Елена Арсеньева - Девушка с аккордеоном (Княжна Мария Васильчикова)

25 июля, в тот момент, когда Адам фон Тротт находился на совещании в главном Здании Министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе, к нему в кабинет явились гестаповцы и потребовали сообщить, где он находится. Секретарша хотела выскользнуть, чтобы предупредить его, но они задержали ее и не позволили выйти из комнаты. Вернувшись, Адам влетел прямо в засаду.

«…Во время обеда позвонил из „Адлона“

Пауль Меттерних. Я в ужасе от того, что он рискнул приехать сюда в такое время. Но он слишком тревожится за своих друзей, чтобы сидеть у себя.

Позже я присоединилась к Паулю и Джоржи в «Адлоне». Там были также Отто Бисмарк и Лоремари Шенбург… Пока Пауль с кем-то беседовал, Лоремари отвела меня в уголок и сказала мне, чем она эти последних два дня занималась.

Прежде чем гестаповцы увезли Готфрида, он успел сообщить ей, что взрывчатка, оставшаяся от бомбы Штауфенберга, спрятана в его сейфе… в Потсдаме, и передал ей ключ. Ринувшись в Потсдам на поезде, она прибыла туда задолго до гестаповцев и нашла два свертка. Они были размером с коробку для обуви и завернуты в газету. Тогда она взяла один из наших велосипедов и, закрепив один из свертков на руле, поехала в парк Сан-Суси. По дороге она столкнулась с мальчиком-разносчиком и упала вместе со свертком. Испугавшись, что он может взорваться — она, разумеется, не имеет о подобных вещах ни малейшего понятия, — она героически прикрыла сверток собой. Ничего, конечно, не произошло. В конце концов Лоремари бросила сверток в один из прудов в парке. Он все время всплывал, а она топила его веткой. В конце концов, отчаявшись, она выловила его и закопала за какими-то кустами. Она уже собиралась сесть на велосипед и уехать, как вдруг, подняв голову, увидела человека, который стоял на другом берегу пруда и смотрел на нее. Что он видел?

Донесет ли? Она поспешила обратно… но теперь была слишком напугана, чтобы повторить операцию со вторым свертком, и она зарыла его под одной из клумб в саду… Возможно, что Лоремари буквально спасла Готфриду жизнь, потому что дом весь перетрясли, причем первый визит полицейских состоялся всего через несколько часов после того, как она все это сделала. Я преклоняюсь перед смелостью и находчивостью Лоремари…

Пауль»., конечно, прав, говоря, что все, что сейчас происходит, было абсолютно неизбежным и мы ничего не можем тут поделать. Раз переворот провалился, то естественно, что всем его участникам придется расплачиваться».

Пауль выразил мысль, которая владела очень многими. Генерал-майор Хеннинг фон Трешков, один из ведущих заговорщиков, незадолго до своего самоубийства, последовавшего за, провалом переворота, сказал:

«Никто из нас не имеет права жаловаться на судьбу. Всякий, кто вступил в Сопротивление, надел кровавую рубашку Hecca [2]. Но доблесть человека измеряется лишь его готовностью пожертвовать жизнью за свои убеждения».

Пожертвовать жизнью за свои убеждения… По официальным источникам, сразу после мятежа было арестовано 7000 человек, затем — еще и еще. В 1944 году всего было казнено 5764 человека, а в оставшиеся пять месяцев фашистского правления в 1945 году — еще 5684. Из них непосредственно было замешано в заговоре примерно 160 — 200 человек: это 21 генерал, 33 полковника и Подполковника, семь дипломатов высших рангов, один министр, три госсекретаря, начальник уголовной полиции Берлина.

Теперь Мисси и Лоремари Шенбург прилагали все силы, чтобы найти возможность хотя бы передавать Адаму, Готфриду и другим заключенным из числа своих знакомых продукты и письма. У неугомонной Лоремари отыскался знакомый в штаб-квартире гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. Это был один из адъютантов Гиммлера, и с ним надо было держать ухо востро: он твердил, что эти «schweinehunde» («мерзавцы») должны поплатиться головой! Однажды там, в гестапо, Лоремари увидела в коридоре Адама фон Тротта. Он был в наручниках, должно быть, его вели на допрос; он ее узнал, но посмотрел сквозь нее. Лицо у него было такое, сказала Лоремари потом Мисси, как будто он больше не, принадлежал к сему миру.

Разумеется, Адам уже был готов к смерти.

Их всех пытали, и многие не выдерживали пыток, называли все новые имена заговорщиков. Одной из самых страшных пыток было знать, что арестованы близкие. Клариту фон Тротт, жену Адама, арестовали. Неважно было, что супруги жили врозь, неважно, что редко виделись! Арестовали и Мелани Бисмарк. Она была беременна, у нее случился выкидыш.

«Приехала в Берлин сегодня рано утром (ездила на несколько дней к сестре) и сразу пошла к Марии Герсдорф, — записывала Мисси. — Я спросила ее, какие новости.

Она взглянула на меня в изумлении. «Так ты не знаешь? Адам и многие другие были приговорены к смерти и повешены в прошлую пятницу!» Я сейчас же позвонила Лоремари Шенбург, но она не могла выговорить ни слова, сказала лишь, что немедленно приедет.

Пришла Лоремари, мы сидели на ступеньках и невидящими глазами смотрели на окружающие развалины. Она парализована происшедшим. Однако она не уверена, что Адама действительно повесили. Ходит слух, что он единственный, чью казнь отложили».

Приятель Лоремари каким-то чудом попал на процесс Адама фон Тротта, Ханса Бернда фон Хафтена (старшего брата Вернера, адъютанта Шелленберга) и других. Лоремари ждала снаружи в машине. Когда Тони вышел, он не выдержал и заплакал, понимая, что видел этих людей в последний раз.

Все обвиняемые признали, что хотели убить Гитлера. Хафтен сказал, что если бы он мог, то попытался бы сделать это снова. Адам говорил, что хотел положить конец войне, и признал, что вел за границей переговоры с представителями враждебных держав.

Мисси вспомнила, как при их последней встрече Адам сказал, что будет все отрицать, для того чтобы выпутаться и начать все снова. Видимо, доказательства их вины были неопровержимы.

Она добрела до здания министерства и поднялась к сослуживцам и друзьям Адама, которые не состояли в числе заговорщиков, хотя и разделяли его убеждения. Оказалось, что они установили связь с одним из полицейских, который присутствует при казнях, и тот уверял, что Адам еще жив, но все остальные мертвы.

Итак, фон Тротта пока оставили в живых — видимо, из него надеялись вытянуть еще какие-то показания. То есть ему предстояли новые пытки. Представив это, Мисси вдруг подумала, что теперь она желает своему любимому скорейшей смерти, которая более милосердна.

Об этом она непрерывно размышляла долгими ночами, когда не могла спать и бесконечно упражнялась на аккордеоне, вспоминая старые любимые танго, пытаясь научиться играть вслепую, одурманивая себя музыкой, чтобы избавиться от кошмаров, которые не отступали от нее ни на минуту.

Она худела не по дням, а по часам, чувствуя себя плохо, как никогда. Впрочем, думать о своем здоровье, о своей жизни ей было просто совестно. Она думала о смерти Адама.