри наполнились слезами, она снова подумала о странностях этой отвратительной, бес­пощадной войны.

– Да, – тихо сказала она. – Все пострадали, как мы, так и они.

Вилена подошла и обняла ее, а когда женщина отошла, Джозеф протянул Одри письмо.

– Мисс Одри, это письмо ожидало вас в редак­ции газеты. Они получили его несколько недель назад, надеялись, что кто-то приедет за газе­той, Я не знаю точно, сколько оно у них проле­жало.

Джозеф вручил Одри конверт, Одри сразу же отложила газету в сторону, дрожащими руками приняла его и как-то беспомощно взглянула на Тусси.

– Может, это от… Джоя! – голос у нее сорвал­ся, перешел на шепот, – или может, оно… о Джое! – она протянула конверт Тусси. – Я боюсь открывать его, Тусси. Пожалуйста… прочитай.

Негритянка взяла письмо, взглянула на обрат­ный адрес: Джорджия, Саванна, рядовой Лэрри Джонс. Не было указано ни улицы, ни названия полка, ничего больше.

– Ты знаешь какого-нибудь Лэрри Джонса? Одри отрицательно покачала головой, горло сильно болело, сердце тревожно билось так, что сжималась грудь. Кто такой Ларри Джонс? По­чему письмо не от самого Джоя? Страх сковал ее, но она все еще пыталась надеяться, пока Тусси вскрывала конверт и вынимала письмо. Вокруг собирались негры, многие из них хорошо знали и любили Джоя, они тоже волновались за юношу.

Из конверта что-то выпало. Тусси наклонилась и подняла капральские нашивки, срезанные – с военной формы, а также еще одно письмо. Тусси развернула его и увидела, что оно адресовано Одри. Тусси сразу же поняла, какое сообщение в письме. Она протянула нашивки Одри, еле сдер­живая слезы. Одри взяла нашивки трясущимися руками, она смотрела на них широко раскрытыми от ужаса глазами.

Тусси быстро просмотрела письмо, оно было от Джоя. Она свернула лист и вложила в руку Одри.