Розанна Битнер - Нежное предательство

Он уже переоделся в простые хлопчатобумаж­ные брюки. Домашняя рубашка, расстегнутая у ворота, приоткрывала грудь, покрытую темными волосами. Девушка смущенно отвела глаза. Боже мой, она отказывалась понимать себя! Всего не­сколько минут назад она ненавидела этого чело­века. А теперь поняла, что он ей нравится. Может быть, потому, что бросил ей вызов? Может быть, потому, что каким-то невероятным образом по­хож на ее отца? Без страха защищал и отстаивал свои взгляды, был властным и уверенным, как ее отец. Одри досадовала, наконец, признав его пра­воту. Он совершенно справедливо отчитал ее днем. Она вела себя бестактно, распоряжаясь в чужом доме, словно в собственном. В конце кон­цов, она только гостья. Следовало показать хозя­евам, что леди с Юга добрая и воспитанная. Но в то же время девушке не хотелось поступиться гордостью.

– Я решил прогуляться по галерее, – объяс­нял Ли тем временем. – Приятно полюбоваться океаном, вот и оказался здесь. А потом услышал ваши рыдания. Не являюсь ли я причиной ваших горьких слез? – Ли поднялся, взял стул и сел рядом. – Хочу извиниться… Я грубо разговари­вал с вами во время ужина и очень хорошо осознаю это. Обычно я не осуждаю людей, если их не знаю. А вы так молоды и так далеко от дома, от родных людей… И, кроме того, вы наша гостья. Конечно же, я вел себя невежливо. Извините меня.

Одри сидела немного напряженно. Глядела вдаль, боясь посмотреть в глаза мужчине. Она испугалась странного незнакомого чувства, от ко­торого ее бросало то в жар, то в холод.

– Принимаю ваши извинения, сэр. Примите взаимно и мои извинения. Конечно, не следо­вало так разговаривать с вами. Однако, пони­маю, вам не нравится то, как существуют южане. Но это наша жизнь, так же, как у вас своя.

Молодой человек глубоко вздохнул.

– Одри, в глубине души вы должны понимать, что рабство – это очень плохо.

Она вытерла слезы.

– Конечно, плохо…

– Что? – поразился Ли. – Не понимаю. Она коротко взглянула ему в глаза.

– В противоположность тому, что вы о нас думаете, мистер Джеффриз, большинство граж­дан Юга, особенно женщины, против возобновле­ния работорговли, – она снова посмотрела в сторону океана. – Но, видите ли, это как… дайте подумать, да, словно огромный валун, который катится с горы. Он катится все быстрее, его не­возможно остановить. Мы владеем рабами уже много лет. Наша экономика придет в упадок, если у нас отнимут возможность использовать труд рабов на плантациях. Такие люди, как мой отец, будут разорены вконец, – она снова взглянула на собеседника. – Не считайте меня совсем невеже­ственной. Я – женщина и молода, но часто слу­шаю разговоры отца с бизнесменами. Понимаю политическую обстановку лучше, чем вы предпо­лагаете. Север знает, что уничтожение рабства погубит нас. Но вас это не волнует. У каждого штата должно быть право самостоятельно решать: оставлять рабство или нет. Ни Федеральное пра­вительство, ни президент не должны вмешиваться в нашу жизнь и способствовать нашему разоре­нию.

Ли не смог удержаться от улыбки. Она говори­ла с такой гордостью и так горячо пыталась убедить его… Боже мой, какая Одри красивая! Как приятен мягкий южный выговор. Она тянет гласные звуки, и это делает ее более очарователь­ной. Очень приятно слушать ее.

– Рабство не может продолжаться вечно, Одри. Такие люди, как ваш отец, должны быть готовы к переменам.

Она хотела отвести взгляд, но голубые глаза словно притягивали. В его словах сквозило мягкое предостережение, девушку охватил смутный страх, но она не могла определить причину его возникновения.

– Каждый штат поступит так, как считает нужным, мистер Джеффриз. Вы должны дать нам время. Все наши вложения связаны с трудом рабов. Если мы сейчас освободим их, то, во-пер­вых, потеряем средства к существованию. А если станем платить наемным рабочим, то разоримся полностью. Кроме того, это довольно опасно.

– Опасно?

Одри поднялась и снова подошла к перилам.

– Возможно, вы не осознаете, что на Юге негров почти столько же, сколько белых. Если их освободить, куда они пойдут? Где будут жить? Бунт неизбежен, мистер Джеффриз. Они убьют нас, захватят дома и фермы. В прошлом уже неоднократно происходили восстания рабов. Отец рассказывал. Вероятно, вы считаете, что так рас­суждать жестоко, что я сурово обращаюсь с Тусси. Но, поймите, это необходимая суровость. Прихо­дится держать их в повиновении. При мягком обращении они быстро становятся совершенно невыносимыми и дерзкими. Если не принимать меры предосторожности, то очень быстро рабы примутся заправлять всем вместо своих хозяев. Их необходимо постоянно держать в руках.

Она услышала, как скрипнул стул. Ли под­нялся и подошел ближе к ней. Девушка словно бы ощущала его присутствие всем телом. Ее снова охватила незнакомая до сих пор дрожь. Стройная фигура молодого человека возвыша­лась над ней. Почему она обращает на это внимание? Раньше ее совершенно не интере­совало, как сложены мужчины. О Ричарде она никогда не задумывалась так. Одри продолжала делать вид, что любуется лунными бликами на поверхности океана, страшась взглянуть на Ли.

– Вплоть до жестокости? – спросил он.

Одри прикрыла глаза и вспомнила Марча Фре­дерика, надсмотрщика на хлопковой плантации. Она ненавидела Марча.

– Иногда…

– Человек не может быть собственностью дру­гого человека, Одри. Его нельзя бить хлыстом, требуя повиновения. Это не по-христиански.

Одри снова смахнула выступившие слезы.

– С нашими рабами хорошо обращаются, ми­стер Джеффриз. Мне известно только два случая, когда наш надсмотрщик воспользовался плетью. И отец тут же остановил его. Отец хорошо отно­сится к неграм, большинство не нуждаются в замечаниях. Многие относятся к нам по-друже­ски. Да, мистер Джеффриз, я читала «Хижину дяди Тома». Знаю, о чем вы думаете. Но мисс Стоу показала искаженную картину. Большинство из нас не ведут себя таким образом. Мы просто связаны по рукам системой, какая существует. Нельзя ничего менять сразу, если мы намерены сохранить прежний образ жизни, – Одри, нако­нец, обернулась и осмелилась взглянуть на моло­дого человека.

– Многим из нас очень хочется, чтобы можно было перевернуть жизнь безболезненно. Самая опасная часть рабов – мулаты. Такие, как Тусси. Они появились в результате отвратительного по­ведения белых мужчин… которые спят с негри­тянками. Мой отец резко осуждает такое поведе­ние.

Одри почувствовала, что краснеет, выговари­вая такие слова, зная, что «спать» с кем-то озна­чает греховное поведение. Но она не понимала, какие действия подразумеваются. У нее не было матери, которая объяснила бы подобные вещи. Подруги только хихикали и шептались об этом, игриво прикрываясь веерами. Она не была увере­на, правда ли все то, что рассказывает Элеонор. К тому же кузина никогда не вдавалась в подроб­ности. Мисс Джерси, ее воспитательница, обучавшая манерам и грации движений, никогда не беседовала об интимных отношениях.